Читать интересную книгу Батарея - Богдан Сушинский

– Мне довелось побывать в катакомбах. При наличии большого запаса продовольствия и фонарей эта группа может базироваться там достаточно долгое время.

– Странно, баронесса, что вы по-прежнему предпочитаете вникать в такие тонкости армейских диверсионных операций, – изобразил на своем лице ангельское удивление фон Кренц. – С какой стати?

– Да мне плевать было бы на тонкости подобных операций, – неожиданно резко отреагировала фон Лозицки, – если бы командовал этой береговой батареей кто-либо иной, кроме все того же капитана Гродова, больше известного теперь под псевдонимом Черный Комиссар. А к этому русскому офицеру, уж извините, господа, у меня свой, особый интерес.

Бригадефюрер и фон Кренц сначала уставились на обер-лейтенанта, затем друг на друга и, наконец, обратили свои взоры на начальника штаба.

– Почему же вы не сообщили нам, штурмбаннфюрер, что командует этой батареей Черный Комиссар? – спросил шеф «СД-Валахии».

– Совершенно упустил из вида, господин бригадефюрер. Не придал значения.

Фон Гравс тут же приказал адъютанту принести карту. Расстелив ее на столе, бригадефюрер обратился к баронессе:

– Ну-ка, сориентируйте меня на местности, обер-лейтенант, а также сообщите все, что вам известно об этом секретном подземном комплексе. Вам удалось побывать в нем?

– Это было невозможно, поскольку объект действительно очень секретный, да я и не получала такого задания ни от абвера, ни от сигуранцы. – Во взгляде, которым баронесса окатила при этом штандартенфюрера, ясно прочитывалось: «Долго ты еще намерен по-идиотски подозревать меня в том, в чем подозревать бессмысленно?!»

– Тем не менее с Черным Комиссаром вы были знакомы очень близко, – не упустил своего шанса фон Кренц. – Такое задание – сблизиться с командиром артиллерийского комплекса – вы получали?

– Кажется, эту страницу биографии баронессы мы уже расшифровывали, – пробормотал фон Гравс, однако пресечь любопытство куратора сигуранцы от СД даже не попытался.

Впрочем, самолюбие баронессы вопрос фон Кренца не задел. Создалось впечатление, что она даже признательна была этому офицеру СД за его дотошность, поскольку сама давно стремилась прояснить кое-какие нюансы этих событий.

– Как это ни парадоксально, я познакомилась с ним по приказу флотской контрразведки. Русской, естественно. Им нужно было выяснить, что собой представляет этот обычный офицер береговой артиллерии, насколько он готов к перевоплощению в контрразведчика?

– И каков же был вывод? – поинтересовался штандартенфюрер, отпивая очередную порцию вина.

– В постели он был безупречен, если вас интересует именно это, фон Кренц.

– Фундаментальный вывод.

– Во всем остальном – тоже… безупречен. И к этому выводу я пришла не только потому, что увлеклась этим мужчиной, а потому, что этот человек действительно рожден для солдатской службы, для войны. Вот только происходило все это до назначения его командиром артиллерийского комплекса под Одессой, а значит, и задолго до того, как в румынской прессе капитана Гродова стали именовать Черным Комиссаром.

– Но вы продолжили знакомство с ним… – не терял своей настойчивости штандартенфюрер.

– Нет, побывать в артиллерийских казематах мне так и не довелось, однако же никто и не ставил передо мной этой задачи. Зато успела побывать рядом с огневыми позициями батареи, а главное, познакомиться с полковником Бекетовым, возглавляющим теперь контрразведку одесской военно-морской базы.

– Такие проникновения и такие знакомства, наверное, не могли не заинтриговать шефа абвера адмирала Канариса, – вроде бы и не спросил, а как бы поделился своими умозаключениями фон Гравс.

– Адмирал оказался одним из самых заинтересованных моих слушателей, – заверила его Валерия. – Он даже всерьез рассматривал идею моего скорейшего возвращения в Россию, в это военное зазеркалье.

– Вот как?! У него появились конкретные планы?

– Если таковые и существовали, то в конце концов адмирал отказался от них. Во всяком случае, до того времени, как мы овладеем Одессой, поскольку кое-какие планы относительно меня у шефа абвера все же остались. Кстати, господин бригадефюрер… Завтра мы уже будем в Тирасполе, а послезавтра можем вылететь на фронт под Одессу. Советую связаться с румынским командованием и предложить не начинать операцию в районе артиллерийского комплекса до тех пор, пока вы или штандартенфюрер СС фон Кренц не появитесь в тех краях. Само собой разумеется, что я готова сопровождать любого из вас.

