Читать интересную книгу Песнь о Гайавате - Генри Уодсуорт Лонгфелло

ДЕТСТВО ГАЙАВАТЫ

В летний вечер, в полнолунье,В незапамятное время,В незапамятные годы,Прямо с месяца упалаК нам прекрасная Нокомис,Дочь ночных светил, Нокомис.

Как дитя, она играла,На ветвях на виноградныхМеж подруг своих качалась,И одна из них, сгораяЗлобой ревности и мести,Эти ветви подрубила,И на Мускодэ упала,На цветущую долину,Замирая от испуга,Летним вечером Нокомис.«Вон звезда упала с неба!» —Говорил народ в селеньях.

Там, на мягких мхах и травах,Там, среди стыдливых лилий,В тихой Мускодэ, в долине,В звездном блеске, в лунном свете,Стала матерью Нокомис,Назвала дочь первородной —Назвала ее Веноной.И, как лилия в долине,Расцвела ее Венона:Стала гибкой, стала стройной,Точно лунный свет, прекрасной,Точно звездный отблеск, нежной.

И Нокомис часто сталаГоворить, твердить Веноне:«О, страшись, остерегайсяМэджекивиса, Венона!Никогда его не слушай,Не гуляй одна в долине,Не ложись в траве меж лилий!»

Но не слушалась Венона,Не внимала мудрой речи,И пришел к ней Мэджекивис,Темным вечером подкрался,С тихим шепотом склоняяНа лугу цветы и травы.Там прекрасная ВенонаМеж цветов одра лежала,Там нашел ее коварныйВетер Западный – и началОчаровывать ВенонуСладкой речью, нежной лаской —И родился сын печали,Нежной страсти и печали,Дивной тайны – Гайавата.

Так родился, Гайавата;А коварный Мэджекивис,Бессердечный МэджекивисУж покинул дочь Нокомис,И недолго после билосьСердце нежное Веноны:Умерла она в печали.

Долго с криками рыдала,Долго плакала Нокомис:«О, зачем жестокий ПогокНе меня унес с собою?Лучше б мне лежать в могиле!Вагономин, вагономин!»

На прибрежье Гитчи-Гюми,Светлых вод Большого Моря,С юных дней жила Нокомис,Дочь ночных светил, Нокомис.Позади ее вигвамаТемный лес стоял стеною —Чащи темных, мрачных сосен,Чащи елей в красных шишках,А пред ним прозрачной влагойНа песок плескались волны,Блеском солнца зыбь сверкалаСветлых вод Большого Моря.

Там, в тиши лесов и моря,Внука нянчила Нокомис,В люльке липовой качала,Устланной кугой и мохом,Крепко связанной ремнями,И, качая, говорила:«Спи! А то отдам медведю!»Там, баюкая, певала:«Эва-ия, мой совенок!Что там светится в вигваме?Чьи глаза блестят в вигваме?Эва-ия, мой совенок!»

Много-много рассказалаО звездах ему Нокомис;Показала хвост кометы —Ишкуду в огнистых косах,Показала Танец Духов,Их блистающие ратиВ небесах Страны Полночной,В Месяц Лыж морозной ночью;Показала серебристыйПуть всех призраков и духов —Белый путь на темном небе,Полном призраков и духов.

Вечерами, теплым летом,У дверей сидел малютка,Слушал тихий ропот сосен,Слушал тихий плеск прибоя,Звуки дивных слов и песен:«Минни-вава!» – пели сосны,«Мэдвэй-ошка!» – пели волны.

Видел мушку, Ва-ва-тэйзи,Что, сверкая белой искрой,Светит в сумраке вечернемНад травою и кустами,И тихонько пел ей песню,Что Нокомис научила:«Ва-ва-тэйзи, Ва-ва-тэйзи!Крошка, огненная мушка,Крошка, белый огонечек!Потанцуй еще немножко,Посвети мне, попрыгунья,Белой искоркой своею:Скоро я в постельку лягу,Скоро я закрою глазки!»

Видел, как над Гитчи-Гюми,Отражаясь в Гитчи-Гюми,Подымался полный месяц,Видел тень на нем и пятнаИ шептал: «Что там, Нокомис?»А Нокомис отвечала:«Раз один сердитый войнПодхватил старуху-бабкуИ швырнул ее на небо,Зашвырнул на месяц прямо.Так она там и осталась».

