Читать интересную книгу Выше полярного круга (сборник) - Валентин Гринер

Может, в другой раз бухгалтер стал бы артачиться, показывать свои права, но сегодня он чувствовал себя не очень уверенно. Да и, видимо, болела голова, говорить не хотелось.

— Ясно… Зайдешь через полчаса, — велел он Володе и выкатился из кабинета.

Сидельников, польщенный оперативностью и настойчивостью Козюбина, тихо торжествовал: так-то, бюрократы! В таком ритме надо решать вопросы, а то — «к вечеру».

— Так я пошел собираться, — сказал он Степану Петровичу.

— Валяй… Пойдешь мимо — пошли ко мне Ивана. Кемарит, наверно, в машине. Перед отъездом загляни, проинструктирую… Насчет секретаря обкома я, конечно, пошутил. Сам понимаешь. Не вздумай! — Степан Петрович пригрозил пальцем.

— Соображаю, — понятливо улыбнулся Сидельников и толкнул ногой дверь.

Козюбинский шофер Иван, прозванный в поселке «Буратино» за свой непомерно длинный и острый нос, действительно сладко спал, развалившись на сиденье. Двигатель работал, в машине было тепло. Володя распахнул дверцу, потянул водителя за ворот полушубка:

— Приехали. Подъ-ём! Начальник тебя требует. Повезешь меня на станцию. Горючки хватит?

— Чево? — недовольно буркнул тот, разлепив красные глаза.

— Тово! — передразнил Сидельников. — Поступаешь в мое непосредственное распоряжение. — Горючки, спрашиваю, хватит? — у Володи вдруг проснулось хорошее настроение, он ощутил какую-то свою значительность в текущем моменте. Тут же вспомнил, что года полтора не был в области. Зинка обрадуется, когда узнает про командировку, выдаст полный чемодан наказов. Он будет отнекиваться. Не за тем едет, чтобы бегать по магазинам, искать разные там кримплены и японские зонтики. Цепи надо добывать.

Жена, однако же, не обрадовалась так сильно, как предполагал Володя. Она вовсе не обрадовалась. Зинка лепила пельмени, укладывала их на фанерки от посылочных ящиков, чтобы потом вынести во двор, заморозить, наготовить впрок. Зина работала медсестрой в здравпункте. Сегодня ей заступать во вторую, с четырех. Она через кухонное окно заметила мужа.

— Чего так рано? — удивилась Зина, когда Володя возник на пороге и принялся стаскивать валенки, чтобы не наследить.

— А у тебя что — в шкафу кто сидит? — грубо пошутил Володя. — Во дает! Не успел муж отбыть в командировку, следы еще тепленькие, а она уже пригласила…

— Дурак, — незло и привычно огрызнулась Зина. — Язык без костей, мелешь…

— Ладно. Некогда мне. Говори быстренько, чего надеть, — деловито шумел Володя из комнаты.

— Ты про что?

— Говорю же: в командировку еду. Срочно!..

— В какую командировку? Что придумал?

— Не я придумал. Начальство. Посылают в область по важному делу. — Володя не хотел признаваться жене, что сам, можно сказать, напросился. Зина была наслышана про всякие командировки, относилась к ним неодобрительно, даже предвзято. Было не так давно дельце в Кусинске, прорабатывали снабженца Вальку Осинина, который до того закомандировался, что и ребеночка приобрел в далекой чужой стороне. Приобрел, конечно, тайно от родной семьи и общественности. Но тайное всегда становится явным. Погорел Валька, влип на двадцать пять процентов, да еще угодил под перекрестный обстрел товарищеского суда и поселкового женсовета.

— Выпил, что ли? — все больше настораживалась Зина.

Она оставила пельмени и теперь стояла у двери, держа на весу перепачканные в муке руки, внимательно приглядывалась к мужу: дурака валяет или взаправду собирается в командировку? Никогда ведь не ездил. Ни разу.

Володя не выдержал строгого взгляда жены, как-то виновато хихикнул:

— Ну, неверующая, помоги быстрее собраться… Машина ждет. Козюбин свой лимузин выделил до станции…

Сообщение о козюбинской машине заставило Зину поверить. Все в Кусинске знали, что начальник свой транспорт — хоть умри — не даст никому. Однажды даже на рабочем собрании лесорубы прорабатывали Степана Петровича за непомерно жадную привязанность к «козлу», хотя по положению он не персональный, «козел», а общественный, служебный.

— А чего это вдруг? — упавшим голосом спросила Зина. — На какой-нибудь слет передовиков?

— Ну да! — обрадовался Володя подсказке жены. — В президиуме место пустует, срочно требуют Сидельникова. Правительственную телеграмму прислали. — Он достал из шифоньера и внимательно разглядывал свой любимый костюм. Французский, с красненькой этикеточкой на внутреннем кармане: «Бидерман. Париж.» — За цепями еду. — Неожиданно объявил Володя. Он не умел врать Зине, не умел врать долго. Любил жену. И она знала, что Володька любит ее, хотя обращается иногда грубовато…

— За какими еще цепями?