– Уж не собираетесь ли вы решать за меня?.. – сурово начал был пыжиться фон Кренц, однако резким, нетерпеливым жестом бригадефюрер заставил его умолкнуть.

– Если уж намечается столь важная операция, – вкрадчиво, но с каким-то налетом безразличия продолжала Валерия, – то почему бы вам, барон фон Гравс, не взять ее под свой контроль, под свое личное командование? Таким образом вы побываете непосредственно на передовой и проведете крупную диверсионную операцию. Согласитесь, после этого вам будет о чем докладывать в Берлин. Да и в главном управлении имперской безопасности этот ваш рейд на передовую будет воспринят с пониманием.

Бригадефюрер выжидающе посмотрел на фон Кренца, давая, таким образом, понять, что заниматься операцией придется ему, а значит, за ним и последнее слово.

– При всей авантюрности своего способа мышления баронесса, пожалуй, права, – признал штандартенфюрер. – Если уж в этой диверсионной операции будет задействован капитан Олтяну, которого мы считаем своим приобретением, то стоит ли просто так, бессмысленно, отдавать его в руки румынской армейской разведки?

– Предложение принимается. Немедленно связывайтесь с румынским командованием и от моего имени просите перенести начало операции.

– Но учтите, обер-лейтенант, – обратился штандартенфюрер к Валерии, уже поднявшись из-за стола, – что вам действительно будет предложено ехать в эти фронтовые скифские степи вместе со мной. Слово свое нужно держать.

– Если только позволят обстоятельства, – загадочно улыбнулась в ответ баронесса.

20

«Дакийский конвой» во главе со штабной яхтой «Дакия» прошел по фарватеру Цареградского гирла уже под вечер. Вся коса, отделявшая лиман от моря и служившая когда-то местом паломничества курортников, теперь представала в виде цепочки руин и пожарищ, почти над каждым из которых стаи ворон кружились вперемешку со стаями чаек. На всем пространстве – от Каролино-Бугаза до Затоки и дальше, до окаймленного плавневым ожерельем Шабо – огромный черно-белый птичий вихрь.

Причем Валерия обратила внимание, что сейчас эти шумливые создания летали молча, напоминая вдовий хоровод, случайно смешавшийся со свадебным шествием.

Отведя взгляд от ближайшей стаи, Валерия, сидевшая прямо у борта, машинально опустила взгляд и, закричав от ужаса, подхватилась. Инстинктивно нащупывая кобуру, мужчины тоже бросились к борту и оцепенели: огромный плот из вздувшихся тел, разнолико одетых – одни в мундирах с портупеями, другие полураздетые, а то и совсем в нижнем белье. Река словно бы ритуально очищалась от этих пасынков войны, «вымывая» их из своих глубин в море.

– Теперь вы, господа, понимаете, – проговорила Валерия, отойдя от борта и с огромным трудом справляясь с тошнотой, – почему я больше всего мечтаю порой даже не об Альпийском замке, а хотя бы о маленькой альпийской хижине?

– И это говорит офицер, который всего несколько часов назад замышлял фронтовую авантюру в районе секретного артиллерийского комплекса русских! – иронично напомнил бригадефюреру фон Кренц.

– Скорее это все-таки… говорит женщина, – деликатно заступился за нее фон Гравс.

– Но каким-то образом умудрившаяся очаровать разведки всех воюющих стран Европы. Кстати, сколько их на вашем счету, баронесса?

Бригадефюрер в последний раз взглянул на плот из тел и, чувствуя, что больше не в состоянии сдерживать тошноту, поспешно направился к ведущему вниз трапу. Подождав, пока он спустится вниз, Валерия окатила фон Кренца томным взглядом уличной красавицы:

– Вы всегда нравились мне как мужчина, господин штандартенфюрер. Однако признаюсь: настолько надоели мне своими подозрениями, что когда-нибудь в порыве страсти я попросту пристрелю вас.

– Мне понятны ваши чувства, баронесса. Но замечу, что никогда не пытался разоблачать вас. Впрочем, сами вы тоже это заметили.

– … Уже хотя бы потому не разоблачали, что разоблачать-то меня бессмысленно. Поэтому объясните, что вы в таком случае «пытались» узнать все это время?

Штандартенфюрер еще с минуту упорно продолжал рассматривать речной исход сотен и сотен утопленников, сквозь которых яхта пробивалась с таким трудом, словно оказалась затиснутой в арктических льдах, затем вернулся к столу и сел так, чтобы видеть перед собой только капитанский мостик. Валерия уже собиралась спуститься к себе в каюту, но в последнее мгновение остановила себя: этот разговор нужно было довести до логического завершения.