Читать интересную книгу Журнал «Вокруг Света» №04 за 1987 год - Вокруг Света

— За всех отвечаю я! Давайте, не бойтесь!

Сначала робко, потом сильнее мы стали натягивать веревку. Как сейчас помню, все время казалось, что или этот тоненький капрон лопнет, или выскочит из расщелинки колышек. Но ни того, ни другого не случилось.

Мы молчали, разинув рты, смотрели на Володю. Он пояснил нам, что острый и тонкий железный клин, вбитый в щель скалы, сгибается там и закрепляется намертво.

— Понятно? — спросил он.

— Ага,— радостно ответили мы. Но прежде чем постигнуть все навыки альпинизма, ой как долго с великой недоверчивостью повторяли на занятиях все то, что показывал нам инструктор.

Настоящий профессионализм пришел к ребятам, конечно же, позже.

Стояла зима 1974 года. До новогодних праздников оставались считанные дни. На Токтогульской ГЭС к пуску готовился первый агрегат. И задача бригады Мамасалы Сабирова была непростая. На одном из участков требовалось от опоры к опоре в кратчайший срок протянуть провода. Сами-то опоры поставили лэповцы, а вот провода... Технику сюда не доставишь — скалолазы едва управлялись, оттого и приходилось вручную перебрасывать тяжеленные бухты пятидесятимиллиметрового провода с уступа на уступ, с площадки на площадку.

Но главное — переход через Нарын на обыкновенной лодке, которая от тяжести черпала бортами студеную воду и готова была в любой момент перевернуться.

Белесое от снега, мглистое, пасмурное утро начало понемногу переходить в день. Где-то очень далеко, над гребнем островерхих заснеженных гор, прорезался одинокий солнечный луч, чтобы тут же скрыться в кутерьме облаков, и Сабиров отдал команду расходиться по местам.

Легко сказать — «расходиться». Его ребята, подстраховывая друг друга, спустились по склону, и каждый занял свое место, готовясь принимать провод. Дело было привычное, может быть, даже ставшее обыденным, и этого он остерегался больше всего: ребята порой забывали о подстраховке.

Мамасалы спустился вниз и, прежде чем отдать команду «травить» провод, внимательно осмотрел отвесные скалы, где, рассредоточившись, ожидали сигнала ребята. Бригадир невольно остановил взгляд на небольшой, с рваными краями площадке. Это было самое каверзное место на склоне. Спускаемые с гребня провода цеплялись за острые скальные края. Обрывистые перепады, зубастые скальные выступы — все это мешало работать, отнимало массу времени и сил. И хотя бригада старалась как можно аккуратней разматывать бухты и спускать провода вниз, все равно случались «жучки»-перекруты...

Чуть выше скалистого выступа находился Нурик. Еще выше приготовился принимать провод Юрий Тонких...

Вроде бы работа шла нормально, они приняли конец провода, как вдруг кто-то закричал наверху. Громко, предостерегающе. Сабиров вскинул голову и поначалу даже опешил, хотя и сам не раз попадал в такие ситуации.

Над обрывом, чуть ниже злополучного выступа, как потом выяснилось, сбитый проводом, раскачивался на страховочной веревке Нурик, а сверху набирал силу камнепад.

— Под навес... Под навес уходи!— крикнул кто-то рядом с Сабировым. Крикнул, будто парень мог услышать эти слова за шумом накатывающегося камнепада.

Снизу было видно, как мимо Нурика пролетел один камень, второй... Он, видимо, сам понял всю опасность и вертко ушел под скальный навес, который как щитом прикрывал его от камнепада.

А грохот несущихся по склону, набирающих силу камней все рос, Мамасалы со страхом смотрел, не зацепит ли камнепад кого-нибудь из прильнувших к отвесным стенкам ребят. И когда грохот обрушившегося в расщелину камнепада утих, к Нурику уже спускался Юрий Тонких. Вот он встал на карниз и, убедившись, что товарищ невредим, помахал рукой... А бригадир, еще не веря, что все обошлось благополучно, откинул капюшон брезентовой куртки, снял защитную каску, вытер холодный пот со лба.

Этот случай Мамасалы Сабиров вспомнил потому, что именно в те годы шло становление не только его бригады, а всего коллектива Нарынского каскада. Когда отсеивались случайные люди, оставались те, кто готов был работать на Нарыне до конца.

— Ну, первым путь к створу на Токтогулке по нависающим над бурлящей водой скалам прокладывал мастер альпинизма Владимир Аксенов,— продолжал вспоминать Сабиров. Он внимательно посмотрел на меня и сказал: — А вообще-то с первого раза просто невозможно уяснить всю грандиозность Нарынского каскада, для этого здесь надо побывать не один раз.— Выдержав небольшую паузу, спросил у меня: — Впервые у нас?