Видел радугу на небе,На востоке, и тихонькоГоворил: «Что там, Нокомис?»А Нокомис отвечала:«Это Мускодэ на небе;Все цветы лесов зеленых,Все болотные кувшинки,На земле когда увянут,Расцветают снова в небе».

Если сов он слышал в полночь —Вой и хохот в чаще леса, —Он, дрожа, кричал: «Кто это?»Он шептал: «Что там, Нокомис?»А Нокомис отвечала:«Это совы собралисяИ по-своему болтают,Это ссорятся совята!»

Так малютка, внук Нокомис,Изучил весь птичий говор,Имена их, все их тайны:Как они вьют гнезда летом,Где живут они зимою;Часто с ними вел беседы,Звал их всех: «мои цыплята».

Всех зверей язык узнал он,Имена их, все их тайны:Как бобер жилище строит,Где орехи белка прячет,Отчего резва косуля,Отчего труслив Вабассо;Часто с ними вел беседы,Звал их: «братья Гайаваты».

И рассказчик сказок Ягу,Говорун, хвастун великий,Много по свету бродивший,Верный друг Нокомис старой,Сделал лук для Гайаваты:Лук из ясеня он сделал,Стрелы сделал он из дуба,Наконечники – из яшмы,Тетиву – из кожи лани.

И сказал он Гайавате:«Ну, мой сын, иди скорееВ лес, где держатся олени.Застрели-ка там косулюС разветвленными рогами».

Гордо взял свой лук и стрелыГайавата и отважноВ лес пустился; птицы звонкоПели, по лесу порхая.«Не стреляй в нас, Гайавата!» —Опечи пел красногрудый;«Не стреляй в нас, Гайавата!» —Пел Овейса синеперый.

На дубу над ГайаватойВниз и вверх скакала белка,Меж зеленых листьев дубаС кашлем прыгала, смеяласьИ, смеясь, пробормотала:«Пощади, о Гайавата!»

И вприпрыжку белый кроликРобко бросился с тропинки,Стал вдали на задних лапкахИ охотнику промолвилХоть и в шутку, но трусливо:«Пощади, о Гайавата!»

Но не слушал Гайавата, —Точно сонный, брел он лесом,Думал только об олене,След его искал глазами,След, что вел к речному броду,По тропе к речному броду.

За ольховыми кустамиСел и выждал он оленя,Увидал два глаза в чаще,Увидал над ней два рога,Ноздри, поднятые к ветру,Увидал и морду зверяПод листвою, в пятнах света,И, как легкий лист березы,Сердце в нем затрепетало,Как ольха, весь задрожал он,Увидав над бродом зверя.

На одно колено ставши,Он прицелился в оленя.Только ветка шевельнулась,Только листик закачался,Но олень уж встрепенулся,Отшатнувшись, топнул в землю,Чутко встал, подняв копыто,Прыгнул, точно ждал удара.

Ах, он шел навстречу смерти!Как оса, стрела запела,Как оса, в него впилася!

Мертвый, он лежал у брода,Меж деревьев, над рекою;Сердце в нем уже не билось,Но зато у ГайаватыСердце так и трепетало,Как домой он нес оленяИ ему рукоплескалиСтарый Ягу и Нокомис.

Из оленьей пестрой шкурыВнуку плащ Нокомис сшила,Созвала соседей в гости,Пир дала в честь Гайаваты.Вся деревня собралася,Все соседи называлиГайавату храбрым, сильным —

Сон-джи-тэгэ, Ман-го-тэйзи!

ГАЙАВАТА И МЭДЖЕКИВИС

Миновали годы детства,Возмужал мой Гайавата;Игры юности беспечной,Стариков житейский опыт,Труд, охотничьи сноровки —Все постиг он, все изведал.

Резвы ноги Гайаваты!Запустив стрелу из лука,Он бежал за ней так быстро,Что стрелу опережал он.Мощны руки Гайаваты!Десять раз, не отдыхая,Мог согнуть он лук упругийТак легко, что догонялиНа лету друг друга стрелы.

Рукавицы Гайаваты,Рукавицы, Минджикэвон,Из оленьей мягкой шкурыОбладали дивной силой:Сокрушать он мог в них скалы,Раздроблять в песчинки камни.Мокасины ГайаватыИз оленьей мягкой шкурыВолшебство в себе таили:Привязавши их к лодыжкам,Прикрепив к ногам ремнями,С каждым шагом ГайаватаМог по целой миле делать.

