«Как весной, все небо улыбается…»
Как весной, все небо улыбается,блеск лучей – от края и до края.Может быть, и счастье возвращается,просто я его не замечаю.
Я иду осенней шумной улицей,лужи высыхают на дорогах.Может быть, не стоит сердцу хмуриться,может, впереди еще так много.
Улыбнулись осени угрюмости,шепчет ветер: «рано еще стариться».Может быть, пора поверить юности?Может быть, мечты еще сбываются.
Может быть, и счастье возвращается,просто я его не замечаю.Как весной, все небо улыбается,блеск лучей – от края и до края.
1987 г.
«А мне весна напоминает осень…»
А мне весна напоминает осень.Стучит вода в железный подоконник,и взглядом ночь в окне чего-то просит,и долго сушит крылья зонтик.
Открыть окно – и в безнадежной тьмепрощанье встретить вместо возвращенья.И вдруг – воспоминаньем о зимеударит странное мученье.
Мы ночью видим только сны.она от нас скрывает слезы.А днем мы видим не морозы –прямой и мягкий взгляд весны.
1987 г.
«И по инерции гудят…»
И по инерции гудят,а иногда и рвутся струны.По светлым зайчикам идя,не морщиться от боли трудно.
Когда меняется сезон,все нервы ветром поднимает.Опять один и тот же соня вижу – но не понимаю.
Удрать – и запереться вновь,как ливень, переждать моменты,когда насквозь сверлит любовьили другие сентименты.
Дрожит весна в сухой пыли,в слепящем солнце, в длинной тени.Как расставанье не моглимы отличить от возвращенья…
Плечами разве что пожать:пройдет бравада листопада.Вот только рифмы заплетатьсейчас, наверное, не надо.
1988 г.
Страсти-мордасти
Страсти-мордасти –из наихудшей напасти!Разной шерсти и масти бывают они.Разной масти с одним обобщеньем:они с ускореньем и увлеченьемсъедают дни.Причем с одинаковым аппетитомолигофренам и эрудитам.
Они очень любят,когда их зовут и голубят.Кто их одним ударом отлупит –к тому не идут.Страсти-мордасти всегда нуждались,чтоб в них очень вежливо покопались –сразу тут!Только тыкать в них лучше мимо –эти создания очень ранимы.
Их не пугает,когда то клянут, то ругают –их убиваетяркий свет.Распутаешьпарутуманных далейНа несколько сотенпростых деталей –и зверя нет!…Открыть, наверно, в науке надоОтдельно для нихзаконы распада!
1987 г.
Не сравнивай
Не сравнивай – живущий несравним.
Мандельштам.
Не будет здесь и меня?Будут рождаться люди.Живые, как столб огня,Живые, как все, что будет.Как все, что они сохранят.Перед окном мальчишкибудут учить по книжке:«Материя. Неорганика.Сознанием не обладает».Подумаешь – книжка старенькая,кто из нее узнает,как я писала это,и как любила жизнь,и как ушла со светапо команде «ложись!».Скомандовала природав одно из времен года.Что-то известно науке,но не понять душе,как это – стихли звуки,и навсегда уже?Все станем потом неорганикой,Все, говорят, там будем.Будут учить по ботаникенас будущие люди.Прочтет ученица, и дажеподумает – «поняла».Молекула не расскажет,о том, как во мне жила,как коллективы атомовписали это сейчас.Открестимся ли – от Фатума,что вечно около нас?Жизнь (ну и пусть сентименты)осталась звуком невнятным,разбрелись элементы –не соберешь обратно,Слетаются, прорастаютс силой ночи и дня,А люди живут и не знают,что все это – часть меня.Они без меня обойдутся,здесь никому не помочь.Ну почему б не проснуться?Неужто хуже, чем ночь?И мы сейчас – из кого-то,из прошлого – наша кровь.Калейдоскоп-природаузоры меняет вновь.Спокойно плывет по кругуводоворот веществ.Так надо. Врага и другакогда-нибудь это съест.Вот в зеркале – я живая,Я столько могу сама,пыльные рамы хватаю –там уходит зима.Неужто не будет были,зачем протирать штаны,если еще не открылиВорота Той Стороны?Если бы мне сказали,что неделима всегда,я бы ушла на вокзалеобгонять поезда!Людям бы, как мартышка,дарила на счастье прогнозы,И, думаю, без одышкипромчалась вперед паровоза!Сколько всякого, давнего…О чем мы все говорим?И вспоминаю: «Не сравнивай!».Живущий неповторим.
