посыпанные песком дорожки, вдоль которых кое-где стояли скамейки.
Однако все без исключения деревца были высохшими, дорожки потеряли свою строгую форму, а краска на скамейках облупилась.
Безжизненной была и земля — вся в трещинах, с белесыми солевыми разводами.
Между тем, появились мои соседи.
Это были братья-близнецы лет сорока, оказавшиеся людьми приветливыми и добросердечными. Они тоже были прикомандированы к стройке, но находились здесь уже больше двух лет.
Братья пригласили меня на ужин, за которым завязалась обычная в таких случаях беседа.
Однако меня не покидало ощущение, что они чего-то не договаривают.
Но вот они переглянулись между собой, и один из них сказал:
— Мы с братом не хотим вас пугать, и все же будет лучше, если вы узнаете эту историю от нас.
И они, дополняя друг друга, поведали мне о Садовнике.
Суть их рассказа вкратце такова.
Несколько лет назад рядом с новым микрорайоном был заложен парк.
Но уже по весне все деревца засохли, потому что из-под земли обильно выступила соль.
Территорию парка снова промыли водой, и снова высадили саженцы.
Но к следующему лету деревца высохли опять.
Пригласили опытного специалиста, и тот констатировал, что помочь делу нельзя. Соль на этом клине доходила до значительных глубин, а это значило, что подпочвенные воды будут постоянно выносить ее на поверхность.
После этого озеленители ушли на другую территорию, а этот покинутый участок стали называть Сухим Парком.
И только один из озеленителей не смирился с приговором.
Все свободное время он проводил в Сухом Парке, поддерживал исправность дренажной системы и пытался всякими способами вымыть из почвы избыток соли, убийственный для растений.
Этого одержимого прозвали Садовником.
Он прилагал поистине титанические усилия, но соль выступала снова.
И вот однажды к Садовнику пришли местные аксакалы и сказали, что тут ничего не будет расти, потому что этот пустырь исстари облюбовал для себя подземных хозяин соляных пластов — Соляной Хан. Хан сидит в прохладной подземной пещере и посылает своих соляных слуг, чтобы они снова насыщали землю солью. Лишь уговорив Соляного Хана уйти отсюда, можно озеленить этот уголок.
Вскоре после разговора Садовник пропал.
Ходил слух, что он отправился на поиски Соляного Хана…
И тут братья меня огорошили:
— Садовник жил в вашем доме. Там даже остался его садовый инвентарь. Когда он исчез, то через некоторое время в доме поселился крановщик с семьей. В первую же ночь новоселы были разбужены странным стуком из-под земли. Как будто кто-то хотел вырваться из глубины на поверхность и просил о помощи. Так повторилось и на вторую ночь, и на третью… Крановщик собрал вещи и покинул дом вместе с домочадцами. Затем в доме селились другие люди. Кто-то выдерживал месяц, кто-то неделю, но съезжали все. Дом пустует уже третий месяц.
— А вы? — спросил я. — Вы тоже слышите стук?
Они в унисон покачали головами:
— Нет! В нашем доме ничего не слышно!
Однако пора было прощаться.
Я долго ворочался с боку на бок, прежде чем дрема начала обволакивать сознание.
Как вдруг где-то снизу послышались ритмичные удары!
Сначала они были глухими, доносившимися как будто сквозь вату, затем стали громче и отчетливее.
Машинально я глянул на часы: было начало третьего ночи.
Затем стук пропал, но через несколько минут повторился снова.
Стук то возобновлялся, то снова исчезал, то делался глуше, то снова нарастал.
Я поднялся, включил свет, пробовал читать, но куда там!
Стук прекратился лишь около четырех часов утра.
Все повторилось и на вторую ночь, и на третью…
Я никому не говорил об этом, даже своим соседям, опасаясь стать в новом коллективе посмешищем.
Между тем, после двух часов ночи стук повторялся с неотвратимой неизбежностью, словно бы Садовник рвался из подземного плена на волю.
Мои нервы были уже на пределе, когда ситуация разрешилась весьма прозаическим образом.
Меня вызвали к начальнику, и тот сказал:
— Вынужден вас огорчить! Пришла бумага, из которой следует, что территория Сухого Парка будет застраиваться, два наших домика идут под снос. Придется вам перебраться в общежитие.
Что ж, я был только рад!
В Тахиаташе я пробыл в общей сложности более полутора лет и, постепенно разобравшись в ситуации, решил, как мне кажется, эту загадку.
Думаю, что со стороны реки к городу тянулись под землей узкие пустоты вроде каналов.
Один из таких природных каналов заканчивался как раз под домиком Садовника.
Далее.
В ту пору через Амударью в ее нижнем течении был проложен один-единственный мост, причем понтонный, именно в районе Тахиаташа.
Движение по нему было весьма интенсивным.
Но ведь еще надо было пропускать суда и баржи, которые перевозили большой объем грузов, как для Тахиаташа, так и для городов, лежавших ниже по течению.
Поэтому центральный пролет моста разводили, но в те часы, когда автомобильное движение было минимальным, то есть, ночью, с 2-х до 4-х.
Именно в этот промежуток времени суда и самоходные баржи двигались мимо города в обоих направлениях.
Очевидно, звуки работавших на малых оборотах двигателей, передавались по реке к подземной полости, а по ней достигали домика Садовника, воспринимаясь людьми, как некие мистические сигналы из глубины.
Что же касается самого Садовника, то он, надо полагать, убедившись в тщете своих усилий, попросту уехал из города.
Предсказание
Так называемое «чистосердечное признание» на практике довольно редко проистекает из искреннего раскаяния преступника. Но в данном случае сомнений не оставалось даже у видавших виды оперативников: злоумышленник, потрясенный произошедшим, говорит чистую правду, хотя поверить в нее невозможно. А не поверить тоже было нельзя, ибо все улики находились перед глазами.
Вот сжатый пересказ признания, которое сделал вор по прозвище Грузило, и которое мы даем в переводе с блатного.
Грузило работал в паре с Калганом, прирожденным главарем: дерзким, франтоватым, фартовым, не ведавшим жалости. Именно Калган планировал каждое ограбление. А Грузило послушно исполнял его волю.
Дело, которое Калган затеял на этот раз, было необычным.
Главарь сообщил подручному, что в пригородном поселке С. обитает в собственном домишке бабка-ворожея по имени Ульяна, к которой валом валит народ, включая богатеньких буратино. У знахарки есть невзрачная с виду икона, которую старуха выдает за чудотворную. Врет, конечно. Но клиенты верят, что икона эта плюс бабкина ворожба исцелят их от недугов и залучат к ним удачу.
Недобро усмехаясь, Калган заявил, что намерен… взять икону в заложники. Попросту содрать ее со стены, а бабке объявить стоимость выкупа. Дать ей неделю на сбор всей суммы. И пригрозить уничтожением иконы за малейшее ослушание.
Калган