1-е полугодие 2015 года - 450 руб.
Годовая подписка – 900 руб.
Ждём вас 6 сентября с 10.30 до 18.00 на Пушкинской площади.
Теги: фестиваль , пресса , СМИ
Когда закончится война...
Другой Луганск
- Ничего, закончится война, отстроим всё заново. Заживём лучше прежнего, – говорит мне ополченец с позывным Атаман. Он ведёт старенькую, с растрескавшимся от взрывной волны лобовым стеклом "газель" по улицам Луганска.
Я узнаю и не узнаю этот город. Лучше всего назвать его словом, которое произнёс кто-то из ополченцев, – убитый. Это совсем иной Луганск, чем тот, что запомнился мне три месяца назад. В день, когда объявили итоги референдума 11 мая и провозгласили создание Луганской народной республики, центральная площадь захлёбывалась митинговым восторгом, на лицах многих людей читалась радость вперемешку с тревогой. Казалось, ещё немного, и Донбасс разделит судьбу присоединённого к России Крыма. И вот – безлюдные улицы, обгоревшие, зияющие нутром дома, расстрелянный автовокзал, иссечённый осколками памятник советским воинам-освободителям. То и дело погромыхивает в разных частях города.
Это трудно объяснить, но рядом с ополченцами появляется уверенность – Луганск не возьмут. Ну, просто невозможно никакими «градами» и гаубицами победить этих людей, многие из которых бросили вызов смерти ради своих убеждений. И рано или поздно наступит та самая мирная жизнь, о которой мечтают на любой войне. Но это потом, а сейчас[?]
Звуки смерти
Почти каждое утро в Луганске начинается с воя и жалобного тявканья собак. Эта собачья какофония в глухой тишине замершего города действует удручающе.
После неё – жди обстрела.
– Услышишь визг – сразу падай на землю. Это летит мина. Не смотри, что под тобой грязь, лужа, битое стекло. Упадёшь – есть шанс уцелеть. После взрыва осколки от мины разлетаются вверх... – Так учит меня ополченец из луганчан в мой первый день на войне.
Я оказался хорошим учеником. Уже несколько часов спустя какая-то животная сила толкает меня на асфальт – над головой с противным визгом проносится мина. А через мгновение в соседнем дворе раздаётся глухой беспощадный грохот. Вслед за ним – ещё и ещё. Трясётся земля, звенят выбитые стёкла. И после каждого взрыва испытываешь на несколько секунд нутряное облегчение – жив…
За неделю в Луганске уже начинаешь разбираться в звуках войны. Когда стреляют в тебя, когда стреляют в тех, кто стреляет в тебя. Иногда начинает грохотать, кажется, прямо под боком, где-то в соседнем дворе. Однако на самом деле это «грады» ополченцев, притаившись в пригородной «зелёнке» или в парках, пытаются подавить те огневые точки, откуда уничтожают город. Больше всего опасности – во вкрадчивом шелестящем звуке. Это летит снаряд, выпущенный из гаубицы. Если он разорвётся рядом – шансов выжить практически нет.
В предчувствии апокалипсиса
Сбор гуманитарной помощи для жителей Луганска и Станично-Луганского района ЛНР
Помощь принимается как от неравнодушных граждан, так и от организаций.
В первую очередь необходимы:
Лекарства
Кровоостанавливающие медикаменты, зелёнка, йод, противовирусные препараты, жгуты, медицинские повязки, респираторы, перевязочные пакеты, эластичные бинты, пластырь, антибиотики.
Продовольствие
Крупы, макароны, консервы, сухари, шоколад, чай, сахар.
Одежда и предметы обихода
Спальные мешки, одеяла, палатки, обувь, прочная одежда.
Пункт сбора гуманитарной помощи
Город Москва, метро «Бульвар Рокоссовского» (бывшая ст. «Улица Подбельского»), ул. Ивантеевская, дом 3, корпус 3, подъезд 3.
Штаб казаков хутора «Белокаменский»,
время приёма пункта: ежедневно 11.00 – 19.00,
контактный телефон: 8(985)334-4228, 8(964)-642-53-41 – Руслан;
8(926)-869-61-87 – Михаил.
Хуже всего в те дни, когда в городе пропадают свет и вода. Украинские каратели намеренно бьют по электростанциям и вышкам связи, чтобы ещё больше деморализовать жителей. Наиболее отчаянные специалисты из числа работников коммунальных служб под прикрытием огня ополченцев пытаются хоть как-то восстановить, залатать разрушенное. На это уходит от нескольких часов до нескольких дней. В эти дни отрезанный от новостей, от связи с родными и знакомыми начинаешь понимать тех горожан, которые ждут конца света.
