Читать интересную книгу Жрица тугов - Артур Конан-Дойль

- Боюсь, что наша аллея не очень-то понравится Вам, - смеясь, сказал Терстон. - Но у моего старика есть мания: давать полную волю природе. А вот и Данкельтуэйт.

При этой фразе моего приятеля мы обогнули поворот аллеи, отмеченный огромнейшим дубом, высившимся над прочими, и очутились перед невероятных размеров зданием квадратной формы. Весь низ здания был в тени, но верхний ряд окон сверкал кровавым отблеском заката.

Навстречу нам выбежал слуга в ливрее, поспешивший взять лошадь под уздцы, как только экипаж остановился.

- Можете отвести её в конюшню, Юлий, - произнёс мой приятель, когда мы вышли из экипажа. - Гуго, позвольте мне представить Вас моему дяде Джереми.

- Здравствуйте! Здравствуйте! - раздался чей-то дрожащий надтреснутый голос

Подняв глаза, я увидал человека небольшого роста с красным лицом, поджидавшего нас на пороге, с куском материи, обмотанным вокруг головы, как на портретах Попа1 и других знаменитостей XVIII столетия.

Ноги его были обуты в пару огромнейших туфель Эти туфли были так неподходящи к его худым, как спички, ногам, что ему приходилось волочить ноги, чтобы не растерять при ходьбе свою чудовищную обувь.

- Вы, должно быть, страшно устали, сэр, да и промёрзли тоже, - странным отрывистым тоном промолвил он, пожимая мне руку. - Мы должны показать Вам всю мощь нашего гостеприимства, ей-ей должны, сэр. Это гостеприимство - одна из добродетелей былых дней, которая ещё хранится нами в наш практический век. Не угодно ли выслушать:

Руки йоркширцев крепки и сильны,

Но - как жарки йоркширцев сердца!

Это факт, смею Вас уверить, дорогой сэр. Эти стихи из одной моей поэмы. А какой именно, мистер Копперторн?

- Из "Преследования Борроделы", - произнёс чей-то голос за спиной старика, и при свете тусклой лампы, висевшей в прихожей, выступила высокая фигура мужчины с длинным лицом.

Джон представил нас друг другу.

Во время последовавшего за сим рукопожатия рука молодого секретаря показалась мне какой-то липкой и неприятной.

Мой приятель проводил меня в мою комнату через целую сеть коридоров и переходов, соединявшихся между собой по старинной моде лестницами. По пути я обратил внимание на толщину стен и на неравномерную высоту комнат, заставлявшую предполагать существование тайников.

Моя комната, как и писал Джон, оказалась восхитительным уютным уголком с камином и этажеркой, уставленной книгами. Когда я снял сапоги и надел туфли, я искренне поздравил себя с тем, что согласился принять это приглашение посетить Йоркшир.

Глава II

Когда мы спустились в столовую, там уже все были в сборе. Старик Джереми сидел во главе стола, имея по правую руку молодую даму, жгучую брюнетку, с чёрными глазами и волосами, которую отрекомендовал мне под именем мисс Воррендер. Рядом с ней сидели мальчик и девочка, очевидно, её ученики.

Меня посадили против неё и по правую руку от Копперторна, Джон сел vis-a-vis с дядей.

Я и сейчас помню желтоватый свет лампы, обливавший а la Rembrandt лица застольной компании, - те самые лица, которым впоследствии было суждено так сильно возбудить моё любопытства.

Это был очень приятный обед, помимо превосходной кухни и хорошего аппетита, разыгравшегося у меня во время путешествия. Дядя Джереми, обрадовавшись свежему слушателю, так и сыпал анекдотами и цитатами. Мисс Воррендер и Копперторн говорили мало; но немногие фразы, произнесённые последним, обнаружили в нём вдумчивого и воспитанного человека. Что же касается Джона, то у нас с ним было столько общих воспоминаний и по колледжу, и позднейшего периода, что я, право, боюсь, что он не воздал обеду всего того, что тот заслуживал.

Когда подали десерт, мисс Воррендер увела детей. Дядя Джереми удалился в библиотеку, в которой скоро раздался его голос, диктовавший что-то секретарю.

Мы с моим старым приятелем остались ещё посидеть у камина, перебирая разные события, происшедшие с каждым из нас со дня нашей последней встречи.

- Ну, а что Вы скажете насчёт нашего дома? - улыбаясь, спросил он.

Я ответил, что меня очень заинтересовало всё виденное.

- Ваш дядя - большой оригинал. Он очень понравился мне.

- Да, несмотря на все его странности, сердце у него доброе. Ваш приезд совсем переродил его. Со дня смерти маленькой Этель он никак не мог прийти в себя. Эта девочка - самая младшая из ребят дяди Сэма. Она приехала сюда вместе с прочими. Около двух месяцев тому назад с ней случился нервный припадок в лесу. Её нашли там вечером уже окоченевшей. Это было страшным ударом для старика.

