– Вы переводите с лакского на русский. Какие именно книги? И для кого в основном они предназначены?
– Речь о книге «Парту-Патима», вышедшей в 2010 году. С лакского языка на русский я перевела фрагменты лакского эпоса из сказаний о Парту-Патиме, дагестанской воительнице конца XIV века, это наша Жанна д"Арк. Цельное классическое сказание известно давно по блестящему переводу С. Липкина, а народные песни «Ази-брат Патимы» и «Парту-Патима и шамхал», записанные фольклористом Х. Халиловым, я перевела по просьбе издательства «Эпоха», выпускавшего серию книг «Величие души». Книга предназначена для всех, кто интересуется дагестанским фольклором.
– Велик ли вообще в Дагестане интерес к чтению? Какие книги можно увидеть в книжных магазинах? Какие литературные журналы издаются?
– Как и по стране в целом, интерес к чтению снизился. Но уважение к книге и интерес к ней всё-таки остаются в Дагестане в силу характерного для дагестанцев приоритета образования, в силу традиции существования хорошей культурной среды, сформированной в 60–80-е годы прошлого века многими талантливыми людьми, деятелями культуры и искусства. Одно имя Самсона Бройтмана, литературоведа с мировым именем, нашего учителя, выпестовавшего целые поколения филологов, дорогого стоит. Да, многие уехали из республики, многие ушли из жизни, но традиции, к счастью, так быстро не исчезают. Книжных магазинов стало меньше, но ассортимент богатый. Читают авторов, которые на слуху, но предпочитают классику. Лидеры продаж у нас Ремарк, Булгаков, Маркес, Коэльо, Остин, Мураками. Хорошо берут современную прозу, новинки, обсуждаемые в интернете. Активный читательский возраст – 18–25 лет. Люди постарше предпочитают историческую, автобиографическую публицистику. К сожалению, глобализация отражается и на книжном рынке. Исчез единственный в республике магазин, где продавали книги национальных авторов. Очень надеюсь, что объявление следующего года Годом литературы и внимание к проблеме книжного бизнеса, проявленное В. Путиным на Литературном собрании в ноябре прошлого года, сдвинут дело с мёртвой точки. В республике функционируют журналы на семи родных языках, однако серьёзная проблема в том, что нет ни одного литературного журнала на русском языке, хотя основная часть дагестанской литературы создаётся русскоязычными авторами. Русскоязычная литература всё больше определяет лицо и уровень современной дагестанской литературы. В июне этого года мы провели совещание главных редакторов литературных журналов СКФО, итогом которого стало создание Совета редакторов и обращение к руководству всех республик региона с просьбой создать единый северокавказский литературный журнал на русском языке. С учётом текущих процессов в литературной жизни многоязычного Кавказа, роли русского языка в развитии нашей культуры такая потребность назрела давно.
Три обязательных вопроса:
– В начале ХХ века критики наперебой говорили, что писатель измельчал. А что можно сказать о нынешнем времени?
– Я не настолько слежу за развитием прозы, чтобы уверенно ответить, но, думаю, дело не в измельчании писателей. Без государственной поддержки настоящим литераторам сложно дойти до читателя, старый механизм поиска новых имён разрушен, новый не создан, журналы скукожились из-за ориентированности на обслуживание узкого круга своих авторов. Измельчал писатель, к которому сегодня легко прилагают слово «известный», а в целом, думаю, мы богаче, чем сами знаем об этом.
– Почему писатели перестали быть «властителями дум»? Можете ли вы представить ситуацию «литература без читателя» и будете ли продолжать писать, если это станет явью?
– По многим причинам, но там, где среди государственных приоритетов нет литературы и где ставка в информационно-идеологической работе будет делаться на развлекательность и примитив, где духовная, экономическая жизнь будет концентрироваться в одном-двух городах, где образование будет сводиться к сфере услуг, естественным образом спрос на совестливое, талантливое писательское слово будет ниже, чем нам бы хотелось. Литература без читателя – дело немыслимое. Буду ли я писать, если это станет явью? Да, но, наверное, хуже, чем могла бы. Без читателя исчезает важный импульс к работе над текстом, поэтический слух угасает без резонирования. А с другой стороны, перед лицом глухого отчаяния одиночества страсть и сила самовыражения нарастают...
– На какой вопрос вы бы хотели ответить, но я вам его не задала?
– Вопрос такой: что было самым трудным в вашей трудовой биографии?
