— Ладно, к делу, — он стал серьёзным, — мне нужны Таблицы судеб и ты мне их добудешь.
— Что это и где я могу их достать господин Пазузу? — я сделал вид, что впервые об этом слышу.
Он в отличие от богов умничать не стал, покопался у себя набедренной повязке и откуда-то достал тонкий папирусный лист, выглядящий как обычный свиток.
— Знаешь, как им пользоваться? — поинтересовался он у меня, — прикоснись быстро три раза к верхнему правому углу. Ты вроде бы из более продвинутого мира, чем этот, должен понять.
Я аккуратно принял тонкий, гибкий и на ощупь чуть шершавый лист, который хоть и выглядел пустым листом папируса, а на деле оказался экраном, только настолько тонким, что я побоялся его сломать.
Видя, что за мной наблюдают, я прикоснулся к нему пальцем, как он сказал и увидел, как на русском языке открылось меню небольшой базы данных, посвящённой только искомому предмету. При беглом взгляде на главы я увидел в названиях, как Таблицы создавались, как использовались и как были утеряны. Всего материала на три сотни листов, не меньше.
— Разберусь господин, — я опустил руку с зажатым в ней листом и Пазузу довольно кивнул.
— Приятно всё же иметь с тобой дело, — заключил он, — если достанешь их, то я выполню любое твоё желание.
— Даже сможете вернуть меня обратно домой? — удивился я, помня, что об этом говорил мне Осирис.
Лже-Анубис спокойно кивнул, так, как обычно это делал Рехмир, когда пытался мне соврать.
— Конечно, говорю же, одно любое желание за Таблицы судеб, — ответил он.
— Хорошо господин, сроки у меня есть?
Он задумался.
— Было бы отлично, если бы ты управился за три года.
— Хорошо господин, — я поклонился ему, — я постараюсь, ведь знаю, что стоит на кону.
— Вот и отлично, — гигантская статуя кивнула, — дары с прошлого похода своего не забудь мне принести.
Я не стал ему отвечать, поскольку рябь пространства исчезла и статуя снова превратилась в камень. Видя, что он ушёл, я осмотрел оставленный мне лист, который для моего-то времени был бы технологическим чудом, а по местным меркам так и вообще, магией наверняка несусветной. Но нужно было отдать должное, что если его просто держать в руках не зная, как он активируется, то только на ощупь он отличался от простого листа папируса. На нём наверняка даже можно было что-то написать чернилами при желании. Я, разумеется, таким кощунством не собирался заниматься, но очередной раз убедился, как высокотехнологическая вещь была хорошо замаскирована под местные реалии.
Аккуратно попробовав его сложить, я понял, что его хрупкость, только кажущаяся, порвать его или сломать оказалось делом непростым, так что облегчённо вздохнув, я зажал его в руке и пошёл на выход, где меня уже ждали. Жрецы выпученными глазами смотрели на меня, видимо ожидая чего-то необычного, но я их обломил.
— Можете приносить жертвы Анубису без меня, — повернулся я к верховному жрецу.
— Его величество отбывает? — осторожно поинтересовался он.
— Скорее всего теперь уже завтра, — я вспомнил про ожидающего меня снаружи главу нома, — или есть то, что ты хотел со мной обсудить?
— Я хотел пригласить Его величество на завтрашние церемонии, — смутился он, — верующим будет приятно, если их посетит сам царь.
— Не буду ничего обещать, решу это вечером, — я кивнул и пошёл в окружении охраны на выход, взяв по пути у Хопи свой пояс с мечом и кошельком, в который незаметно положил данную мне демоном вещь. Жрецы проводили меня и низко поклонились, когда я забрался на колесницу и забрал у ожидающегося меня главы нома вожжи.
— Его величество удостоит меня чести отобедать с ним? — поинтересовался он.
— Показывай дорогу, ты мне ещё должен конец своей истории, — согласился я.
Он поклонился и стал показывать куда ехать. Весть о том, что я прибыл в город уже облетела его весь, так что вскоре пробираться через скопление людей стало проблематично, поскольку горожане стекались к нашей процессии и опускаясь на колени, начиная петь гимны-молитвы в мою честь.