- И для мисс Воррендер тоже, я думаю, - заметил я.

- Да, эта смерть очень поразила её. Она поступила к нам всего за неделю до рокового дня. В тот день она уезжала в экипаже в Киркби-Лонсдэль для каких-то закупок.

- Меня очень заинтересовало всё, что Вы писали о ней, конечно, серьёзно, а не в шутку, надеюсь?

- Нет, нет, всё это святая правда. Её отца звали Ахмет Кенгхис-Кханом. Он был полунезависимым вождём какого-то города центральных провинций. Несмотря на брак с англичанкой, это был ярый фанатик-язычник. Он подружился с Нана-Саибом и принимал такое видное участие в Кунпурской резне, что правительство вынуждено было обойтись с ним очень сурово.

- Во время расставания со своим племенем она должна была быть уже взрослой, - заметил я. - А каковы её воззрения насчёт религии? В кого она пошла по этому пути - в отца или в мать?

- Мы никогда не поднимаем этого вопроса; между нами говоря, я отнюдь не считаю её слишком религиозной. Её мать была, без сомнения, очень достойной женщиной, и её дочь, помимо английского языка, недурно знает французскую литературу и замечательно играет на рояле. Да вот, прислушайтесь-ка.

В соседней комнате раздались звуки фортепьяно; мы смолкли и стали слушать. Сначала пианистка взяла несколько отдельных нот, точно колеблясь, играть или не играть. Потом пошли глухие неуверенные аккорды, и вдруг из этого хаоса звуков полилась могучая странная дикая мелодия, в которой слышался рёв труб и бряцание кимвалов.

Мелодия ширилась, росла, перешла в серебристую трель и кончилась тем же самым диссонансом, каким началась.

Затем стукнула крышка рояля, и всё стихло.

- Она занимается этим каждый вечер, - заметил мой приятель. - Не правда ли, красиво? Но ради Бога, не стесняйтесь, милый Гуго. Ваша комната вполне готова; я отнюдь не хочу мешать Вашим занятиям.

Я поймал Джона на слове и оставил его в обществе дяди и Копперторна, возвратившихся к тому времени в столовую. Я поднялся наверх и в течение двух часов прилежно штудировал врачебные узаконения.

Я думал было, что уж больше не увижу в этот день никого из обитателей Данкельтуэйта, но я ошибся. Около десяти часов вечера в дверь моей комнаты просунулась рыжеватая голова дяди Джереми.

- Удобно ли устроились? - спросил он.

- Как нельзя лучше, благодарю Вас.

- Желаю успехов! Главное не падать духом, - своей отрывистой скороговоркой произнёс он. - Покойной ночи.

- Покойной ночи, - ответил я.

- Покойной ночи, - повторил чей-то голос из коридора.

Я выглянул за порог и увидел высокий силуэт секретаря, огромной чёрной тенью скользивший за стариком.

Я вернулся назад и занимался ещё час, а затем лёг спать; но перед тем, чтобы заснуть, ещё долго размышлял о странном доме, жильцом которого я становился с этого дня.

Глава III

На следующий день я встал рано и отправился на лужайку перед домом, где застал мисс Воррендер, собиравшую подснежники для букета к завтраку.

Я подошёл к ней, незамеченный ею, и невольно залюбовался её красотой и гибкостью, с какой она наклонялась, чтобы сорвать цветок. В каждом малейшем её движении была чисто кошачья грация, какой я ранее не видал ещё ни у одной женщины. Я вспомнил слова Терстона о впечатлении, произведённом будто бы ею на секретаря. Теперь я уже не удивлялся этому.

Услыхав мои шаги, она выпрямилась и повернула ко мне своё прелестное смуглое лицо.

- С добрым утром, мисс Воррендер, - начал я. - Вы, кажется, такая же любительница рано вставать, как и я?

- Да. Я всегда встаю рано на рассвете.

- Какая дикая картина! - заметил я, бросая взгляд на огромную площадь равнин. - Я в этих местах чужак не хуже Вас. А как Вы их находите?

- Я не люблю их, - откровенно призналась она. - Даже ненавижу. Холод мрак, бедность красок... Посмотрите-ка (она подняла букет), они называют это цветами! У них даже запаха нет.

- Да, Вы привыкли к более жгучему климату и к тропической растительности.

- О, да я вижу, что мистер Терстон уж рассказывал Вам обо мне, - с улыбкой заметила девушка. - Да, я привыкла любоваться кое-чем получше.

В этот момент между нами легла какая-то тень. Обернувшись назад, я увидел Копперторна. Он с натянутой улыбкой подал мне свою худую белую руку.

- Вы как будто уже научились сами находить дорогу в наших местах, произнес он, переводя глаза с моего лица на лицо мисс Воррендер и обратно. Позвольте предложить Вам эти цветы, мисс.