Больше всего препятствий встречало моё стремление отдать, а не брать. Желание быть полезным своей стране. Серьёзно осложняет жизнь расхождение между словами и делами многих чиновников.
Теги: литература , чтение , Мариян Шейхова
И её разоблачили…
Вдруг внезапный стук раздался[?] ( Эдгар По, Nevermore в переводе Бальмонта)
Стук быстрее интернета, как в советские времена… Сидел на даче под Питером, спасаясь с правнуком от жары, где интернет не берёт, - пошли звонки на мобильник: ты читал, ты видел? Это про наш новый сайт. Теперь наконец вчитываюсь в него… и нахожу, что этот хаотичный набор заявлений есть не только нарушение устава Русского ПЕН-центра, но и самой хартии ПЕН-клуба, исключающей конфессиональные, партийные или националистические интересы. Не уверен, что Мировой ПЕН всегда был последователен в этих принципах, но мы в Хартию уверовали (а я оказался занят делами ПЕН-клуба с 1987 года, с начала самой возможности возникновения ПЕН-центра на территории СССР, и мы добились в 1989-м максимального количества центров, включая Украинский).
Мы полагали уделом и правом ПЕН-клуба защиту свободы слова и прав личности выражать лично своё мнение в письменной форме, орудием – дипломатические методы, а не политические игры и декларации. Именно дипломатически нам с Александром Ткаченко удавалось иной раз победить даже политику. Так, в знаковый 2000-й год Всемирный конгресс ПЕН-клуба прошёл именно в Москве, чего не так уж жаждали ни Международный ПЕН, ни Кремль. И это было признанием деятельности Русского ПЕН-центра.
И мне теперь интересно, с кем согласовывался наш новый сайт? Исполком, как я понимаю, об этом не ведал. При чём тут трезубец как его герб (возникший ещё при Мазепе как вариация шведской короны)! При чём тут и заявления от имени собственного, публикующиеся как мнение всего ПЕН-центра… Например, такое "Заявление":
«Первый шаг – присоединение Крыма к России – уже сделан, первая кровь уже пролилась. Дальнейшие шаги на этом пути чреваты кровопролитием непредсказуемого масштаба, изоляцией России, превращением её в страну-изгоя, а в конечном счёте в страну третьего мира, на десятилетия отброшенную с цивилизационного пути».
Каким совецким, большевицким языком это написано! Откуда такое чванство? откуда такая великодержавность у русофоба? надменность к странам третьего мира (обладавшим, между прочим, высокоразвитыми цивилизациями, пока варварская Европа, впоследствии их ограбившая, ещё в шкурах ходила)?.. Кроме процитированного заявления перепечатываются и чужие материалы, никакого отношения к деятельности нашего Центра не имеющие.
Напоминаю историю вопроса (слишком много новых членов). С 1994 года ПЕН-центром практически руководил его генеральный директор Александр Ткаченко. (Мы с ним изобрели «тандем» значительно раньше наших вождей.) Саша уже был готов стать президентом и тут скоропостижно скончался, подставив меня под ответственность, от которой я уже считал себя свободным (впрочем, не знаю, как бы он как урождённый крымчак пережил нынешнее столетие Первой мировой, столь ярко отмеченное на Украине).
Со смертью Ткаченко наш Центр оказался практически обезглавленным, требовалась помощь. Вице-президентом был избран Алексей Симонов, имевший сходный опыт работы, но его оказалось мало (меня тем временем механически переизбирали, не находя иной кандидатуры). Саши не хватало всё более катастрофически. Решили «усилить» ПЕН-центр ещё одним вице-президентом, более активным. Избрание Людмилы Улицкой, поначалу обнадёжившее, вылилось во всё то, что я с запозданием читаю, на том же языке Шарикова:
«Теперь интеллигенция расколота, и значительная часть людей, формально принадлежащих к этой прослойке, проявляют расторопную готовность исполнять любые желания и одобрять любые безрассудные и даже самоубийственные действия власти».
Четырёх правых сторон не бывает, это противоречит хотя бы геометрии. На квадратном колесе Крыма тележку Украины не перекатить с Востока на Запад. С дипломатией, как с головой, никто не дружит, она тут же вырождается в противостояние спецслужб и СМИ, т.е. в политику. Новые старые времена! Я же, Битов Андрей Георгиевич, никому никогда не прослойка, не герой и не жертва, а один человек, писавший и говоривший, что думаю. И поскольку я один, расколоть меня невозможно.