Читать интересную книгу Первая пуля – моя - Сергей Зверев

Как ни странно, за эти годы он почти не изменился – остался таким же поджарым и бледнолицым, только вот некогда черные как смоль волосы на висках отливали серебром. За долгие восемь лет он не изменил своему юношескому имиджу: на щеках и подбородке – трехдневная щетина; одет небрежно – вязаный свитер, потертые джинсы. Только кроссовки новенькие, словно только что из магазина.

«Господи, он жив! Значит, вести о его смерти не более чем слухи… Но куда, черт побери, смотрела охрана? Сюда ведь пускают только журналистов! – Людмила растерянно огляделась, ища глазами кого-нибудь из службы безопасности „Гранд-отеля“. – Но что охранники могут сделать? – подумалось вдруг. – Олег ведет себя вполне прилично… Проверить документы? А если они у него в полном порядке?.. Он ведь запросто мог достать аккредитацию в каком-нибудь медицинском журнале…»

Наверное, впервые в жизни она не знала, что предпринять. А Олег Морозов, невозмутимо-спокойный, откровенно наслаждался ее растерянностью. Затем резко развернулся и, с трудом проталкиваясь сквозь толпу репортеров, направился к выходу. Людмила вздохнула с облегчением лишь тогда, когда потеряла его из виду. Но импровизированная пресс-конференция была провалена. Она чувствовала это. И с ужасом думала о том, что в сегодняшних новостях ее обязательно покажут крупным планом – подавленную и растерянную. Журналисты, конечно, преподнесут это как сенсацию. Еще бы, жена одного из самых известных бизнесменов страны не смогла ответить на столь примитивный вопрос. Может, счастливая семейная жизнь Заславских – только видимость? А на самом деле они живут как кошка с собакой?

«От моей ошибки рейтинг Дмитрия не пострадает, – попыталась успокоить она себя. – Он все равно станет губернатором, потому что всегда добивается своей цели».

Однако настроение было испорчено. Людмила с трудом выдавила пару банальных фраз, заставила себя ответить еще на несколько вопросов, затем категорично заявила:

– Извините, но мне пора!

На ватных ногах проследовала за телохранителями к черному выходу, ловя себя на том, что избегает смотреть по сторонам – боится вновь увидеть Олега.

Стряхнуть оцепенение ей удалось только в салоне машины. Здесь был совершенно другой мир – мягкие кожаные кресла, тихая классическая музыка, запах дорогих ментоловых сигарет. Никакой суеты и нервозности.

– В офис! И побыстрее! – скомандовала Людмила и в изнеможении откинулась на спинку сиденья.

Обычно быстрая езда ее успокаивала, но только не сегодня. В горле стоял комок, на глаза навернулись слезы. Людмила нервно распечатала пачку «Вог», закурила. Сделав несколько затяжек, потушила сигарету о край пепельницы. Давно она не чувствовала себя столь неуверенно. Она, которую подчиненные за глаза называли «железной леди» и которую откровенно побаивались партнеры по бизнесу!

«Так продолжаться не может, – подумала она и вздохнула. – Если я встречу его еще раз, то сойду с ума. А если он начнет выяснять отношения, могу и сорваться… Надо позвонить Диме и все ему рассказать… Тем более что для этого есть веский повод!» Со свойственной ей решительностью Людмила вытащила из сумочки сотовый телефон, но, поразмыслив несколько секунд, сунула его назад. Сейчас Диме не до нее. Он занят предвыборной кампанией, и она со своими мелкими проблемами будет ему только мешать.

«В конце концов, у каждого из нас свой скелет в шкафу, – Людмила грустно улыбнулась. – А насчет Морозова я, наверное, сгущаю краски. Что он может мне сделать?.. Убить? Это смешно – меня охраняют лучшие из лучших. Причинить вред Диме тоже не в его силах. Кто такой Морозов в сравнении с ним? Амбициозный неудачник!»

В конце концов Людмиле удалось взять себя в руки и успокоиться. По крайней мере внешне. Но где-то в самом потайном уголке души поселился страх. Страх за свою жизнь, за свое будущее. Она прекрасно помнила фразу, сказанную Олегом Морозовым много лет назад: «Если ты променяешь меня на этого мудака, ты пожалеешь…» Тогда она только рассмеялась в ответ. Ей нравилось, когда он ее ревновал.

* * *

Седой посмотрел на часы. Шестнадцать тридцать. Через час и пятнадцать минут у подъезда появится черный «шестисотый» «Мерседес». Он тяжело поднялся с кресла и подошел к окну. Во дворе играли дети.

