Читать интересную книгу Золотая чума - Алексей Баскаков

Слава тебе господи! Дело в том, что в последнее время в аэропорту участились случаи краж в автоматических камерах хранения — недавно появившейся новинке. Идея, конечно, хорошая — кидаешь себе денежку, набираешь шифр — и клади вещи. Никаких очередей, приемщиков и квитанций. Но возникли трудности. Оно и понятно. Прилетает, допустим, бабушка из глухой деревни и смотрит на камеру хранения как баран на новые ворота. Не понять ей ее нехитрого устройства. Вот она и кличет доброхотов:

— Сынок, помоги мне с этой штуковиной разобраться.

Доброхоты, конечно, находятся. Только вот не всегда после такой помощи старушка найдет на месте свои вещи… А бывает еще глупее. Кричат некие деятели чуть ли не через весь вокзал:

— Петя, какой шифр указать?

— Да возьми мой год рождения, девятьсот тринадцатый.

А потом эти граждане являются в отделение и возмущаются — куда смотрит милиция? И если есть заявления — то имеются втыки от начальства. Чем вы там занимаетесь, если порядок обеспечить не можете?

— Правильно взял? — спросил старший лейтенант.

— Так точно! Вот преступник, вот чемодан, который он доставал.

С этими словами Агафонов отпустил руку задержанного и показал чемодан, который держал в левой руке.

— Ты задержанного обыскивал?

— Никак нет. Как схватил, так сразу его к вам и потащил…

— Идиот! Так что ж ты его отпустил? А если он тебе сейчас пером под ребро?

На лице Агафонова отразилось недоумение. Он как-то не мог представить, что какой-то воришка будет сопротивляться милиционеру — да еще в отделении милиции. Старший лейтенант грустно усмехнулся. Он-то начинал служить в ментах еще в послевоенные времена, когда преступники не только с ножами кидались. Бывало, встречали огнем из разных калибров, включая автоматы. А один раз, когда в Химках брали банду налетчиков, по ним с чердака врезали из немецкого крупнокалиберного пулемета. Теперь, конечно, времена не те. Но мало ли…

— Какое перо? Зачем, гражданин начальник? Я ведь нигде ни в чем не виноват! А если мои документы нужны — то вот они.

На стол дежурного легла справка, из которой следовало, что гражданин Мучник Виктор Анатольевич два месяца назад освободился из мест заключения.

— Недолго ты, Мучник, на воле погулял. И вот снова… Люди приезжают в столицу нашей Родины, а их на пути обворовывают. О чем они подумают? Что мы с ворьем справиться не можем? Нет, сможем! Так что поедешь ты, Мучник, туда, откуда только что прибыл. И надолго!

— А я что? Ничего я такого не сделал. — На лице задержанного играла добродушная улыбка. Все понятно. Вор, конечно, не пытался изображать оскорбленную добродетель. Судя по его наколкам, Мучник был старым опытным уголовником. И теперь он придерживался старого воровского принципа: мое дело — воровать, твое, мент, — ловить. Но для начала — докажи-ка, что я в чем-то виноват. Поэтому он начал жалобным голосом:

— Какое воровство, гражданин начальник? Да, вот приехал я с Коми, где срок тянул. Так ведь я свое отбыл от звонка до звонка. Сколько нужно было леса — столько и повалил. Денег по пути назад не стало, по дороге поистратился. Сами понимаете, свобода… Ну а тут, в аэропорту, подходит мужик и говорит: достань, мол, чемодан из камеры, пятерку получишь. А мне что? Пятерка — она нелишняя. Вот я и пошел. А тут ваш налетает, руку крутит…

— Не виноват, значит, — усмехнулся дежурный. — Ладно, разберемся. А пока, Агафонов, раз уж ты именинник сегодня, то бегом за понятыми. Будем чемодан вскрывать.

Понятые нашлись быстро — благо в аэропорту всегда найдется множество людей, которые не знают, куда себя девать в ожидании отложенных рейсов. Супружеская чета во все глаза глядела на Мучника — на первого увиденного ими в жизни вора.

— Итак, товарищи понятые, в вашем присутствии мы вскрываем этот чемодан…

Вещь, кстати, была необычная. Небольшой такой твердый чемоданчик с никелированными замками. Таких, по крайней мере в ГУМе, не продавали. Иностранная, должно быть, вещь. На замках виднелись отверстия для ключей.

— Вот-те на! Ломать, что ли, придется?

