Чем были наполнены пролетевшие дни? В первую очередь, зализыванием ран. И сном, разумеется. Во всяком случае, у меня, потому что Ч’айя-то практически прикипела к консоли. Агрегат оказался мощнейшим, с сотней степеней защиты, но иного бы Кри в нашей текущей ситуации и не выдал. К нему-то подруга и прирастала с раннего утра и до позднего вечера, когда всё-таки падала в короткий сон.
Дорвавшись до свободы насыщения, девчонка впитывала информацию с жадностью на грани помешательства. Больше не опасаясь визитов в «мицуху», вылавливала там не просто новости или факты о жизни или прошлом Тиама, но также всё, связанное с системотворчеством.
Куранпу, к моему разочарованию (или к счастью?), не появлялась. Иногда я замечал лёгкую тень на дне карих глаз — мимолётный вихрь, отблеск, будто по высокой траве скользнул опасный хищник, — но бросаться в атаку та явно не спешила.
Впрочем, если это была тактика изматывания и заманивания, то и она свои плоды принесла. Потому что на второй день, когда усталость отступила, ко мне пожаловало невыносимое желание.
Байши, до чего же это оказалось мучительным: находиться с ней в тесной норе, ощущать запах и лишь изредка, будто ненароком, прикасаться… к вечеру я стал ловить себя на скрежетании зубами.
Однако (и тут найдётся настоящий повод для гордости) показать мучений не мог. И мужественно справлялся с поставленной задачей. Больше никакой слабины, и с этих пор девчонка будет видеть своего защитника исключительно сильным и невозмутимым!
Врать не стану, было непросто. Хотя ледяная малообщительность Ч’айи мне весьма и весьма помогла в выполнении этой нелёгкой задачи.
В общем, девчонка всё впитывала и впитывала с перерывами на гигиенические процедуры и перекус. А я отсыпался. С блаженством, которого не испытывал уже очень давно. И пусть на границе сознания бился тревожный пульс, а виртуа-Лансы наперебой возмущались, их вожак предпочитал пока лишнего в голову не тащить.
Ну да, ещё я ел. Не скажу, что много, но с вернувшимся аппетитом. Ведь угощали нас, разумеется, просто шикарно, и посиди я на такой кормёжке не пару дней, а месяцок, точно бы прибавил килограммов пять. Так что, да, ещё я ел. А потом снова возвращался в горизонтальное положение.
Разумеется, за эти два дня я всё-таки покидал кровать. Изредка, но всё же. К сожалению (или снова к счастью?) — одну единственную кровать, ошибочно предоставленную Пятым Когтем «Диктата» терюнаши и его «жене».
На мою радость в комнате также нашёлся диван, выручавший ночью… но вообще Ч’айя спала так мало, что чередовать захват полноценного лежбища труда для нас не составило.
Так прошли сутки. Так наступили вторые: умыться, набить пузо, забраться в врачевательную капсулу, почистить башеры, поспать и провести инвентаризацию прихваченного из родной норы барахла. Повторить через несколько часов. Ещё паймы глотнуть, но это совсем чуть-чуть, чтобы не мучили кошмары. Впрочем, не особенно помогало…
Ч’айя ныряла и поглощала, почти не раздражаясь на частые сбои соединения с «миц-блицем». Я же с опаской шерстил новости, за целых сорок часов не обнаружив в «мицухе» ни единого упоминания о сбое сорока синтосексуалов.
Молчали официальные новостные ресурсы, молчали прокламаторские станции и каналы; мне не удалось отыскать ни слухов, ни возмущений о пропажах, ни тихого зашифрованного шипения в профильных сообществах манджафоко.
Словно и не было их, четырёх десятков спятивших кукуга, вскрывших арсеналы и напавших на Пузыри Хадекина фер вис Кри, чтобы схватить терюнаши за его бледную безволосую задницу.
Кри, кстати (к моему облегчению), после Самого Важного Разговора тоже не наседал. Не торопил, не выпытывал, будто в лучшей гостинице Пиркивелля предоставив нам все необходимые удобства, еду и обслуживание. И медикаменты, конечно же, благодаря которым шрам на моей скуле окончательно рассосался, а сломанные рёбра больше не пытались проковыряться в лёгкое.
