Читать интересную книгу Гунны - Арман Аскаржанович Умиралиев

class="p1">Слегка пошатываясь, я побрел за ними, думая, что может там чего узнаю. Когда спустился, они уже сидели на лошадях. Подойдя к свободной, легко вскочил в седло, практически не помогая себе руками. Мы, проехав метров тридцать, приблизились к примыкающей к стене башне, построенной из крупных каменных блоков. Я легко сошел с коня. Оба моих спутника уже стояли на ногах и озадаченно, с некоторым беспокойством, поглядывали на меня. Подумалось, зачем ехать такое короткое расстояние, когда можно спокойно его пройти. Но тут пришла еще одна потрясающая мысль – «я живую лошадь-то видел пару раз, не говоря уж о том, что никогда не ездил верхом. А всадник я, кажется, теперь прекрасный, судя по тому, как взлетел в седло ну и как потом спустился. Да и поводья, вроде как, не держал, пока ехал».

Оглянулся и увидел большую площадь, тянувшуюся слева от ворот, в надвратной башне которого я только что находился, метров на триста-четыреста в глубь до большого, пятнадцати метровой высоты здания с небольшими, вертикально-прямоугольными оконцами. Вершину здания вместо привычной мне крыши покрывали боевые зубцы, на подобии тех, которые были на крепостных стенах. «Центральная цитадель», – машинально прикинул я.

На площади находилось огромное количество палаток и вооруженных людей, многие из которых смотрели на меня. Вдоль стен, через каждые пять метров, стояли большие казаны, в которых, что-то варилось.

– Коке, – меня снова настойчиво потянул за рукав пацан. Я молча вошел за ним в проход башни, затем, поднявшись по узкой лестнице, оказался в темном помещении, где на полу, покрытом в несколько слоев кошмой, лежал мужчина в чешуйчатых доспехах. На груди, на массивной цепи находилась большая подвеска в виде головы волка. На его лице, где должен быть нос, зияла дыра, соединяясь со ртом, откуда при каждом выдохе пузырилась кровь. Рядом сидела пожилая женщина, которая вытирала небольшими кусками материи кровь с лица раненного.

«Что же они его сюда притащили? Где врачи? Он же умрет с такой раной», – подумал я.

Пацан подбежал к нему, сев рядом с женщиной, сообщил:

– Аже, мы пришли.

Та обернулась ко мне и требовательно махнула рукой, чтобы и я сел рядом с ними.

Я подошел и сел у ног мужика. Ужас остался снаружи. Женщина как-то странно посмотрела на меня, хотела что-то сказать, но, заметив еще не высохшую кровь на голове, передумала и, молча, жестом указала на место напротив нее у головы лежащего. Я пересел.

И тут мужчина, посмотрев на меня, попытался сесть, ему помог подбежавший из-за моей спины воин, которого я до этого в полумраке не заметил.

Он, сев, еще раз взглянул на меня, снял с шеи цепь и протянул её мне. Я машинально взял, при этом заметил, как он испытующе посмотрел на меня. Хотел что-то сказать, но вместо слов у него вырвался стон, снова запузырилась кровь и воин осторожно опустил его.

– Теперь ты великий хан, – сказала женщина, – и ты должен отомстить за смерть своего отца. Ты должен убить Кокана и весь его шакалий выводок и только после того, как я выпью вино из чаши его черепа, ты станешь настоящим каганом гуннов, властелином Великой степи от восхода и до заката. Теперь иди, тебя ждут твои воины! А я провожу сына в последний путь, к Тенгри.

Я встал и медленно поплелся обратно к лестнице, по пути обдумывая происходящее. До этого момента все было как в тумане, как-то расплывчато и нереально.

Нет, как раз-таки все было очень реально, но мозг мой воспринимал все заторможено.

И только сейчас до меня начало доходить, что я «попал». Причем попал во всех смыслах. Попал потому, что надо кого-то убить, а я не хотел никого убивать. Попал, потому что, скорее всего, меня скоро самого грохнут, судя по тому сражению. Мы – пришло осознание того, что теперь «мы» это те, кто находится внутри крепости, то есть осажденные – проигрываем. Враги уже сожгли как минимум одну защитную стену, а «главнокомандующий» обороной, судя по всему, вот он, лежит при смерти. Самое главное понял, что попал куда-то не туда, где «по науке» должен находиться в 2018 году. И, опять-таки, попал в прошлое, во времена гуннов. «Но как? Сейчас это не самое главное», – решил я, – «потом можно будет разобраться. Сейчас самое главное выжить, а для этого сначала надо узнать, где это я, кто я и что вообще вокруг происходит».

«То, что я вождь гуннов, уже понятно. Ужас назвал меня вождем, старушка после того как мне отдали подвеску, кстати, она была из чистого золота и, видимо, является атрибутикой царской власти, назвала великим ханом. Нужно в первую очередь выяснить, где я нахожусь географически, что эта за битва, примерно какой год, немного больше о себе, то есть о бывшем владельце этого тела и все это нужно узнать по-тихому, а то еще заподозрят неладное, ну и прирежут потом, так, на всякий случай. А после отплясывать по обстоятельствам».

Я вышел снова на площадь. Передо мной в метрах трех от меня изогнутым полукругом стояли воины, среди которых было немало женщин. Все их взгляды были обращены ко мне. Впереди всех стоял Ужас. Он, увидев золотую цепь с подвеской волка в моих руках, подошел ко мне, вскинув вверх мою руку, стал выкрикивать:

– Богра хан! Богра хан! Богра хан! – за ним начали повторять все присутствующие в сотни или даже тысячи голосов, причем кричали даже со стен.

И я… А что я? Я упал в обморок. А что? Для меня это в данной ситуации было лучше всего. Ведь по всем известным мне правилам я должен был выступить с речью перед «электоратом». А что я мог бы сказать им? Что мы всех победим и всех убьем, а потом? Короче, с отключкой мне повезло. Сам бы я не смог так сыграть, даже если бы и додумался до этого.

Очнулся я в комнате, в проемы все тех же, к моему разочарованию, бойниц на мое лицо ярко светило солнце. Под бойницами, прислонившись к стене, сидел Ужас и накладывал перья на стрелы. Перед ним лежали две большие кучи, одна с наложенными на стрелы перьями, другая без.

– Что, очнулся? – сказал он. – Ты, что там выдумал? Перед всеми сознание потерял. Ладно, не переживай. Я сослался на твою рану на голове, сказал, что много крови потерял. Хотя какая это рана, так, царапина, – бросил он раздраженно.

Я так не считал, голова продолжала болеть, хотя намного меньше. Сел, оглянулся и обнаружил,