– Я вот думаю, календарь майя неправильно поняли. Конец света, он ведь не сразу наступает, – поделился со мной прохожий на разбитой миномётным огнём улице. По его мнению, самая страшная мясорубка для Луганска ещё впереди.
– Если есть возможность, бегите из этого города, – это уже Сергей, охранник обесточенной пустой гостиницы «Луганск». – Говорят, всё, что было до сих пор – это цветочки. Эти западэнские гады не успокоятся, все виды оружия на нас перепробовали. Осталось только химическое и ядерное.
– Поначалу я ещё не сильно паниковал, когда начинались обстрелы. Но после того как у меня на глазах свояка разорвало, просто трясёт каждый раз, когда взрывы слышу, – присоединяется к разговору Андрей. – У меня есть друзья и в Киеве, и на Западной Украине. Они много по телефону рассуждают про сепаратизм и про то, что тут, в Луганске, сплошные террористы. Я им говорю: «Вы приезжайте, посмотрите, кто здесь настоящие террористы». Разве можно людей убивать только за то, что они думают по-другому? Если выживу, каждого из них спрошу, что он сделал, чтобы этого всего не случилось.
Луганчане живут на нервах, многие раздражаются и кричат друг на друга по малейшему поводу. В адрес Порошенко одни проклятия.
Обстрелов так много, что жители путаются, в какой день погиб кто-то из их соседей. Люди, похоже, начинают привыкать к жуткой мысли, что их дома и они сами – мишени для тех, кто там, в затянутой пороховой дымкой серо-зелёной дали, сейчас посылает на город снаряды, начинённые смертью.
Хотя нет, привыкнуть к этому невозможно. Можно только на время забыться, одурманив себя алкоголем. На улицах бросаются в глаза пьяные. Их развязное пение и вызывающие вопли далеко разносятся в оцепенелом городе.
Мне вспоминается рассказ жителя Луганска Дмитрия Таранского: «На днях, когда в очередной раз вырубился свет, мы поняли, что зря пытались запастись мясом и другими замороженными продуктами. Приготовили кучу закуски, напиваемся во дворе. Слышим – «грады» по городу работают. А нам уже по фигу».
Жизнь в Луганске немного оживляется в первой половине дня между наиболее интенсивными утренними и вечерними обстрелами. Люди торопятся купить самое необходимое, чтобы затем снова разойтись по своим квартирам. Там они будут маяться до ночи, каждую минуту ожидая, что придётся бежать в ближайший подвал, спасаясь от очередного обстрела украинских «освободителей». Но и во сне чувство опасности не оставит их.
Надежда на ополченцев
С группой ополченцев Станичной–Луганской комендатуры заходим на городской рынок. К редким лоткам с продуктами выстроились очереди. Горожане оборачиваются в нашу сторону. Большинство смотрит на людей с автоматами и георгиевскими ленточками с надеждой и одобрением.
– Дай вам Бог, ребята, всего самого лучшего, чтобы живыми остались, главное! – говорит, крестясь и плача, пожилая женщина. Другая – предлагает нам бесплатно взять груши. Кто-то даёт пачку сигарет. Сигареты в городе – самый большой дефицит. Цены на них взлетели в два с лишним раза по сравнению с довоенными. Продукты тоже дорожают, но не так сильно.
Несколько человек обступают нас.
– Что там слышно, возьмут «они» Луганск? Скоро обстрелы кончатся? Что дальше-то будет? – слышится с разных сторон.
Люди хотят услышать от нас обнадёживающие слова, и мы говорим их. Мне тоже приходится принять участие в вынужденном сеансе психотерапии.
– Вчера их позиции хорошо обработали, теперь меньше по городу бить будут, – повторяю я фразу, услышанную от кого-то в администрации ЛНР.
Да, ополченцы сегодня одновременно и защитники города, и его власть.
– Мы буквально заставили некоторых бизнесменов не уезжать. Говорили торговцам продуктами: уедете – лучше не возвращайтесь, – рассказывает комендант станицы Луганской Николай Витальевич Хусточкин, которого бойцы называют «батей». – Если бы мы не поступали так, сейчас в городе был бы уже настоящий голод.
По словам руководителя пресс-центра ЛНР Владимира Иногородского, руководство республики делает что может: открывает бесплатные аптеки для льготников, распределяет гуманитарную помощь наиболее нуждающимся, организует работу полевых кухонь в разных частях города, чтобы хоть кому-то из жителей обесточенных районов досталось немного тёплой пищи. Но всего этого мало, очень мало…