— Считайте это русским безумством.
— Не верю, — сказал Питер. — Хотите чего-нибудь прохладительного?
Слава и Лидочка в один голос отказались.
Лидочка все старалась осознать масштабы названной суммы. Полтора миллиона фунтов! И в самом деле, зачем Алле могли понадобиться такие деньги?
Догадка лежала на поверхности, но верить в нее не хотелось.
Алла стала жертвой шантажа.
Или передаточным звеном в заговоре, направленном на то, чтобы ограбить Славу.
Очевидно, Иришка знает об этом, но Василий с Валентиной вряд ли. И кто же тогда Алла? Невинная жертва или участник заговора?
— Не надо подозревать меня в том, что я русский мафиози, — попросил Слава. Голос его был жалким. Он на самом деле умолял адвоката о снисхождении. Ему было страшно, поняла Лидочка. Страшно казаться преступником в глазах добропорядочных англичан, страшно потерять доверие Питера как олицетворения этих англичан.
— Может быть, вам следует обратиться в полицию? — осторожно спросил Питер. — У меня есть знакомый, который работает в специальном отделе Скотленд-Ярда.
— Нет, — решительно сказал Слава. — Ничего хорошего из этого не выйдет.
«Он знает, — думала Лидочка, — что смерть Галины тоже каким-то образом связана с появлением Аллы. Галина знала нечто, испугавшее Геннадия… условно говоря, Геннадия».
— И тем не менее, — сказал Питер, — я считаю своим долгом напомнить вам, Вячеслав, что вы находитесь в государстве, которое может оградить своих подданных…
— Я подданный России.
— Вы имеете вид на жительство в Великобритании и можете получить гражданство, как только того пожелаете.
— Питер, уверяю вас, что я хотел бы не трогать этих денег. Но меня вынуждают обстоятельства. И я достаточно взрослый человек, чтобы решить, как распорядиться деньгами.
— Если вы стали жертвой шантажа, — ответил Питер, вежливо и холодно выслушав перевод Лидочки, — то учтите, что шантажист, как правило, не ограничивается первой добычей. Он будет трудиться, пока не высосет вас досуха.
— Я постараюсь, чтобы так не случилось, — сказал Слава и этим признал правоту Питера.
— Наверное, вам не стоило… — Питер оборвал начатую фразу. Лидочка не переводила, смотрела на него. Слава тоже смотрел на юриста.
После короткой паузы Питер заговорил о другом:
— Я полагаю, что результаты обследования возможностей продажи недвижимости и ваших акций будут известны в банке через три дня. Утром я разговаривал с мисс Парсонс из Сиднемского отделения. Она свяжется с эдинбургским трастом. Но потери, которые вы понесете, делают ваше решение по крайней мере сомнительным.
Слава слушал монолог адвоката, как проштрафившийся школьник, не поднимая глаз.
Питер оборвал свою речь. Он понял, что школьник неисправим.
Слава поднялся и спросил:
— Мне нужно пойти к Шейле?
— Я думаю, что визит к мисс Парсонс не будет излишним. Она ожидает вас.
Питер вышел за ними на лестничную площадку. Он не скрывал своего разочарования, даже обиды на клиента.
— Вы позвоните мне, когда будут новости? — спросил Слава.
— Обязательно, — обещал Питер.
Ждать, пока клиенты спустятся, он не стал. Когда Лидочка подняла глаза, адвоката уже не было.
— Теперь куда? — спросила она у Славы. — В банк?
Дверь конторы мягко закрылась за ними. По улице несся жаркий ветер. Он гнал обрывки бумаги. Погода явно менялась.
— Вы не спешите? — спросил Слава.
— Я не спешу, — сказала Лидочка. — Но полагаю, что вы ведете себя нечестно.
Они остановились перед большим ящиком, с верхом загруженным рулонами туалетной бумаги. Дальше на тротуаре стояли коробки с хозяйственными мелочами — шла распродажа хозяйственных товаров.
— Почему нечестно?
Раньше Лидочка не замечала, какой у него цвет лица — серая, в каких-то малиновых точках кожа, а волосы редкие, жирные. И красный кончик носа. Вид его был жалок.
— Я перевожу разговоры, которые мне непонятны.
— Придет время, я расскажу, — пообещал Слава, не поднимая глаз.
— Слушайте, Слава, что за выражения: придет время! Вы выражаетесь как в дурном романе.
Слава, задумавшись, взял рулон туалетной бумаги и крутил его в руках. Индус-продавец поспешил от дверей магазина и спросил:
— Вы будете брать, сэр?
Слава никак не мог понять, чего от него требуют.
Лидочка отобрала у него рулон и кинула обратно в ящик. Она взяла Славу под руку и повела прочь, к машине.
Больше она не стала расспрашивать. Тем более что в ходе разговоров, которые она переводила, открывались все новые обстоятельства. Хотел того Слава или нет, но желание использовать Лидочку в качестве бесплатного переводчика ставило его в положение невольного распространителя информации. Лидочка не могла находиться рядом со Славой и не догадываться о действительном положении вещей.
Они подъехали к банку. Там толстая, чрезмерно жизнерадостная мулатка, мисс Парсонс, уже ждала их, широко улыбаясь и демонстрируя множество крупных жемчужных зубов.
Она провела их в свой кабинетик, где начался второй этап разговора о деньгах, также полный нескрываемого недоумения со стороны англичанки, неспособной понять, почему у цивилизованного человека может сложиться ситуация, когда ради получения миллиона наличными он может пожертвовать двумястами тысячами.
От мисс Парсонс пахло очень сладкими духами, в кабинке-кабинете было трудно дышать, словно внутри тропического цветка.
Мисс Парсонс убедительно доказывала Славе, почему он не имеет права так себя вести. Потом Слава, все выслушав, сказал, что договорился с Питером о том, чтобы устроить совещание по поводу денег через три дня, когда все документы будут готовы.
Затем мисс Парсонс стала показывать Славе бумаги, которые должны были подтвердить правильность ее позиции.
— Не для перевода, — сказал Слава Лидочке. — Они мне страшно надоели. Лезут и лезут. Как будто это их деньги. Все равно же ничего не изменится.
Мисс Парсонс замолчала и смотрела на Лидочку, ждала, когда та переведет.
— Это не относилось к делу, — сказала Лидочка.
Когда они вышли на улицу, Слава сказал:
— Словно к проктологу сходил.
Лидочка не сразу сообразила, чем занимается проктолог. Потом вспомнила, что задними частями тела.
Она ждала, что Слава сейчас объяснит ей, что же скрывалось за утренними визитами, но Слава не спешил откровенничать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});