1988 г.
Книга
Лаковая, цветная.Картины, пейзажи, лица.Ведь никто не узнает,пока на полке пылится.
Вот, повинуясь мигу(пусть бросится взгляд свежий),я разорву книгу,листы по стенам развешу.
И не всегда – мигу,всей жизни своей – тоже:себя сотворю, как книгу,листы на всем свете брошу.
1988 г.
«Вот пейзаж на стене…»
Вот пейзаж на стене –календарь, ерунда.Успокоиться мнепомогает всегда.
Я в пейзаж побреду,если нужен совет,только все, что найду –это листья и свет.
Прошивают лучипостроенья из крон –Михаила мечи.Пусть архангел молчит,но присутствует он.
Прошивают лучии пылинки несут.И архангел молчит,как божественный суд.
И в зеленом мирупока будут лучи –пока будут лучиничему не учить,я пока не умру.
Я в зеленом мируникому не совру.
У меня на стенекалендарь,а под ним –я поставлю «Вангелис»,что ветром другим.
Льется звук. Он идети ползет по стене,он, наверное, тот,что приснился во сне.
Поднимается к кронам,идет по стволам,К этим веткам зеленым,без драки и драм.
Среди шумов других,не дошедших сюда,это больше, чем стих,но живая вода.
Эта песня приноситсяветром другим,в уши нотами проситсяветрами зим.
Я в зеленом мируникому не совру.
1990 г.
«Я не жалуюсь – я утверждаю…»
Я не жалуюсь – я утверждаю,Утверждаю, что я побеждаю.Говорите, но будет иначе,победители тоже ведь плачут!
Плачет ветер, и воет, и рвется,беспорядочно в небе метется,и рыдает, и крыши срывает,но однажды и он побеждает.
Плачет дождь, и врывается в реки.Поднимает небесные веки –посиневшие тучи больные,и летят солнца ноты шальные!
А костра непонятное знамяСвоей болью швырнет перед нами.Но глаза, как из сказки, лучились –у огня мы победе учились.
Из воды, из огня, да из ветра мы телом,из нетленной души первым делом.По слезам да по звездам блуждая,я не жалуюсь – я утверждаю.
1990 г.
«Я рву мечты, как письма рвут…»
Я рву мечты, как письма рвут.Я ночью слушаю пластинки.Вот, учинила самосуд –Все слезы превращу в песчинки.
Все лишнее, в забытых днях,Напрасно было столько боли,Ведь тут, в декартовых осях,как на кресте в открытом поле.
Всё, как Христа, не воскресить.Пойду к распятью – не молиться.Пойду спросить. Молить. Просить –мне б воскрешенью поучиться.
1989 г.
«Зачем мне теперь…»
Зачем мне теперьмоя неповторимая жизнь?Зачем мне теперьвсе старые краски мои?И все возвращаетсядавняя-давняя мысль,крестись-не крестись –привидение нашей любви.
На зеркале пыль –подойду и сотру, чтоб смотретьУвижу себя в нем,и солнце в открытом окне,и ветер качаетпрозрачную, легкую сеть,и теплые тениползут по знакомой стене.
На памяти пыль –а что я увижу за ней?Увижу ли мир настоящий –не этот мираж?За это отдатьмне не жалко настенных теней,да только решитьсяне смею на этот пассаж.
Я знаю – есть Свет.Я читала про неба глаза.Недаром же людилюбили смотреть в небосвод.Есть сила, что к жизни,к земле возвращает назад,и та, что уноситв галактики прямо вперед.
Я слишком люблюсвою неповторимую жизнь.и слишком люблювсе старые краски мои.Зачем мне теперьта давняя-давняя мысль,крестись-не крестись –привидение – призрак любви.
1990 г.
«Вот он лежит спросонок…»