— Для «Дружбы». Работать стало нечем. Елку сегодня не мог допилить… Последняя цепь полетела.

— Ты-то при чем?

— Начни разбираться — кто при чем да что почем — полмесяца потеряешь. А время зарплаты подойдет — получишь два рубля по рублю, остальное мелочью. — Володя скинул спецовку, бросил ее на пол у кровати. — Ну, какой костюм надевать? Некогда же мне, понимаешь?!

— Если за цепями, то какой же костюм, — резонно заключила Зина.

— Чудачка, мне ж придется в инстанции обращаться, к начальству! Заявлюсь шаромыгой в спецовке — никто говорить не станет. Ведь по одежке-то встречают…

— Бери новый, кримпленовый, сказала Зина.

— Ты что? — Володя удивленно глянул на жену. — Он же ни разу не ношен!

— Вот и обносишь. Кримплен нисколько не мнется — хоть спи в нем. А другой в поезде изжмакаешь, потом будешь по городу ходить…

— Это верно, — согласился Володя. Он снял с вешалки новенький кримпленовый костюм, купленный недавно в поселковом магазине, а «Бидерман. Париж.» повесил на место.

— Ну и порядочки, — возмущалась Зина из кухни. — Значит, явится ко мне больной укол делать, а я ему: подожди, мол, милый человек, у меня игла сломалась. Вот смотаюсь в область, привезу иглу — тогда приходи… Или еще лучше — его же самого за этой иглой в область отправлю.

— Сравнила! — огрызнулся Володя. Огрызнулся, но почувствовал, что жена сказала какую-то обидную правду. Подумал: может, зря напросился в эту командировку? Его ли это дело? Сидел бы, ждал цепей, как положено по закону и коллективному договору… Нет, правильно сделал. Если все станут ждать, сложа руки, что тогда получится? А где личная инициатива и эта… творческая находчивость каждого труженика?! Нет, надо ехать. Все верно.

— Обедать будешь? — спросила Зина недовольным тоном. — Пельмени сейчас запущу…

— Некогда мне. В поезде пообедаю. В ресторане. — Володя уже зашнуровывал ботинки. Встал, покачался с носка на пятку: все ладно, в самый раз. Посмотрелся в зеркало. Улыбнулся своему отражению. Жених! Крикнул на кухню: — Чего хоть привезти из города?

— Сам явись в целости, — отозвалась жена. Помолчав, добавила, однако: — «Луноходы» купи Генке. Весной грязь месить. В спортивных магазинах бывают. Деньги на полочке.

— Номер какой? — поинтересовался Володя, ковыряясь в узкой части шифоньера, где постоянно хранился расхожий семейный бюджет. В этой части приятно пахло свежим бельем и духами всех названий, какие перебывали за двенадцать лет совместной их жизни.

— Тридцать шестой. Возьми лучше тридцать седьмой. С шерстяным носком — в самый раз.

— Бу зе! — заверил Володя.

— Не бузекай! — властно крикнула Зина. — Сколько раз говорить!

Тут Володя промолчал. Не так давно это «бу зе» привез из южного отпуска тракторист Гришка Ширяев и быстро распространил его среди лесозаготовителей Кусинска. Теперь «бузекала» добрая половина жителей поселка, включая местное начальство. Этим обстоятельством была крайне озабочена и возмущена Маргарита Харлампиевна — учительница литературы кусинской средней школы. Маргарита регулярно читала «Литературную газету», досконально прорабатывала статьи о чистоте русского языка и несколько раз делала в клубе доклады на эту тему. Она справедливо и страстно бичевала сквернословов, распространителей всякого рода жаргонизмов, приносящих большой ущерб подрастающему поколению. В качестве одного из примеров Маргарита Харлампиевна привела «бу зе», что в переводе на русский означает «будет сделано». Сидельниковы присутствовали на том докладе, после чего Зина частенько обрывала Володьку, когда он привозил из лесу какую-нибудь словесную мишуру и употреблял ее, особенно в присутствии Генки — любимого ученика Маргариты Харлампиевны.

— А тебе ничего не надо? — Володе нужно было смягчить обстановку — уж очень не хотелось оставлять Зину в плохом настроении. — Решай быстрее. Времени у меня нет.

— Зайди в «Культтовары». Может, пластинки какие есть хорошие. Купи.

— Бу… — Володя поперхнулся, быстро поправился: — Ладно, зайду.

Он достал из шкафа светлый чемоданчик натуральной кожи, удобный, новенький. Купленный, помнится, перед самым новым годом, когда в поселковом магазине не дотягивали годовой план и потому неожиданно выбросили на открытый прилавок все, что долго хранилось в дальних торговых сусеках и продавалось «по особому распоряжению».