Вывалив на нас кузов гранитной правды, Диктатион будто и вправду понял, что мне нужно элементарно отоспаться, а Ч’айе… переварить услышанное, осознать его значимость и… окончательно примерить новую роль.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Излишне упоминать, но внешних контактов за прошедшую пару суток мы тоже не имели. Несмотря на включённый гаппи, со мной не пытались связаться ни Нискирич, ни Магда, ни Сапфир, хотя ждать последнего и не стоило. Если за прошедшие после штурма часы Данав фер Шири-Кегарета и возвращал себе стержневое присутствие, то на меня выйти тоже не пытался.
Впрочем, не буду лукавить и отвечать за обоих — один раз кареглазка всё же с кем-то поговорила. Через ту самую «болтушку», что получила в уютном доме Чёрных Юбок. Я, только вышедший в комнату из омывательной кабины и уловивший лишь обрывок беседы, сделал вид, что ничего не заметил.
Но кто ещё мог связаться с девчонкой?
Ответ был очевиден, хоть я и не лез уточнить.
Ч’айя делиться тоже не спешила. Во время разговора выглядела спокойной, вовсе не раздражённой или грубой, но… на короткий миг мне показалось, что почти перед разрывом связи она отдавала приказы. Как минимум, пыталась, хотя я догадывался, что на этот счёт Песчаный Карп заблаговременно озаботился нужными блокирующими протоколами. Даже против того, кто имел полное право эти приказы отдавать…
И вот она выключила гаппи, как ни в чём не бывало посмотрела мне в глаза, чуть заметно улыбнулась, и молча вернулась к сотням системотворческих таблиц, открытых на основном дисплее консоли.
Что ж. Если именно так выглядит настоящая семейная жизнь, тогда я хорошо понимаю самцов, вечер за вечером проводящих в питейных заведениях…
Конечно, меня так и подмывало прокомментировать таинственный разговор и выведать правду. Но благоразумию подчас учит не только угодившая в жопу фанга, но и иной житейский опыт. Поэтому я смолчал, улыбнулся в ответ и деловито распечатал пакет с вычищенной и подлатанной одеждой; вынул, развесил, изучил сохранность.
Накидку Ч’айи — тёмно-синюю с толстыми кожаными вставками и просторным капюшоном, подаренную Заботливой Лоло, — кстати, тоже почистили. А мою ещё и подлатали. Обрызганный кислотой «Шутов» рукав теперь выглядел, как новенький, а собственные штаны в состоянии «ни пылинки» я не видел вообще ни разу.
Не спеша менять уютный балахон «Диктата» на привычную одёжку, я завалился на кровать и взялся листать станции прокламаторов. В очередной раз убедившись, что все ярчайшие события последних дней словно стёрли из новейшей истории Юдайна-Сити…
Обнаружение чудовищной, набитой тряпками и ватой коллекции «скромного оператора машины по заливке бетона и по совместительству таксидермиста-любителя» Хритто Омри затерялось в вихрях новостей не менее жутких и оттого притягательных. Гнездо массово похмелялось после «Состязания единения боли и радости». Гнездо по инерции восхваляло выживших победителей и готовилось к их награждению на разогреве грандиозного концерта «8-Ра».
А вот на улицах Бонжура становилось всё более неспокойно…
Вчера днём: жестокая драка на ножах прямо за углом «Лючи Чуа», облюбованного тетронами кабака — неслыханная наглость и почти открытый вызов «полосатым рубахам». Вечером: поджог лаборатории «Детей заполночи» недалеко от «Сдержанной благодати». Ночью: затяжная перестрелка на Виривага-Да. Сегодня утром: взрыв фаэтона возле «Аркады».
Две наиболее упитанные казоку района сцеплялись несколько раз на дню. Причём открыто. И даже глупцу становилось очевидно, что скоро это варево закипит так, что у кастрюли сорвёт крышку…
Я позволил руке с «болтушкой» безвольно упасть на покрывало.
Несмотря на недавнюю стычку с Нискиричем фер Скичирой, в груди всё равно ёкнуло. Косоглазый вожак действительно справится? Сможет пережевать жирный кусок, который позарился оттяпать? И почему, в конце концов, я так переживаю за «Детей»? Байши… с этим, видимо, и вправду ничего не поделать; как и было сказано не один раз самыми разными собеседниками от Перстней до Хадекина фер вис Кри — пунчи, ты сам выбрал сторону…