Его вдруг охватило глухое отчаяние, и он впервые заколебался – а если обычное везение на этот раз изменит ему? Охранники, коли они не полные остолопы, сразу просекут, откуда сделан выстрел. Чтобы смыться, достаточно десяти минут. Но нет никаких гарантий, что эти десять минут у него будут.

«О чем ты думаешь, идиот? – осадил он себя. – Какие, к черту, десять минут, если жить тебе осталось самое большое – полгода…» И как бы в унисон его мыслям резко заныло в правом подреберье. Он с трудом удержался от соблазна принять еще одну таблетку, понимая, что лучше сделать это минут за пять до приезда Заславского.

Чтобы отвлечься, Седой взял винтовку и, заняв боевую позицию, навел оптический прицел на подъезд. Сквозь увеличительное стекло прекрасно просматривались не только сама дверь, но и трещинки на деревянной панели. С такой техникой поразить цель сможет даже непрофессионал, который и винтовку в руках не держал. Что уж говорить о нем, опытном снайпере.

«Примерно через час в эту дверь должен войти господин Заславский… Если все пойдет по плану, через шестьдесят минут его круглая голова расколется, как грецкий орех, а я буду еще на один шаг ближе к своей заветной цели! Париж, Лувр, Ватикан… – Седой мечтательно улыбнулся и тут же оборвал себя: – Ладно загадывать! Говорят, плохая примета».

Он переместил прицел повыше – на уровень второго этажа. Где-то здесь должны быть окна квартиры Заславских. Так и есть – три темно-коричневых стеклопакета. В одном их них жалюзи были закрыты не до конца. Седой подрегулировал резкость, и его взору открылась шикарная спальня в старинном стиле. Большую часть пространства занимала широкая двуспальная кровать с балдахином. В глубине комнаты переливалось бликами огромное зеркало. Все было дорогим, роскошным и сделанным явно на заказ.

«Н-да, для своего комфорта они бабок не жалеют», – констатировал он вполне равнодушно. Осматривая апартаменты Заславских, он не испытывал чувства зависти. Иметь много бабок, конечно, хорошо, но есть вещи, которые за деньги не купишь. К примеру, спокойствие. Или искреннюю любовь и дружбу.

Седой с удовольствием пофилософствовал бы на эту тему (неплохое занятие, чтобы скоротать время), но в этот момент в спальню вошли двое – молодая женщина в красном платье и невысокий мужчина в халате. Женщина подошла к зеркалу и, поправляя волосы, что-то сказала. Мужчина опустился на край кровати. Из-за балдахина его лицо оказалось в тени, и Седой навел резкость:

«Похоже, это Заславский. Но как ему удалось прошмыгнуть мимо меня?.. В такое время он обычно протирает штаны у себя в офисе…»

Пока Седой прикидывал, что ему делать, мужчина и женщина продолжали беседовать. О чем, он мог только догадываться. Эти двое не были похожи на пылких любовников. Скорее на деловых партнеров. Впрочем, деловые переговоры редко ведутся в спальне. И хозяин вряд ли станет встречать такую гостью в махровом халате…

Тем временем женщина достала из сумочки пачку сигарет и закурила. Мужчина подошел к ней и попытался обнять. Женщина резко отшатнулась и бросила через плечо пару фраз. Сквозь оптический прицел Седому было хорошо видно, как исказилось лицо мужчины. Но через секунду тот взял себя в руки и ухмыльнулся. Седой похолодел при виде этой ухмылки, больше похожей на оскал хищника. Мужчина что-то сказал, а затем, размахнувшись, залепил женщине пощечину. Удар отбросил ее на кровать. Верхняя губа вспухла, по подбородку потекла тонкая струйка крови. Мужчина подскочил к лежащей женщине и ударил еще раз – кулаком в грудь. При виде этой безобразной сцены Седого охватило дурное предчувствие.

– Черт побери, что там происходит? – прошептал, вытирая ладонью выступившую на лбу испарину.

Он лишь на миг оторвался от прицела, а когда прильнул вновь, увидел, что мужчина уже сидит верхом на женщине, а его руки сжимают ее горло. Глаза несчастной вылезли из орбит, лицо посинело. Она попыталась вырваться, но силы были неравны – мужчина навалился на нее всем телом. Седой почувствовал, как у него участилось дыхание. На его глазах убивали женщину, и он ничем не мог помочь. От бессилия он сжал кулаки. Но что он мог сделать? Разве что…

Привычным движением он передернул затвор, но в этот момент его внутренности обожгла острая боль. Седой застонал и схватился за живот, винтовка с грохотом упала на пол. С каждым мгновением боль нарастала и в конце концов стала невыносимой. Перед глазами образовался плотный туман, в ушах зазвенело. Седой попытался вытащить из кармана таблетки, но не успел – какая-то неведомая сила стремительно уносила его в бездонный круговорот…