Об отце своем нередкоОн расспрашивал Нокомис,И поведала НокомисВнуку тайну роковую:Рассказала, как прекрасна,Как нежна была Венона,Как сгубил ее изменойВероломный Мэджекивис,И, как уголь, разгорелосьГневом сердце Гайаваты.

Он сказал Нокомис старой:«Я иду к отцу, Нокомис,Я хочу его проведатьВ царстве Западного Ветра,У преддверия Заката».

Из вигвама выходил он,Снарядившись в путь далекий,В рукавицах, Минджикэвон,И волшебных мокасинах.Весь наряд его богатыйИз оленьей мягкой шкурыЗернью вампума украшенИ щетиной дикобраза.Голова его – в орлиныхРазвевающихся перьях,За плечом его, в колчане, —Из дубовых веток стрелы,Оперенные искусноИ оправленные в яшму.А в руках его – упругийЛук из ясеня, согнутыйТетивой из жил оленя.

Осторожная НокомисГоворила «Гайавате:«Не ходя, о Гайавата,В царство Западного Ветра:Он убьет тебя коварством,Волшебством своим погубит».

Но отважный ГайаватаНе внимал ее советам,Уходил он от вигвама,С каждым шагом делал милю.Мрачным лес ему казался,Мрачным – свод небес над лесом,Воздух – душным и горячим,Полным дыма, полным гари,Как в пожар лесов и прерий:Словно уголь, разгоралосьГневом сердце Гайаваты.

Так держал он путь далекийВсе на запад и на западЛегче быстрого оленя,Легче лани и бизона.Переплыл он Эсконабо,Переплыл он Миссисипи,Миновал Степные Горы,Миновал степные страныИ Лисиц и ЧерноногихИ пришел к Горам Скалистым,В царство Западного Ветра,В царство бурь, где на вершинахВосседал Владыка Ветров,Престарелый Мэджекивис.

С тайным страхом ГайаватаПред отцом остановился:Дико в воздухе клубились,Облаками развевалисьВолоса его седые,Словно снег, они блестели,Словно пламенные косыИшкуды, они сверкали.

С тайной радостью увиделМэджекивис Гайавату:Это молодости годыПеред ним воскресли к жизни,Это встала из могилыКрасота Веноны нежной.

«Будь здоров, о Гайавата! —Так промолвил Мэджекивис. —Долго ждал тебя я в гостиВ царство Западного Ветра!Годы старости – печальны,Годы юности – отрадны.Ты напомнил мне былое,Юность пылкую напомнилИ прекрасную Венону!»

Много дней прошло в беседе,Долго мощный МэджекивисПохвалялся ГайаватеПрежней доблестью своею,Приключеньями былыми,Непреклонною отвагой;Говорил, что дивной силойОн от смерти заколдован.

Молча слушал Гайавата,Как хвалился Мэджекивис,Терпеливо и с улыбкойОн сидел и молча слушал.Ни угрозой, ни укором,Ни одним суровым взглядомОн не выказал досады,Но, как уголь, разгоралосьГневом сердце Гайаваты.

И сказал он: «Мэджекивис!Неужель ничто на светеПогубить тебя не может?»И могучий МэджекивисВеличаво, благосклонноОтвечал: «Ничто на свете,Кроме вон того утеса,Кроме Вавбика, утеса!»И, взглянув на ГайаватуВзором мудрости спокойной,По-отечески любуясьКрасотой его и мощью,Он сказал: «О Гайавата!Неужель ничто на светеПогубить тебя не может?»

Помолчал одну минутуОсторожный Гайавата,Помолчал, как бы в сомненье,Помолчал, как бы в раздумье,И сказал: «Ничто на свете.Лишь один тростник, Эпоква,Лишь вон тот камыш высокий!»И как только Мэджекивис,Встав, простер к Эпокве руку,Гайавата в страхе крикнул,В лицемерном страхе крикнул:«Каго, каго! Не касайся!»«Полно! – молвил Мэджекивис.Успокойся, – я не трону».

И опять они беседуПродолжали; говорилиИ о Вебоне прекрасном,И о тучном Шавондази,И о злом Кабибонокке;Говорили о Веноне,О ее рожденье дивном,О ее кончине грустной —Обо всем, что рассказалаВнуку старая Нокомис.

