сказка не моя, а помимо воли проникаюсь атмосферой.
Не успевает муж откинуть мою фату, как позади нас раздается грохот. Испуганные возгласы гостей. Оборачиваюсь, замираю, открыв рот от изумления.
– Пришло время отдавать долги, Фредерик, – огромный, пугающий незнакомец с черными, как сама тьма глазами, идет к нам по белоснежной дорожке, усыпанной лепестками красных роз.
Кожаная маска полностью скрывает лицо, только глаза видны, в них адское пламя полыхает, словно сама смерть притаилась. Полные губы изогнуты в зверином оскале. Странная одежда на нем, как из средневековья пожаловал, кольчуга, высокие сапоги с железными носками, меч за спиной.
Первая мысль – они наняли актера. Решили разнообразить праздник. Этого огромного пугающего верзилу и человеком-то сложно назвать. А глаза – линзы, скорее всего, не бывает у людей таких узких вертикальных зрачков.
– Что вы себе позволяете?! Вы кто такой? Как вы смеете вторгаться и нарушать таинство бракосочетания! – кричит мой жених.
Он моментально позеленел, по вискам крупные капли пота стекают. Губы судорожно дергаются. Так страх не сыграть.
– Я инквизитор короля, которому ты проиграл свою жизнь, – жуткий тип пронзает меня взглядом, вселяет страх и заставляет трепетать. Глаза… там жидкая лава растекается, сокрушительная, звериная мощь от него исходит. Я сгораю живьем, не в силах пошевелиться.
Какого еще короля? Что он несет? Несмотря на абсурдность ситуации, это все меньше походит на представление. Не смог бы актер такие эмоции вызвать. Во что меня втянули?
– Я заплачу, – жених бледнеет, отступает назад, прячется за меня. – Ее батя отдаст бабло! Слово даю! – а голос в писк превращается.
Оглядываюсь. М-да… поспешила я с выводами, что-то сдулся он быстро, в момент в слизняка превратился. Ищу глазами Патрика, так называемого «папашу». Тревога паутиной по телу расползается, не к добру все это. Новыми проблемами для меня попахивает.
Патрик стоит с невозмутимым видом. Только побледнел слегка. Подмигивает мне, мол, не дрейфь, все по плану. Ага, как же… если новоиспеченный муженек сейчас в штаны наложит. Да и меня трясти начинает. Глаза мужика в маске продолжают во мне дыры прожигать.
– Заплатишь, – хищно скалится. – Первый пункт – она, – кивок головы в мою сторону.
Как он там сказал, инквизитор? Вот в точку, от одного взгляда можно коньки отбросить. Деру мне надо давать. И быстрее. Спасать свою шкурку. И фиг с деньгами, главное – уцелеть.
– Уходите… – шепчу онемевшими губами.
А ведь хотела дерзко крикнуть: «Не за мной ты пришел!». А вместо этого выдала бессвязное мычание.
– Забирай ее! Только меня не трогай! – пищит Фредерик за моей спиной.
– Не-е-ет! – оглядываюсь по сторонам, судорожно ищу выход. Перед глазами мигает ярко–красный свет: «Опасность!».
– Самка не покроет долг. Твоя жизнь отныне от милости короля зависит, – он каждым словом казнит, вбивает гвозди в крышку гроба. Опутывает железными цепями страха. – Иди ко мне, София, – хрипло имя произносит, так что по коже волны странные расползаются.
– Я не…
– Доченька, не гневи уважаемого инквизитора, – Патрик не дает договорить. Выходит вперед, головой отрицательно качает, глазами сверкает, угрожает.
– Скотина, – шиплю, сжимаю кулаки от бессильной ярости.
– София, – палач, пальцами в кожаной перчатке меня манит, глаза фосфором светиться начинают, кипучая лава норовит в душу пробраться.
Не София я! Пусть перестанет меня этим именем называть! Ощущение, что чужой ярлык на меня повесил. Содрогаюсь от омерзения. Я слово сказать боюсь. А если признаюсь, что не я это? Вдруг меня инквизитор порешит на пару с Патриком? Смертью от хищника в маске пахнет.
Кто мне скажет, во что меня втянули? И как из этого выпутаться?
Пока раздумывала, Фредерик со всей силы меня в спину толкает. От неожиданности падаю. Огромные каблуки на ногах, не привыкла я к обуви такой. Лечу с возвышения, на котором наша свадебная арка, украшенная орхидеями, стоит. Только до земли не долетаю, инквизитор меня на лету ловит и через плечо перекидывает. Через одежду его руки следы на мне огненные оставляют. Вот теперь точно пора паниковать.
– Отпусти меня, урод! – бью его кулаками по спине! – Не впутывайте меня в ваши разборки!
Поднимаю голову, смотрю на Патрика, а эта скотина, по своей шее пальцем проводит, и потом его к губам прикладывает. Подстава!
– Послушайте! Я не та…
– Отныне ты наложница короля. Про прошлое забудь, – хриплый голос инквизитора раскаленным кнутом по коже проходится.
Западня! Говорят же, не примеряй чужую судьбу. Примерила. Повелась на роскошь, позавидовала чужому жениху. А теперь что? Гореть в пекле за чужие грехи?
– Какой еще король? Ты, случайно, из дурки не сбежал? – паршиво получается на него орать, когда голова вниз свисает, а мой зад мелькает перед его лицом.
Не вяжется происходящее в голове. Ладно, бандитские разборки, задолжал Фредерик кому – это бы я еще поняла. Испугалась, но хотя бы в голове картинка складывалась. А тут что думать? Спектакль? На кого рассчитан? Кому я сдалась? Или сон, или я сама мозгами поехала. С моей-то жизнью оно давно пора бы.
– Мирская, – хмыкает и зад мой огненным дыханием обдает. И платье ни фига не спасает, жидкий огонь по телу растекается.
– А ты типа сатана? Решил меня в ад забрать? – выносит меня на улицу.
Никто за нами не пошел. Даже не пикнул, когда по проходу меня нес. А ведь для них я София. Трусы паршивые!
Сильные порывы ветра в лицо бьют. И кажется мне, недалека я от истины, ад близко. Нехорошее предчувствие грудь разъедает.
– Для этого мира нет тебя больше, – замогильным холодом от его слов веет. Он словно реальность вспарывает, мир переворачивает.
Не понимаю происходящего, не может подобное в голове уложиться. А верю ему. Одной фразой прибить может. Сила от инквизитора исходит, дьявольская, сокрушительная, и запах железа, огня, пороха с примесью чего-то неведомого, опьяняющего. Пропитываюсь им. Сама того не желая, глубже вдыхаю, чтобы его запах в легкие проник, словно у самой от этого силы появляются. Странно, больше на сон похоже. Только ведь не сплю я.
Жуткий тип ускоряет шаги. Идет так быстро, что перед глазами все сверкает, по вискам кровь бьет.
– Поставь меня на ноги! – кричу. Нет реакции. Бью его кулаком в спину. – Ты меня слышишь, отпусти! – ногами дергаю, извиваюсь, только без толку все, он каменный, непробиваемый. – Пожалуйста, прошу-у-у!