поглядела на того, кого она назвала Роджером, и с легким хлопком растворилась в воздухе.
Астория села и огляделась.
Она была на полу в очень странном месте. Вокруг полнейшая разруха: обломки мебели, обои, клочьями сползающие со стен, останки позолоченной лепнины под высоким потолком. Посередине потолка торчал большой крюк, на котором покачивался обрывок цепи. За сводчатыми окнами без стекол виднелось синее небо.
— Где я? — хрипло спросила Астория. В горле у неё саднило. — Кто ты?
— Ты в Мэррилэнде, в Вороньем замке. А я твой брат Роджер.
— У меня нет братьев.
Астория осторожно ощупала голову (волосы мокрые и спутались в безобразный ком), потом тело. Шёлковое платье тоже хоть выжимай. Ну все, здравствуй, простуда, а то и пневмония. Девушка никогда не отличалась крепким здоровьем.
— Есть. Двое. Ещё Ольберт. И сестра Гейна.
— Нет. Я сирота. У меня только тётя Андреа.
Роджер вдруг замер, потешно захлопав глазами.
— Андреа? — выдавил он. — Она жива?
— Как бы да.
— Ой.
— Что значит «ой»?
— Ну… если Андреа жива, то она — королева.
Астория потерянно огляделась, потрясла головой и закрыла лицо руками.
— Я сошла с ума! — простонала она. — Я должна проснуться!
— Увы, не выйдет, — с фальшивым сочувствием пробормотал Роджер. — Вставай, нас ждут великие дела!
— Какие ещё дела?
— Нам бы подземелье открыть.
— А что, там немыслимые богатства? — оживилась Астория, убирая руки от лица.
— Почти. Там темница. А в темнице Ольберт и Гейна. Ты не подумай, они мне не очень-то нужны. Лишние претенденты на престол. Но оставлять их умирать с голоду как-то совсем подло. Не хотелось бы мне начинать с этого новую жизнь.
— Кто такие Ольберт и Гейна?
— Наши брат и сестра, я же уже говорил. Я старший, Ольберт после меня. Потом Гейна. Ты самая младшая. Все, пошли.
— Я никуда не пойду, пока ты мне все не расскажешь!
— Хорошо, — пожал плечами юноша. — Но я темницу третий день не могу открыть. Возможно, там они и померли вовсе уже.
Астория снова огляделась. Место, где она находилась, лучше не стало. Но… комната была большой. Потолок высокий. Обрывки обоев — красивые. Окна тоже необычные, дворцовые, пожалуй. А на том крюке под потолком явно когда-то висела люстра. Нет, она точно в каком-то дворце.
Да и сам Роджер выглядел чудно. У него были рыжие волосы, завязанные в куцый хвостик на затылке, некогда белая рубашка с кружевными манжетами, рваная на локте и с бурыми пятнами, и смешные короткие штанишки в обтяжку, кажется, замшевые. Ботинок не было, ее самозванный братец был бос. Впрочем, как и она.
— Ладно, — сказала Астория. — Пошли в твои подземелья. Это самое здравое решение, конечно. Незнакомый парень называется моим братом и ведёт меня в подвал, а я, вместо того, чтобы вызвать 911, иду с ним.
Роджер хохотнул, протягивая ей руку и помогая подняться.
— Это был кабинет отца, между прочим, — сказал он. — Я помню.
— И что с ним случилось?
— Герберт казну искал. И тайные ходы. Идиот, тут все на крови Леграсов завязано. Папенька был параноиком, и не зря.
— Кто такой Герберт? Кто папенька?
Астория решила, что раз уж она все равно сходит с ума, то хотя бы будет делать это последовательно. Роджер, не выпуская ее руки, тащил девушку как на буксире, не позволяя почти ничего разглядеть, и скороговоркой пояснял:
— Роланд Леграс по прозвищу Дикий — наш отец. Андреа — его младшая сестра. Роланд после смерти бабки должен был быть коронован, но пропал… а Андреа не было ещё двадцати одного. Совет назначил опекуна, Герберта Легорийского. А он…
— Дай угадаю, решил захватить мир?
— Ну почти. Он начал обхаживать Андреа. А у неё, между прочим, уже была помолвка с княжичем Барсы, бабуля постаралась. То есть она была бабуля Андреа и Роланда, а нам, стало быть, прабабка.
— Я такой фигни в жизни не слышала. Долго выдумывал?
— Зря смеёшься, все так и было.
— Допустим. Но Андреа, вообще-то, там. А ты здесь.
— А! Ну да. Но я не знаю, как так вышло. Она пропала в один день. И ты тоже пропала. Все думали, что Герберт вас того… упокоил. Все, мы пришли.
Он привёл Асторию в кухню, самую настоящую средневековую кухню. Просторную, с каменным полом и закопчеными стенами. Широкий стол, медная утварь на стенах, несколько дровяных плит. Большие шкафы с посудой, ящики вдоль стен, открытый мешок с мукой. Раковины с грязной посудой, ножи, запах тухлятины. В отличие от спальни, кухня содержалась в относительном порядке и явно использовалась по назначению совсем недавно.
Дверь в конце кухни была самой обыкновенной, деревянной с витой металлической ручкой. По мнению Астории, так мог выглядеть встроенный шкаф или кладовая.
— Открывай, — скомандовал Роджер.
— Сам открывай.
— Я не могу, — признался юноша. — Меня она не признаёт.
— Что значит «не признаёт»? — насторожилась Астория.
— Ну… потом объясню. Коротко говоря, у меня доступа нет.
— А у меня, значит, есть?
— Надеюсь.
— Ты же Леграс.
— Есть пара нюансов. Астра, если ты не откроешь, они точно умрут.
Астра? Девушка вдруг пошатнулась, хватая губами воздух. Ее никто никогда так не называл… кроме отца, которого она видела только во сне. Давно, много лет назад. Когда она его ещё помнила.
Никто. Никогда. Даже Андреа, единственный ее близкий человек — ни разу в жизни.
— Астра?
— Тебя отец всегда так называл, — охотно пояснил Роджер. — Я был Роб, Ольберт — Олли…
Ей хотелось кричать. Олли… да, это имя что-то всколыхнуло в памяти, что-то очень неясное, смутное. Астория прислонилась к стене, дрожа.
— Эй, ты чего? — забеспокоился Роджер. — Не время для истерик! Давай, пробуй. Они умирают там, понимаешь? Открой чёртову дверь!
Астория дернула за ручку, ни на что не надеясь. Дверь отворилась ей навстречу так