кобель и симпатяга. Может, поэтому Рубеша и не спешил показывать свою красотку-Анфису. На похоронах она, конечно, была. Там с ней Карапет и познакомился, да меня на тех похоронах не было. Я с Маришей на даче у мамы застряла. Отец приболел, пришлось за ним ухаживать.
— А Миша Калоев с Мариной были на тех похоронах? — спросила Далила.
Людмила потрясла головой:
— Нет, Марина сама не пошла, и Мише идти запретила.
— Почему?
— Я же говорила, она враждовала с Рубеном.
В беседе с подругой Самсонова надеялась развеять страшную версию, но полученной информации хватило как раз на то, чтобы утвердиться в возникших ранее подозрениях: муж Людмилы — убийца Анфисы Пекаловой. И даже хуже: если до этой беседы были лишь голые подозрения, жидко замешенные на любви, то теперь вырисовывался и материальный мотив.
Далиле стало очевидно: о том, что Анфиса любовница Миши Калоева, Людмила не знает, как не знает о том, что и Карапет состоял с девушкой в связи.
Сделанное открытие лишило Самсонову равновесия.
— Что с тобой? — удивилась Людмила, взглянув подруге в лицо. — Ты какая-то стала зелененькая.
— Ой, Люсь, что-то мне плохо, — артистично простонала Далила. — Я, наверно, лучше пойду.
— Да куда ты такая пойдешь? — всполошилась Людмила. — Никуда я тебя не пущу! Говори, что у тебя болит?
— Ничего не болит. Просто слабость. Кажется, я сегодня не ела, — пролепетала Далила, ругая себя за отсутствие изобретательности.
Маневр не удался. Людмила легко отразила ее неуклюжий ход, строго постановив:
— Сейчас я тебя накормлю.
Пришлось Самсоновой отправляться в столовую нахваливать плов.
Впрочем, плов действительно был ароматным и вкусным — Людмила, под стать своему Карапету, мастерица во всем. Далила ела, нахваливала и размышляла.
«Совершенно очевидно просматривается трезвый расчет Сасуняна, — раскладывала она по полочкам полученную информацию. — Как только Карапет Ашотович выяснил, кому досталась доля Рубена, он кинулся утешать невесту покойного. Такие, как Сасунян, утешают женщин в постели. Туда он Анфису и уложил.
Похоже, Пекалова не из тех, кто слишком сопротивляется.
Но зачем он передал ее Михаилу?
Или не передавал? Или Анфиса сама к Михаилу ушла?
Возможно. Сасунян к победам привык. В поражении на любовном фронте он вряд ли признается».
— Как там Галка? — вплелся в мысли Далилы вопрос. — Ты ее видела?
— Да.
— Что «да»? — рассердилась Людмила. — Как она? Почему не заходит?
— Что?
— Да она не слышит меня! О чем это ты так сильно задумалась?
— Так, ни о чем, — встрепенулась Далила и отмахнулась: — У Галки полный порядок.
— Мне так не показалось.
— Да, Семенова в последнее время странная, совсем на себя не похожа, — машинально согласилась Далила, собираясь отдаться своим прежним мыслям.
Но как бы не так: Людмила немедленно подхватила:
— Вот именно, Галка в последнее время странная. Она тебе говорила про Голос?
Самсонова удивилась:
— Про какой еще голос?
— Ну, как же, второй год ей звонит незнакомый мужчина. Сначала в трубку дышал, потом заговорил. Галка уши мне все протрещала, что у нее телефонный роман, а потом вдруг как отрезало. Расспрашиваю ее, Галка отмалчивается, а ведь раньше о нем болтала без умолку. А теперь она и вовсе пропала. Я думаю, это связано.
— Связано с чем? — удивилась Далила.
Людмила всплеснула руками:
— Ты меня что, совсем, подруга, не слушаешь? Семенова стала реже ко мне забегать, потому что я выпытываю у нее про Голос.