Я отрицательно покачал головой.

— В мае восьмидесятого был... Когда Нарын перекрывали...

Автобусы скрываются в тоннеле, позади остается плотина Курпсайской ГЭС, местечко Курпсай, что означает «Бурлящее русло». А те, кто возводил здесь гидростанцию, назвали бы его по-другому: «Ущелье ветров». Они хорошо знают, что зимой в этих местах дня не проходит без ураганного ветра, который порой сбивает с ног, забивает глаза снегом, смешанным с песком, а ущелье гудит, как сопло двигателя реактивного самолета.

Многие спрашивают, почему именно здесь, в этом узком каньоне с этими сумасшедшими ветрами, решили возводить плотину. На это отвечает короткая, но емкая справка, которую мне дали в Нарынгидроэнергострое:

«Токтогульское водохранилище, способное аккумулировать почти двухлетний сток Нарына, является своего рода регулятором главной водной артерии Киргизии. Работая по энергетическому графику, Токтогулка будет сбрасывать, к примеру, в зимнюю пору суточный сток реки. Такие пульсирующие пропуски воды сгладятся в водохранилище Курпсайской ГЭС. Причем здесь не требуется никаких затрат на затопление — Нарын на протяжении многих километров течет в горной теснине, глубина которой и использована под естественное водохранилище. Курпсайка уже начала давать стране миллиарды киловатт-часов дешевой электроэнергии».

Дорога по-прежнему петляет по обрывистому берегу Нарына, с другой стороны ее подпирают скалы. Теперь уже река бежит по левую от нас руку, позади остаются опоры высоковольтки, которые бригада Сабирова переносила из затопляемой зоны. Жаркое августовское солнце купает свои лучи в зажатом каменными берегами Нарыне, и прямо перед нами вырастает архитектурно-скульптурная композиция: рука человека — на раскрытой ладони лучащимся светом брызжет солнечный кругляш.

Мамасалы поворачивается к нам, говорит:

— Символично, правда? А ведь я помню еще, как некоторые чабаны зажигали чырак, чтобы осветить свою юрту.

Над Кара-Кулем звезды, как маленькие фонарики, мерцали в темноте. Звенели цикады. А чуть в стороне от города, упав хвостом в каменный каньон, где удерживала напор реки высоченная плотина Токтогульской ГЭС, и ковшом зависнув над горой Тегерек, светила Большая Медведица.

Казалось, протяни руку — достанешь.

Я смотрел на Большую Медведицу и невольно вспоминал древнюю киргизскую легенду о сказочном жеребце Тулпаре.

Скакал он над мрачными пропастями и суровыми скалами. От его дикого ржания гремело в горах эхо, а глаза блестели неукротимым огнем. И куда падала пена с его вздрагивающих губ — разливалась вода, а там, где касались его копыта,— сверкали десятки солнц, озаряя вершины Ала-Тоо...

Кара-Куль, Киргизская ССР

Юрий Пересунько, наш спец. корр.

Три шага «Бронтозавра»

С вечера небо над Прагой затянули низкие облака, а утром зарядил нудный моросящий дождь. И случилось это именно тогда, когда я вместе с корреспондентом журнала Чехословацкого социалистического союза молодежи «Млади свет» инженером Йозефом Велеком должен был ехать в Угерске Градиште — районный центр Южно-Моравской области. Увидев, что я тоже запасмурнел под стать погоде, Йозеф, садясь в видавшую виды «шкоду», самоуверенно, как мне показалось, заявил:

— Не беспокойся, Моравия обязательно встретит нас солнцем...

Я лишь безразлично пожал плечами, думая совершенно о другом. С одной стороны, я был рад, что со мной едет Велек, ведь именно он 12 лет назад стал инициатором движения «Бронтозавр» (См. «Вокруг света» № 4 за 1976 г.) — молодых защитников природы в республике. Но, с другой... Я даже растерялся, когда узнал, сколько он запланировал в Угерске Градиште посетить мест и провести встреч, которые, как мне казалось, никак не отвечали цели моего приезда в Чехословакию — познакомиться с деятельностью молодежи республики по защите и сохранению окружающей среды.

— Ты зря думаешь,— остановил мои возражения Велек,— что наша программа не имеет к защитникам природы никакого отношения.

Забегая вперед, признаюсь, что Моравия встретила нас действительно отличной погодой. Но Йозеф оказался прав и в другом. Правда, несколько изменить программу пришлось в первый же день...