Не пришлось. Чемодан открылся без особых усилий. Внутри большую часть места занимали какие-то тряпки. Судя по всему, они предназначались лишь для того, чтобы по чемодану не болтался основной груз. Он, этот основной груз, состоял из трех кожаных колбасок. Размером каждая примерно с батон полукопченой колбасы. Мешочки были пошиты явно кустарным способом из шкуры какого-то непонятного животного. Грубо, но крепко. Каждый — плотно и старательно завязан кожаным же ремешком.

— Посмотрим, что же там внутри.

Дежурный развязал мешок — и на стол посыпался песок. Но не простой песок, а желтый, сверкающий в свете ламп маслянистым ослепительным блеском… Казалось — на столе появилось маленькое солнце — такое нестерпимое завораживающее сияние исходило от этой меленькой кучки! Трудно было усомниться в том, что это такое.

— Золото! — ахнул старший лейтенант. — Значит, ты, Мучник, за пятерку взялся открыть камеру?

Тем временем с вором происходили волшебные перемены. Куда только девались его добродушная веселость и самоуверенность. Теперь на его лице читался откровенный ужас.

— Начальник! Ей-богу, ничего не знал! Ладно, давай буду писать признание. Да, взял я этот чемодан. Я эту ячейку еще с утра немного подправил — она открывалась на раз. Без всяких там шифров. Ну, дождался, пока туда чемодан положат. Взял, а тут ваш… Мамой клянусь, так все было! Я — вор, но в расстрельных делах мне светиться надобности нет. Я тут ни при чем. Украл — сажайте, раз поймали. Но не знаю я ничего про это золото, не знаю! Я помню того, кто положил чемодан. Такой здоровый мужик, с соломенными волосами. А брови у него — черные…

Но дежурный уже не обращал внимания на вопли пойманного вора. Он схватил телефонную трубку:

— Товарищ начальник? У нас ЧП. Я прошу вас срочно спуститься к нам.

Дальше все происходило в темпе вальса. Явившийся подполковник, выслушав доклад и взглянув на золотой песок, тут же, с поста дежурного, стал звонить на Лубянку. Оттуда через полчаса прибыли трое серьезных молодых людей на черной «Волге». Они забрали песок и Мучника. Напоследок один из комитетчиков, крупный молодой человек с лицом непроспавшегося убийцы, бросил:

— Думается, вам не стоит лишний раз напоминать, что все случившееся — государственная тайна. И не дай бог эта информация просочится хоть как-нибудь…

27 июля 1965 года, Москва, проспект Мира

— Ну что там у вас стряслось? — Дознаватель, старший лейтенант Сенченков, направленный сюда по телефонному звонку, сделанному какой-то испуганной гражданкой, обозрел место происшествия, вокруг которого, несмотря на ночной час, собралась небольшая толпа. Граждане тупо глядели на заляпанный кровью асфальт и — конечно же — лежащее у самой кромки проезжей части тело, накрытое белой простыней.

«Скорая» прибыла уже давно, но лишь для того, чтобы установить: пострадавший в дорожно-транспортном происшествии в услугах медиков уже не нуждается. Теперь ожидали другую машину, которая должна была повезти тело в морг.

— Что произошло?

Сержант-ОРУДовец стал докладывать:

— Согласно показаниям свидетелей пострадавший шел по тротуару и собрался переходить улицу. Дождался зеленого сигнала светофора и вышел на проезжую часть. И тут вон с той улицы появился зеленый «Москвич-407». Он, нарушая правила, выехал на зону перехода и совершил наезд. После чего скрылся с места происшествия.

— Номер установили?

— Никак нет. Один из свидетелей, местный пенсионер, даже специально попытался запомнить номер, но тот оказался забрызган грязью.

— Личность пострадавшего?

— Лозинский Вадим Викторович. Прописан в городе Магадане, улица Ленина, 62, квартира 15. При нем найден использованный авиабилет на рейс Магадан — Москва…

Тем временем медики погрузили тело на носилки. Во время переноски в труповозку простыня немного сбилась в сторону. И присутствующие увидели лицо погибшего — крупного мужчины средних лет, с соломенными волосами и черными бровями…

Из материалов уголовного дела

«Лозинский Вадим Викторович, 1915 года рождения. Окончил среднюю школу в г. Саратове… В 1937 году по комсомольской путевке направлен в органы НКВД. Занимал различные должности в системе «Дальстроя». Службу закончил в чине капитана. В 1953 году против Лозинского начато служебное расследование по обвинению в злоупотреблении служебным положением. Фактов, подтверждающих обвинение, найдено не было. Однако, согласно поданному рапорту, он был уволен из органов КГБ.

После этого и до настоящего времени занимал должность начальника отдела кадров треста «Магадан-уголь». На работе характеризуется с положительной стороны.