Лилит от меня этого не требует…
Фразы, рубленые и рваные, прерывались всхлипами, состоя наполовину из слов, а наполовину из слез. Не останавливаясь, напрочь отключив самоконтроль, Майя озвучивала каждую мысль, которая приходила ей в голову.
— Я просто говорила… с парнем… Я бы ничего ему там не позволила… А потом подошла она… Алла!..
Нащупав золотую змейку на своем запястье, Майя судорожно вцепилась в нее пальцами и начала вращать.
— Она меня терпеть не может!.. И она прямо мне в насмешку, прямо из-под носа… Увела его!.. Прямо при мне предложила ему себя!.. И они ушли… трахаться!.. А ко мне подошла Лилит…
Слова противно жалили, пытаясь показать мне то, о чем я не хотел знать.
— Не надо больше, — я слегка сжал ее плечи и, отодвинув от себя, заглянул в глаза. — Мне это неважно.
Однако за затянувшей их поволокой слез я уже не видел ничего осмысленного — говорить для нее стало важнее, чем слышать.
— И Лилит спросила, что я правда все так оставлю? Позволю какой-то шлюхе унижать меня?.. Я так рассердилась и нашла их… В туалете, прямо в кабинке… Нашла их… И… и… — ее голос сорвался в один глубокий всхлип. — И я его поцеловала!..
Дальше могла и не продолжать — я уже и так это представил. Каким цепким может быть ее поцелуй, я отлично понял по тому, как она сегодня поцеловала меня. Единственное, что меня защитило, — медальон Би, а ведь у того парня его не было… Не составляло труда представить шок в глазах Алгон, когда она увидела, что произошло дальше.
— Я даже не хотела!.. Когда я целую, — не останавливаясь, Майя продолжала закидывать меня фактами, которые мне не были нужны, — я уже не могу это остановить. Уже ничего не остановить… Не могу контролировать то, что случается потом… Не могу…
— Пойдем! — не выдержав, перебил я. — Я провожу тебя до дома.
Не тронувшись с места, Майя еще лихорадочнее стала вращать эту чертову змейку на запястье — настоящую причину всех ее проблем.
— Я просто психанула! — затараторила она, другой рукой впиваясь в мой рукав, словно боясь, что я уйду и она не успеет договорить. — Я не хотела!.. Это все для Лилит… Она сказала…
Я больше не мог это слушать — не мог слышать это имя. Майя повторяла его так часто, что я уже не знал, в какой мере ее поступки были вызваны ее собственными желаниями, а в какой — подогреты советами и подначиваниями Лилит. Под мертвенным светом лампочки глаза змейки отливали ядовитой зеленью — и этот яд коварно просачивался в голову, отравляя мысли. День грехопадения… Все мои девочки мне кое-что должны… А сейчас она здесь со мной, потому что и правда меня хочет или потому что кое-что должна своей демонице?
— А вот это сейчас, — я не смог сдержать вопроса, — для тебя или для Лилит?
Вздрогнув так сильно, что очередной всхлип оборвался в воздухе, Майя с ошеломлением уставилась на меня, будто вместо слов я залепил ей пощечину.
— Не смей! — сдавленно выдохнула она. — Не смей на меня так смотреть! — пальцы разжались, выпуская мой рукав. — Только не ты! Не ты!..
Оттолкнув меня, словно в этот момент я тоже стал ее врагом — одним из тех, кто резал ее взглядами весь вечер, — она рванула прочь и, грохоча каблуками, скрылась за углом. Чувствуя, что не хочу продолжения, я устало оперся о стену. Наверное, надо было ее догонять, успокаивать, переубеждать… Переубеждать в чем? Я теперь знал столько, что уже не понимал, что и думать. Позволила себя трахнуть, потому что рассердилась, потому что психанула и при этом не хотела… Я верил каждому ее слову, и от этого они звучали только хуже. Ее загоны были на порядок круче моих.
— Радуйся! — донесся ее полуистеричный выкрик кому-то из-за угла. — Я ухожу! Он опять только твой!
Одна дробь каблуков сменилась другой, и в коридор, где я стоял около пророческой таблички «Выхода нет», свернула запыхавшаяся Саша. Наши взгляды встретились, и каблуки еще быстрее застучали по полу. Подбежав, она прильнула ко мне всем телом и обняла.
— Ну что за цирк ты устроил? Я же не настолько виновата…
Ее тепло обнимало, а слова царапали — смешиваясь и путаясь, не давая понять, что было искреннее. Зачем она здесь? Хочет извиниться? Если так, это были самые хреновые извинения, которые только можно представить. Или она думает, что от обычного «прости» случится конец света?
— Парень твой тебя не потеряет? — спросил я, отодвигая ее от себя.
Вместо этого она еще крепче прижалась ко мне, сминая свое платье, портя прическу, оказываясь неестественно близко для места, где нас могли в любой момент застать — этот уголок был не настолько укромным. Саша подняла голову, и запах шампанского с силой ударил мне в лицо, объясняя причину ее внезапной неосмотрительности.
— Хочешь, к тебе поедем? Да хоть прямо сейчас… — пробормотала она, скользя пальцами по моим щекам. — Хоть до утра останусь! Хочешь?..
Все выпитые бокалы плескались у нее в глазах. Подогретая алкоголем, она была настойчивой и отчаянно безрассудной. Видимо, гениальный план был таков: я ухожу и дожидаюсь ее где-нибудь на улице, тем временем она прощается со своим парнем, ссылаясь на тошноту или головную боль — еще бы, столько выпить! — а после мы едем ко мне и отрываемся всю ночь. Похоже, после этого вечера даже Ася за стенкой ее уже не смущала.
— Вместе уйдем, — спросил я, — или сначала ты, а потом я?
— Да какая разница?
Ее глаза недовольно прищурились, только подтверждая мою догадку.
— Ну а если для меня есть разница? — спросил я.
— Ну что ты как маленький?!
Перестав гладить, Саша схватила меня за ворот, сердито толкая то к себе, то от себя, будто маленькой была она и сейчас капризно требовала игрушку.
— Ну хочешь, — выпустив ткань, она вдруг потянулась ко мне, — я тебя поцелую?..
Иллюстрация: https://telegra.ph/file/5ea3df414ff37d5573880.jpg
Терпкий запах шампанского уже щипал лицо — и вкус ее губ, наверное, сейчас был бы таким же горьким. И как она потом себе это объяснит? Что была пьяна, а я воспользовался?..
Ослепительно мелькнув, яркая вспышка усилила тусклую лампочку, вырвав из полумрака трещины на стенах и наши лица. Саша отпрянула от меня — так стремительно, словно за миг протрезвела.
— Нас что, только что сфотографировали?
Не давая ответа, в проеме была пустота. Кинувшись туда, Саша остановилась на углу, пристально всматриваясь в глубину коридора.
— Никого! — бросила она, растерянно переведя глаза на меня.
Снова подойти ко мне она