Читать интересную книгу Полтора килограмма соли - Татьяна Леонтьева

Но назавтра Айгуль выдала мне ключи, и я в большом волнении отправилась на Пряжку. Наверное, не подойдет ключ. Вот в чем дело.

Ключ подошел. Но, распахнув дверь, я наконец поняла, в чем подвох. На меня дохнуло подвальной сыростью. Первый этаж. В окно можно заходить с улицы. Вчера все это я почему-то не разглядела и не учуяла.

Радость моя была несколько отравлена.

Но я все равно принялась вить гнездо и ждать Ковалена.

На Пряжку меня завозила Алиса Александровна, мой директор. С мужем. На двух машинах. Я, вообще, старалась не впутывать ее в свои личные дела. То есть как – не впутывать? Просто не посвящать. Потому что дела у меня чаще всего хреновые, да еще и дурацкие ко всему прочему. По сравнению с ее, Алисиными, делами… все это ерунда и детский лепет. А порой так и просто-напросто безобразие, озвучить стыдно. В общем, я как-то старалась не рассказывать про себя, про друзей, кто чем занимается… Про семью Алиса и сама не расспрашивала. А мое материальное положение она себе вполне могла представить. Только что это меняло? Ну и мало ли кому денег на жизнь не хватает? Кто виноват, что у меня нет собственной квартиры? Что ей теперь, на содержание меня брать из-за этого или удочерять?

Алиса могла при случае зарплату выдать на месяц вперед или отгул… Советом помочь, если что. Входила в положение. Мне лишний раз и обращаться к ней не хотелось. Но с этой Пряжкой я враз влезла в такие долги, что даже тысячи на переезд не могла себе позволить. А Ковалена дергать не хотелось. Мало ли что он там решит.

Может, к нему эта квартира не будет никакого отношения иметь.

И вот пришлось попросить Алису меня перевезти. Потому что – внимание! – нет у меня ни одного друга с машиной. Там, в Томске, у каждого второго. А тут – тут да, только пешие неудачники.

Был выходной день, Алиса приехала на своей машине, и муж – на своей. Я очень удивилась, зачем еще и Женю напрягать, зачем такой кортеж. Но Алиса оказалась прозорливой: вещей у меня набралось немало. Это ведь когда они на полочках стоят и в шкафу разложены – как будто их и не существует вовсе. Все припрятано, смотришь по сторонам и умиляешься своему нестяжательству. Радуешься минимализму. Вот, думаешь, и без утюга обхожусь, и мебели у меня никакой. Вся хозяйская.

Но, когда я выгребла все пожитки и растолкала по баулам, настроение мое резко ухудшилось, а я и так была в мандраже по случаю переезда. Куча сумок с обувью и зимней одеждой. Книги – адски тяжелые. А еще папки с рисунками, планшеты, матрас в рулоне, обруч и ведро с посудой. Откуда ее столько набралось?

Алиса никогда у меня в гостях не была. Иногда подъезжала к дому, завозила документы, например. Я всегда спускалась вниз, и ни о какой чашечке чаю речь не шла. И на этот раз Алиса ждала меня внизу. Я спустилась с первой партией барахла.

– А где фикус? – заулыбалась она. – Как же без фикуса?

– Гиацинт в спячке. Соседке оставила, – отмахнулась я и стала трамбовать баулы на заднее сиденье.

Алиса руководила.

Цветы, кстати, у меня никогда не приживались, и сама я стараюсь их не заводить.

Алисиного мужа я зову просто Женей. На «вы», но без отчества. Мне его так представили – так и повелось. Меня это очень смущает, потому что Алиса-то – Алексан-

дровна, а он как будто ниже рангом рядом с нею. Мне кажется, что он может комплексовать из-за этого. Вот она – директор, предприниматель. А он наемный работник, ездит в офис. Я, когда с ними обоими общаюсь, избегаю их по именам называть. Как я так воскликну: «Алиса Александровна! Женя! А знаете что?» Нет, тут сразу все и обнаружится. Хотя что обнаружится? Как будто они сами не знают, кто где работает. Да и не комплексует Женя вовсе. Он весь такой уверенный, и вроде как считается записным красавцем: темноглазый брюнет, волосы полудлинные, складываются в прическу свободного художника. Ироничный. Иногда подшучивает над Алисой прямо при мне. Мол, ох уж эти женщины, ох уж эта женская логика. Алиса никогда не взбрыкивает и не бросается на защиту ущемленных прав. Напротив, подыгрывает. По-моему, это прочный союз.

Женя поднялся ко мне на этаж за вещами. Не знаю уж, что он подумал про коммунальные интерьеры, но ничего не сказал. Зато на Пряжке высказался как следует.

Я торопливо отперла дверь, прошли мы все в обуви, и я уж думала, что мои благодетели побросают вещи и умотают восвояси наслаждаться остатком уик-энда. Но не тут-то было. Банно-подвальный дух никуда и не думал испаряться и как следует обволок моих первых гостей.

Женя огляделся и сказал:

– А вы тут долго… жить собираетесь?