— Его величество очень любят в Каса, — заметил глава нома, — его мудрые решения уже принесли многие блага простым жителям.
— Это какие? — удивился я, не припоминая за собой ничего подобного.
— За последний год сильно уменьшилось количество обязательных работ на царей и жрецов, — стал спокойно перечислять он, — судьи и сборщики налогов стали осторожнее брать взятки, с оглядкой на меджаев.
— А что сами меджаи? — мне было интересно мнение постороннего человека.
— Изменились мой царь, — осторожно ответил он, понимая, что и кому говорит, — причём в лучшую сторону, это отмечают все вокруг. Порядка стало больше в городах, воров меньше. После нескольких показательных казней со снятием кожи, желающих украсть чужое имущество значительно поубавилось.
— С воров снимают кожу? — изумился я, — кто об этом распорядился? Не слишком ли жестоко?
Мужчина сам удивлённо посмотрел на меня, затем ответил.
— Об этом пришёл приказ из Фив, от Его величества Менхеперры. Мой царь и отдал такой приказ.
— Мда? — я скептически на него посмотрел, — и что на этот счёт говорят люди?
— После прочтения того, что выбили на установленных в городе победных стелах мой царь, о походах Его величества в Нубию и на Ханаан, желающих задавать опасные вопросы о методах правления Его величества значительно поубавилось, — ещё более осторожно, чем вначале, ответил мне глава нома.
Я хмыкнул. Что там было выбито я уже один раз в Абидосе видел. После устроенного мной там массового человеческого жертвоприношения, говорить о том, что истории на стелах сильное преувеличение было мягко говоря неразумно, всё равно в это никто бы уже не поверил.
— То есть жизнь стала лучше? — решил я продолжить разговор.
— Определённо мой царь, — ответил он.
— Ты вообще первый, кто мне об этом говорит так открыто, — заметил я.
— А мне нечего бояться мой царь, — толстяк пожал плечами, — у меня нет семьи, а моя жизнь ничего не стоит.
Его ответ меня сильно удивил и стало ещё более интересно услышать конец его истории. К тому же мы подъехали к дворцу, где как раз он и жил. Встречать нас тут же выбежало десяток слуг и рабов. Он попытался распорядиться о еде и вине, но я его остановил.
— Я не буду ничего есть и пить в чужом месте, таковы правила безопасности.
— Понимаю мой царь, — склонил он голову, — я слышал, что на Его величество покушались.
Пройдя вслед за ним во впечатляющего вида комнаты, весьма богато обставленные, я опустился на стул, который мне предоставил хозяин. Не такой удобный как мой, который был набит конским волосом для мягкости, но тоже неплохой.
— А говоришь нет ничего, богатство как минимум имеется, — подколол его я, показывая на внешнее убранство.
— Это всего лишь деньги, мой царь, — ничуть не смутился он, — настоящих ценностей здесь нет.
Мы с ним устроились удобнее, Хопи принёс мои личные запасы вина, и пару гранатов, которые сам же и почистил.
— Что же, за знакомство, — я поднял серебряный кубок и глава нома ответил тем же.
— Благодарен богам, что они наконец свели меня с Его величеством, — поклонился он.
— Что же у меня не так много времени, — я отпив кислый напиток, поставил кубок на стол, — так что слушаю.
— Всеми преданный, я вернулся туда, где служил мой царь, — тут же продолжил он с того места, на каком закончил, — господин Хоремхеб внимательно выслушал меня и предложил мне войти в его род.
— Вот так, постороннему человеку? — удивился я, ситуация не то чтобы уникальная, но весьма редкая.
— Тогда это меня так обрадовало, что я не стал выяснять все мотивы его поступка, — лицо собеседника стало каменным.
— То есть они были? — догадался я.
— Да мой царь, — склонил он голову, — он попросил отнять у меня жизнь одного человека, который ему мешал и я это сделал.
Моя челюсть едва не отвисла. Глава нома явно был неглуп, чтобы вот так признаваться в совершённом преступлении, за которое в Египте была положена смертная казнь, для этого нужно был иметь не только смелость, но и какие-то другие свои резоны.