эти впечатления передаются последующим поколениям с сильными преувеличениями, превращаясь в легенду.
Другая причина устойчивости веры в бессмертие универсальных государств – впечатляющая грандиозность самого учреждения. Эта грандиозность вырастает из смутного времени и символизирует оживление распадающегося общества, поэтому она и завоевывает сердца людей.
Третья причина – тоталитарность, всеобъемлющий характер универсального государства. В политическом плане универсальное государство – высшее выражение чувства единства, которое является психологическим продуктом процесса социального распада. Универсальное государство устанавливается основоположниками и воспринимается подданными как панацея от бед смутного времени».
Для России это характерно в наибольшей степени. Ее история состоит из постоянно повторяющихся периодов «смутного времени», единственным спасением от которого казалось тоталитарное государство. Оно воспринималось как панацея от всех бед, во имя него русские готовы были терпеть любые лишения, идти на самопожертвование. Государство очень быстро осознало это и начало использовать такие черты национального характера в своих интересах. Известное высказывание Сталина о том, что люди – всего лишь винтики в государственном механизме, точно отражало реалии русского мира. В то время как на Западе шла непрерывная и успешная борьба за благополучие каждого конкретного человека, в России высшей целью существования считалось укрепление государственной машины. В результате, как отмечают многие исследователи, государство своими политическими амбициями и военными потребностями деформирует естественное развитие экономики и общества. Известный историк Василий Ключевский писал, что на протяжении русской истории «внешнее территориальное расширение государства идет в обратно пропорциональном отношении к развитию внутренней свободы народа».
Одним из способов доказать необходимость тоталитарного государства и, соответственно, ограничения свободы народа было постоянное напоминание о внешних угрозах. Пожалуй, нигде в мире не говорили так много о враждебном окружении страны, как в России. Со времен Московского царства и до нашего времени здесь вновь и вновь реанимируется тезис о «чужих» и «хищниках», готовых растерзать страну и уничтожить ее. Каждое вражеское нашествие служит дополнительным подкреплением этого тезиса, каждое внутреннее потрясение объясняется влиянием враждебных России сил. Между тем беспристрастный анализ хода мировой истории показывает, что Россия вовсе не была исключением из общего правила. Как отмечал все тот же Тойнби, любое государство в своем развитии вынуждено было постоянно отвечать на вызовы и угрозы внешнего мира, а также решать неизбежные внутренние проблемы.
В книге, которую вы собираетесь прочитать, сделана попытка объективно разобраться, кто были истинные «чужие» и «хищники», терзающие Россию, и были ли оправданы ограничение свободы народа и забвение прав личности борьбой за выживание страны. В конечном счете именно в этом заключается ответ на вопрос, чем является человек для государства – целью или средством.
Для написания книги использовались в основном труды российских исследователей, чтобы не возникло подозрение в ее «западном заказе» – утверждение, столь популярное ныне в России. Что касается самого автора, он всегда считал и будет считать русский народ одним из величайших на земле; народ, подаривший миру Толстого, Чехова, Чайковского, Рахманинова, Репина, Серова и десятки других светочей мировой культуры, не может не быть великим.
От Рюрика до Александра Невского
Ядовитый парадокс истории заключается в том, что русские начинали свою историю как раз в качестве «хищников» и «чужих». Предки русских – славяне – появились на юго-восточных окраинах Европы довольно поздно, в V–VI веках после Р.Х., и сразу начали хищнические набеги на земли Византийской империи. Славяне стали сущим проклятием Византии, – разорения, которые они наносили ей, сопоставимы с разорением Западной Римской империи германцами и гуннами.
Когда образовалась Киевская Русь, ее князья продолжали совершать походы на византийские земли, то есть грабить, насиловать, убивать местных жителей, и эта традиция сохранялась до XI века, потому что даже после принятия христианства русские продолжали вторгаться в причерноморские области, принадлежащие Византии. Удивительно, что эти кровавые и жестокие набеги подаются в русских учебниках истории как славная страница прошлого России, а князь Святослав, всю жизнь проведший в завоевательных походах, является положительным героем.
Следует отметить также, что территория, на которой поселились русские, им не принадлежала: до них тут жили финно-угорские племена, бесцеремонно оттесненные или ассимилированные пришельцами. Большинство топонимов на географической карте центральной России имеют финское происхождение, даже название русской столицы – Москва – финское.
Впрочем, русским тоже приходилось страдать от «хищников»: находясь у границ Великой степи, тянущейся на тысячи миль до самого Китая, они постоянно подвергались нашествиям азиатских кочевников; был период, когда русские земли были покорены Хазарским каганатом и входили в его состав.
«Нашествие чужих» проявлялось и в походах викингов (русские называли их «варягами») – они быстро взяли под свой контроль важнейший торговый путь от Балтийского до Черного моря, проходивший через Русь. Закончилось все тем, что викинги полностью подчинили себе русские земли, основали здесь свою династию и создали государство. Эта династия, ведущая свое начало от полулегендарного Рюрика, правила Россией на протяжении более семи веков. Примечательно, что в русском языке слово «русские» – прилагательное, а не существительное, в то время, как обозначения других национальностей – существительные. Видимо, это отражает восприятие древними русскими себя как принадлежащими викингам, одно из имен которых было «роусь» или «русь», что дало название всему государству и его жителям. Таким образом, слово «русские» отвечает на вопрос «вы чьи?», а не «вы кто?»
В этом заключен особый смысл русской ментальности. Как писал знаменитый философ Николай Бердяев, в русских заложен некий «соблазн покорности», – по словам Бердяева, «вечно бабье в русской душе». В статье с аналогичным названием он пишет:
«Русские отдаются соблазну пассивности, покорности, рабству у национальной стихии, женственной религиозности. Огромной силе, силе национальной стихии, земли не противостоит мужественный, светоносный и твердый дух, который призван овладеть стихиями. Отсюда рождается опасность шовинизма, бахвальство снаружи и рабье смиренье внутри… Великая беда русской души – в женственной пассивности, переходящей в «бабье», в недостатке мужественности, в склонности к браку с чужим и чуждым мужем».
«В основе русской истории лежит знаменательная легенда о призвании варягов-иностранцев для управления русской землей, так как «земля наша велика и обильна, но порядка в ней нет», – продолжает Бердяев. – Как характерно это для роковой неспособности и нежелания русского народа самому устраивать порядок в своей земле! Русский народ не хочет быть мужественным строителем, его природа определяется как женственная, пассивная и покорная в делах государственных, он всегда ждет жениха, мужа, властелина. Россия – земля покорная, женственная. Пассивная, рецептивная женственность