Тирион услышал, как внизу кто-то закричал тонким, высоким, истеричным, полным страха голосом. Ещё он услышал Мокорро. Вздымая над головой посох, красный жрец стоял на носу, вглядываясь в бурю и рокоча молитву своим громовым голосом. Посредине судна дюжина матросов и пара «перстов» сражались с перепутанным такелажем и намокшим парусом, но Тирион так и не узнал, собирались ли они его поднять или спускали. Чем бы те ни занимались, на его взгляд это была одинаково плохая затея. Так оно и вышло.
С лёгким угрожающим шепотом вернулся ветер – холодный и влажный, он погладил щёку карлика, хлопнул мокрым парусом, запутался в красной рясе Мокорро. Тирион инстинктивно схватился за ближайший поручень и, как оказалось, вовремя. Не прошло и трех мгновений, как лёгкий ветерок превратился в штормовой шквал. Мокорро что-то выкрикнул, с драконьей головы навершия его посоха сорвалось зелёное пламя, тут же сгинувшее в ночи. Грянул дождь, чёрный и ослепляющий, и обе надстройки корабля – носовая и кормовая – скрылись за стеной воды. Наверху хлопнуло что-то огромное, и поднявший голову Тирион успел увидеть, как улетает парус вместе с двумя людьми, болтающимися на линях. Потом послышался громкий треск. «О, треклятая преисподняя, – успел подумать карлик, – наверняка это мачта».
Он увидел трос и схватился за него, пытаясь подтянуться с его помощью к ведущему вниз люку, чтобы убраться подальше от шторма, но один порыв ветра сбил Тириона с ног, а второй больно припечатал об ограждение. В него-то карлик и вцепился. Дождь, ослепляя, заливал лицо. Рот вновь наполнился кровью. Корабль под ногами стонал и рычал, словно страдающий запором толстяк, напрягшийся, чтобы облегчиться.
Потом мачта рухнула.
Тирион не видел, но слышал, как та упала. Сперва раздался тот же треск, а за ним – скрежет ломающегося дерева, и внезапно в воздух полетели щепки и обломки. Одна щепка пролетела всего в дюйме от глаза карлика, вторая впилась в шею, а третья – через сапог и штанину – в голень. Тирион закричал от боли, но ухватился за трос с такой отчаянной силой, о которой даже и не подозревал. «Вдова сказала, что корабль не доберется до порта назначения», – припомнил он и засмеялся. Он хохотал и хохотал – дико, истерично, под грохот грома, удары волн и стоны корабля.
Шторм стих, и на палубу, словно бледно-розовые дождевые черви, выползли выжившие пассажиры и члены команды. К этому времени «Селейсори Кхоран» представлял собой низко сидящий сломанный остов, дрейфующий по волнам. Корабль имел крен на левый борт в десять градусов, корпус был проломлен в полусотне мест, трюм полон воды, а от мачты остался расщеплённый обломок не выше карлика. Даже носовая фигура не избежала урона, потеряв руку, державшую свитки. В шторме сгинуло девять человек команды, включая помощника, и два «перста» вместе с самим Мокорро.
«Мог Бенерро увидеть это в своём пламени? – задумался Тирион, узнав, что красный жрец пропал. – А сам Мокорро?»
– Предсказания похожи на недоученного мула, – пожаловался карлик Джораху Мормонту. – С виду кажется, что ему можно верить, но как только ты расслабишься – лягнёт тебя в голову. Эта проклятая вдова знала, что корабль не попадет по назначению, и предупредила нас, сказав, что Бенерро видел это в своем огне. Вот только я принял её слова за… да ладно, какое это теперь имеет значение? – Он скривил губы. – Важно то, что какой-то проклятый штормище в щепки разнес нашу мачту и теперь мы вынуждены бесцельно дрейфовать по заливу Скорби, пока не кончится еда и мы от голода не начнем жрать друг друга. Как думаешь, с кого они начнут – со свиньи, собаки или меня?
– Полагаю, с самого шумного.
Капитан умер на следующий день, а кок – три ночи спустя. Всё, что оставшаяся команда была в силах сделать, это сохранить корабль наплаву. Один из выживших помощников капитана, принявший командование на себя, определил, что они находятся где-то у южного берега Кедрового острова. Когда команда спустила оставшиеся шлюпки, чтобы попытаться дотянуть корабль до берега, одна затонула, а матросы из другой обрезали буксирный трос и сбежали на север, бросив тонущий корабль и своих товарищей.
– Рабы, – презрительно бросил Джорах Мормонт.
По его собственным словам, громадный рыцарь продрых весь шторм напролет. Тирион в этом сомневался, но решил держать свои мысли при себе. Однажды ему захочется кого-нибудь укусить за ногу и для этого ему пригодятся целые зубы. Мормонт вёл себя так, будто между ними не произошло никакой размолвки, поэтому Тирион также решил делать вид, что ничего не было.
Они дрейфовали девятнадцать дней, воды и пищи становилось все меньше. Солнце палило беспощадно. Пенни вместе с собакой и свиньей спряталась в своей каюте. Тирион носил ей еду, прихрамывая на перевязанную ногу и каждую ночь обнюхивая рану. Когда нечего было делать, он развлекался тем, что колол пальцы ног и рук. Сир Джорах каждый день точил меч, доводя его до блеска. Три оставшихся в живых «перста» на закате каждого дня разжигали огонь и возглавляли команду при молитвах, не выпуская из рук копий и оставаясь в причудливых доспехах. И ни один моряк больше не пытался потереть голову кого-то из карликов.
– Может нам снова для них выступить? – спросила как-то ночью Пенни.
– Лучше не стоит, – ответил Тирион. – Это только напомнит им о том, что у нас есть отличная упитанная свинья.
Хотя Милашка с каждым днём становилась всё менее упитанной, а от Хруста остались лишь кожа да кости.
Той ночью ему вновь приснилось, что он в Королевской Гавани с арбалетом в руках.
– Куда отправляются шлюхи, – произнес лорд Тайвин, но когда палец Тириона нажал на спуск и арбалет тренькнул, на месте отца со стрелой в животе оказалась Пенни.
Карлик проснулся от крика.
Палуба под ногами ходила ходуном, и он на миг пришёл в замешательство, решив, что снова очутился на «Скромнице». Но вонь навоза привела его в чувство. Горести остались далеко позади, за полмира, как и радости прежней жизни. Он вспомнил, как приятно было смотреть на Лемору после её утренних купаний, как на обнаженной коже септы искрились капельки воды. А теперь его единственная дама – бедняжка Пенни, хилая девушка-карлик.
Наверху что-то происходило, и Тирион, зевая, выбрался из гамака и принялся искать сапоги. Заодно, хоть и понимал, что это бред, поискал арбалет, но, разумеется, ничего подобного не нашёл. «Какая жалость, – усмехнулся карлик, – а он бы пригодился, когда кто-нибудь из высоких явится меня съесть». Натянув сапоги, Тирион выбрался на палубу, чтобы проверить, чем вызван переполох. Пенни оказалась там раньше него, её глаза округлились от удивления.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});