И воскликнул Гайавата:«О коварный Мэджекивис!Это ты убил Венону,Ты сорвал цветок весенний,Растоптал его ногами!Признавайся! Признавайся!»И могучий МэджекивисТихо голову седуюОпустил в тоске глубокой,В знак безмолвного согласья.

Быстро встал тогда, сверкаяГрозным взором, Гайавата,На утес занес он рукуВ рукавице, Минджикэвон,Разломил его вершину,Раздробил его в осколки,Стал в отца швырять свирепо:Словно уголь, разгорелосьГневом сердце Гайаваты.

Но могучий МэджекивисКамни гнал назад дыханьем,Бурей гневного дыханьяГнал назад, на Гайавату.Он схватил руной Эпокву,Вырвал с мочками, с корнями, —Над рекой из вязкой тиныВырвал бешено ЭпоквуОн под хохот Гайаваты.

И начался бой смертельныйМеж Скалистыми Горами!Сам Орел Войны могучийНа гнезде поднялся с криком,С резким криком сел на скалы,Хлопал крыльями над ними.Словно дерево под бурей,Рассекал Эпоква воздух,Словно град, летели камни

С треском с Вавбика, утеса,И земля окрест дрожала,И на тяжкий грохот бояПо горам гремело эхо,Отзывалося: «Бэм-Вава!»

Отступать стал Мэджекивис,Устремился он на запад,По горам на дальний западОтступал три дня, сражаясь,Убегал, гонимый сыном,До преддверия Заката,До границ своих владений,До конца земли, где солнцеВ красном блеске утопает,На ночлег в воздушной безднеОпускаясь, как фламингоОпускается зареюНа печальное болото.

«Удержись, о Гайавата! —Наконец вскричал он громко, —Ты убить меня не в силах,Для бессмертного нет смерти.Испытать тебя хотел я,Испытать твою отвагу,И награду заслужил ты!

Возвратись в родную землю,К своему вернись народу,С ним живи и с ним работай.Ты расчистить должен реки,Сделать землю плодоносной,Умертвить чудовищ злобных,Змей, Кинэбик, и гигантов,Как убил я Мише-Мокву,Исполина Мише-Мокву.

А когда твой час настанетИ заблещут над тобоюОчи Погока из мрака, —Разделю с тобой я царство,И владыкою ты будешьНад Кивайдином вовеки!»

Вот какая разыграласьБитва в грозные дни Ша-ша,В дни далекого былого,В царстве Западного Ветра.Но следы той славной битвыИ теперь охотник видитПо холмам и по долинам:Видит шпажник исполинскийНа прудах и вдоль потоков,Видит Вавбика осколкиПо холмам и по долинам.

На восток, в родную землю,Гайавата путь направил.Позабыл он горечь гнева,Позабыл о мщенье думы,И вокруг него отрадойИ весельем все дышало.

Только раз он путь замедлил,Только раз остановился,Чтоб купить в стране ДакотовНаконечников на стрелы.Там, в долине, где смеялись,Где блистали, низвергаясьМеж зелеными дубами,Водопады Миинегаги,Жил старик, дакот суровый.Делал он головки к стрелам,Острия из халцедона,Из кремня и крепкой яшмы,Отшлифованные гладко,Заостренные, как иглы.

Там жила с ним дочь-невеста,Быстроногая, как речка,Своенравная, как брызгиВодопадов Миннегаги.В блеске черных глаз игралиУ нее и свет и тени —Свет улыбки, тени гнева;Смех ее звучал как песня,Как поток струились косы,И Смеющейся ВодоюВ честь реки ее назвал он,В честь веселых водопадовДал ей имя – Миннегага.

Так ужели ГайаватаЗаходил в страну Дакотов,Чтоб купить головок к стрелам,Наконечников из яшмы,Из кремня и халцедона?Не затем ли, чтоб украдкойПосмотреть на Миннегагу,Встретить взор ее пугливый,Услыхать одежды шорохЗа дверною занавеской,Как глядят на Миннегагу,Что горит сквозь ветви леса,Как внимают водопадуЗа зеленой чащей леса?

Кто расскажет, что таитсяВ молодом и пылком сердце?Как узнать, о чем в дорогеСладко грезил Гайавата?Все Нокомис рассказал он,Возвратясь домой под вечер:О борьбе и о беседеС Мэджекивисом могучим,Но о девушке, о стрелахНе обмолвился ни словом!

ПОСТ ГАЙАВАТЫ