— А ты не выпытывай.
— Я так не могу. У Галки девочка подрастает, ребенку срочно нужен отец. Кстати, а ты почему одна до сих пор? Почти два года прошло, как вы разбежались с Матвеем. Пора бы уже.
Далила опешила:
— Ты о чем?
— Ну, заладила! — рассердилась Людмила. — «С чем» да «о чем»! Спрашиваю открытым текстом: почему замуж не выходишь? Ты что, по-прежнему любишь Матвея?
— С чего ты взяла?
— Не я взяла, а Галка.
— Ну, Семенова! Сплетница! Я ей задам, — возмутилась Далила.
Людмила осадила подругу:
— Да погоди ты, задаст она, быстрая. Семенова испереживалась вся за тебя. Я, кстати, тоже переживаю. Как вспомню, какая красивая пара вы были с Матвеем… Ах! Знаешь, — подмигнула она, — сейчас уже в прошлом, скажу: и я ведь была в него влюблена. Честное слово!
Самсонова рассмеялась:
— Нашла чем удивить. Все девчонки были тогда влюблены в моего Матвея.
— Точно. Даже наша первая раскрасавица, Машка Степанова, помнишь? И та была в него влюблена, а он глазами на всех-то постреливал, но гулял только с тобой. Удивляюсь, как ты его подцепила? Это сейчас ты расцвела, а тогда была худющая, аж страшно смотреть. А ну, Далька, колись, чем ты красавца взяла?
— Ребеночка родила, — отмахнулась Далила и, хмурясь, добавила: — Сдуру, в четырнадцать лет. До сих пор за глупость свою расплачиваюсь.
— Да-а, — простонала Людмила, — здорово ты тогда всех удивила. Учителя в один голос взвыли: «В тихом омуте черти водятся!» Но Матвей тебя сильно любил. Он и сейчас тебя любит. Галка твердит: «Стоит Дальке пальцем его поманить, Матвейчик с радостью прибежит».
Далила пожала плечами:
— Возможно, она и права.
— Что ж не манишь? Вижу, ты его тоже любишь.
— Я? Матвея? — поразилась Далила.
Изумленно уставившись на подругу, она сердито спросила:
— С чего ты взяла? Я его ненавижу, предателя.
— А тогда почему фамилию не меняешь? Ты же Петрова была. Если Матвей тебе ненавистен, зачем его фамилию сохранила?
— Из корыстных соображений, — вяло пояснила Далила. — Во-первых, не хочу быть с сыном на разных фамилиях.
— Ладно, — согласилась Людмила, — ответ принимается. А во-вторых?
— А во-вторых, дверь менять не хочу.
Подруга опешила:
— Какую дверь?
— Дверь офиса моего, — усмехнулась Далила.
— А какое отношение дверь имеет к Матвею?
— Самое прямое. На ней барельеф дорогой: девушка состригает волосы у спящего гиганта. А под барельефом табличка: «Далила — героиня библейской легенды — очаровала Самсона и, выведав, что тайна его силы в длинных волосах, обрезала их, когда он спал. Обессиленный таким образом Самсон был взят в плен врагами.
Ваши враги — ваши желания и привычки, которые зачастую лишают вас последней надежды на счастье. Как с ними справиться, знаю я, психоаналитик Далила Самсонова». Последнее — жирным шрифтом. Ну, как?
— Отпадно, — оценила Людмила.
— Сама видишь, как выгодно я использовала удачное наложение имени на фамилию. Как тут менять?
— Да, такую фамилию и я, пожалуй, оставила бы. Но дело ведь не только в фамилии. Матвейчик любовь твоя первая…
— Которая не стала последней, — поспешила закончить мысль подруги Далила.
— Да ладно тебе, — отмахнулась Людмила. — Столько лет душа в душу прожили, сына ты ему родила. А что такое эта его Ирина? Тьфу! Сколько лет он знает ее?