Я что-то забормотала про вытяжку и проветривание.

Алиса стояла на пороге и молча жевала жвачку. Взгляд у нее сделался настороженный.

– А где спать будете? – продолжал Женя. В комнате не было никакой мебели, кроме тумбочки, сооруженной холеным юристом.

Я пнула ногой рулон с матрасом:

– На матрасе пока, а потом что-нибудь придумаю. – Я вложила в свою реплику всю доступную мне беспечность. Ах, зря я все это затеяла. Надо было занять тысячу на гру-

зовую газель, делов-то. Сэкономила! Теперь красней вот. Все триумфаторские чувства с меня как ветром сдуло.

– Вот на этом? – Женя тоже пнул несчастный матрасик. Да, он был достаточно тоненький, снятый со сломанной раскладушки. – Вы что, совсем… ку-ку?

И Женя даже постучал пальцем по виску.

Пока я думала, обижаться ли мне на такую фамильярность, он обратился к Алисе:

– Ты ей что-нибудь должна?

Алиса внимательно на меня посмотрела и отрицательно покачала головой.

– Делай что хочешь. Но, по-моему, надо ехать в «ИКЕА» и покупать ей диван, – заключил Женя. Сложил руки на груди и замолк. Мол, мое дело предложить, а если вы бабы такие дуры, то это ваши проблемы, у меня нет времени с вами тут валандаться.

– Поехали, – согласилась Алиса. – Это действительно никуда не годится.

Меня они уже не спрашивали и вообще выражались обо мне в третьем лице. Как будто я человек конченый или по меньшей мере бестолковый. Меня посадили в машину, и тем же кортежем, но порожним, мы двинулись на окраину. В «ИКЕА». Я причитала, что не надо мне таких благ, Алиса говорила, что диван будет в счет новогодней премии и ничего страшного.

– Но вы поймите, что тут жить нельзя, Таня, – диктовала она. – Вы тут себе заработаете туберкулез какой-нибудь или радикулит. Я вам тут не разрешу жить. Ну или обещайте мне, что застелете пол войлоком. Я вам сама оплачу войлок, хотите? Там же пол холодный! Там подвал под ногами! Там пол ниже уровня моря! И кругом влага! Это Питер! Не забывайте, где вы живете.

Я вяло возражала, описывала ужасы коммуналки, но срущая под дверь кошка и даже клопы не поразили воображение Алисы Александровны.

– Там тоже было холодно! Там из щелей знаете, как дуло! – доказывала я.

Но все это уже никак нельзя было продемонстрировать, и потому звучало неубедительно. А из окна правда дуло будь здоров. Когда я зимой ложилась спать на ту самую раскладушку, накидав на себя все одеяла, у меня от ветерка из оконных щелей колыхалась челка. А укрываться с головой я не любила. Так и задохнуться можно нечаянно.

В «ИКЕА» мной овладели смешанные чувства. Мы ходили по всем этим выставочным залам. Сборная такая компания. Яркая Алиса, красавец Женя и я – не пойми кто. Алиса выбирала себе полочки в кладовку и, как настоящая женщина, бросала в тележку то подушку, то вешалку для своей коллекции платков. Женя замерял полки бумажным сантиметром и прикидывал, как они впишутся в кладовку.

Я смотрела только на цены. Но и во мне, видимо, тоже что-то есть от настоящей женщины. Глядя на все это изобилие, я представляла, что это я не с директором тут прогуливаюсь, а с Коваленом. И мы выбираем всякую мелочовку для нашего нового дома. И я не думаю о деньгах. А потом мы идем отмечать покупки в ресторацию и едим шведские фрикадельки со сладким соусом.

Диван я выбрала самый дешевый. Под шумок купился еще и шкафчик. На колесиках, из плотной ткани, пара полочек внизу и вверху перекладина. Шкаф-палатка. Все это добро Женя довез до Пряжки, предлагал собрать, но я заверила, что и сама управлюсь. Там же инструкции как раз для таких безруких, как я! «Ну, как знаете!» – выдохнул Женя и уехал с чувством выполненного долга.

Я действительно справилась и собрала все эти конструкции. Разложила вещи. Плита еще не была подключена, но чайник у меня электрический. Я заварила чаю, водрузила чашку на раскладной пленэрный стульчик, прикрыв его деревянным планшетом. Долго думала, можно ли в новом доме курить.

Можно, решила я. И закурила. В отсутствие свидетелей триумфаторские чувства понемногу вползали обратно в мое

сердце. Съемная квартира в центре города. В Коломне. За пятнадцать тысяч. Новый диван, никем нетронутый и не оскверненный. Может, этот диван станет нашим с Коваленкой брачным ложем. Мои вещи висят в моем шкафу. Все это купила я. Фантастика!

13:50

Коваль

Вообще-то мы с ним знакомы лет шестнадцать. Это я так говорю – «Ковален», «Коваленочка», «Лешенька», а ведь очень долго я звала его Алексей Николаичем и на «вы». Или, расхрабрившись, по фамилии: «Коваленко».