Читать интересную книгу Битва за Рим (Венец из трав) - Колин Маккалоу

— А какой путь он еще мог избрать? — спросил Антоний Оратор. — Ну давай, Квинт Лутаций, предложи нам какой-нибудь другой путь!

Ему ответил брат Катула, Луций Цезарь:

— Луций Корнелий мог оставаться в Кампании, отказываясь сложить с себя командование.

— О, разумеется! — фыркнул цензор Красс. — А затем, когда Марий и Сульпиций собрали бы остальные легионы со всей Италии, что бы случилось, как по-вашему? Если бы ни одна из сторон не остановилась, началась бы настоящая гражданская война. Война между римскими гражданами, а не просто война против италиков, Луций Юлий! Придя в Рим, Луций Корнелий по меньшей мере сумел избежать вооруженного столкновения между римлянами. И тот факт, что в Риме не оказалось легионов, стал основной гарантией его успеха!

— В этом ты прав, Публий Лициний, — согласился Антоний Оратор.

Таким образом, каждый осуждал тактику Суллы, но никто не мог предложить альтернативного решения.

* * *

Свыше десяти дней Сулла и другие лидеры Сената продолжали ежедневно выступать на Римском Форуме, постепенно завоевывая сердца людей. Их безжалостная кампания была направлена на полную дискредитацию Сульпиция и мягкое отстранение Гая Мария, который, как дряхлый и хворый человек, должен удовлетворенно упокоиться на старых лаврах.

После нескольких показательных казней за грабежи легионеры Суллы вели себя безупречно и тем самым завоевали симпатии горожан; последние их кормили и слегка баловали, особенно после того, как весь город облетело известие, что это — та самая легендарная армия из Нолы, которая фактически выиграла войну против италиков. Сулла был весьма доволен этим обстоятельством, поскольку добровольное снабжение его легионов жителями Рима избавляло от дополнительной нагрузки городские продовольственные склады. Однако среди населения находились и такие, что смотрели на пребывание войск в городе Ромула весьма скептически. Эти не забыли, что солдаты отправились походом на Рим по своему собственному желанию. Таким образом, делали они вывод, если солдатам будет оказано сопротивление или они окажутся чем-то раздражены, то вполне может иметь место массовая резня — несмотря на все прекрасные слова полководца, сказанные им на Форуме. Кроме того, ведь Сулла не отослал своих солдат обратно в Кампанию — нет, он оставил их в Риме. Значит, Сулла не отказался от мысли использовать их при первой же необходимости.

— Я не верю народу, — говорил Сулла вождям Сената, который был теперь крайне малочисленным. — В тот момент, когда я благополучно отправлюсь за пределы Рима, появится новый Сульпиций. Поэтому я намерен принять такое законодательство, которое сделало бы это невозможным.

Сулла вступил в Рим в ноябрьские иды, а потому было довольно поздно для принятия в этом году большой программы новых законов. Согласно lex Caecilia Didia существовало такое условие, что между первым собранием, которому был направлен новый закон, и его ратификацией должно пройти три рыночных дня; поэтому было очевидно, что срок консульства Суллы истечет раньше, чем он достигнет своей цели. Еще более ухудшал положение другой lex Caecilia Didia, запрещавший сводить в одном законе несвязанные вопросы. Перед Суллой, таким образом, открывался единственный легитимный путь завершить свою законодательную программу вовремя, причем этот путь был наиболее рискованным. Он заключался в том, чтобы представить каждый из его новых законов всему народу во время одного собрания и обсудить их все вместе. Это давало возможность римским гражданам понять все намерения Суллы — от первого до последнего. Но именно Цезарь Страбон разрешил дилемму Суллы.

— Никаких затруднений, — сказало это косоглазое сокровище, когда к нему обратились за помощью. — Нужно добавить еще один закон в твой список и опубликовать его первым. А именно, это должен быть закон, согласно которому действие lex Caecilia Didia prima временно приостанавливается, причем только по отношению к твоим законам.

— Народное собрание никогда не утвердит это, — возразил Сулла.

— О, они утвердят, особенно если увидят достаточное количество твоих солдат, — дружелюбно отозвался Цезарь Страбон.

Он был абсолютно прав. Когда Сулла созвал всеобщее собрание, которое включало как патрициев, как и плебеев, то обнаружил, что очень легко быть законодателем. Так, первый из представленных законов, который приостанавливал действие lex Caecilia Didia prima только в отношении законов Суллы и который поэтому назывался первым lex Cornelia, был опубликован и принят в один и тот же день. Теперь в распоряжении Суллы было время до конца ноября.

Один за другим Сулла ввел шесть больших законов. Порядок их представления был отработан крайне тщательно. Это было сделано для того, чтобы народ не мог раскрыть главного замысла вплоть до того момента, пока не станет слишком поздно. Сулла прилагал неутомимые усилия, чтобы избежать малейшего намека на конфронтацию между его армией и жителями Рима, прекрасно понимая, что из-за присутствия солдат народ не доверяет ему.

Поскольку старшего консула совсем не волновала любовь народа — лишь бы повиновались, — Сулла решил, что не повредит распустить по всему городу слухи: мол, если законы Суллы не будут приняты, Рим ожидает грандиозная кровавая бойня. Даже когда его собственная голова подвергалась опасности, Сулла не останавливался ни перед чем. Пока народ ограничивался речами, он имел полную свободу пассивно ненавидеть Суллу. А Сулла позволял ненавидеть себя пассивно. Чего он никогда не допустил бы, так это, разумеется, кровавой бойни. Если бы такое произошло, на его карьере можно было бы ставить крест. Но правильно оценивая вызываемое им чувство страха, Сулла и не предполагал никакой кровавой бойни. И он оказался прав.

Второй lex Cornelia выглядел достаточно невинным. Согласно этому закону, Сенат, состоящий всего из сорока человек, увеличивался на триста новых членов. Такая формулировка избавляла закон от позорного пятна: он как будто вовсе не призывал обратно изгнанных ранее сенаторов. Новые сенаторы должны были утверждаться цензорами в обычном порядке, причем цензорам вовсе не давалось указаний восстанавливать в правах любого сенатора, прежде изгнанного за долги. Фонд, созданный для помощи сенаторам-должникам, работал под руководством Катула Цезаря постоянно. Благодаря его деятельности не осталось никаких препятствий для цензоров восстановить в Сенате изгнанных. Кроме того, следовало восполнить потери, понесенные Сенатом из-за смерти многих его членов. Катулу Цезарю было дано неофициальное поручение оказывать на цензоров постоянное давление. Вследствие этих мер, как был уверен Сулла, Сенат вскоре будет восстановлен. Катул Цезарь был грозным человеком.

На третьем lex Cornelia уже недвусмысленно отпечатался угрожающий кулак Суллы. Сулла аннулировал lex Hortensia, который просуществовал двести лет. Согласно этому новому закону Суллы, ни одно решение не могло быть принято собранием триб, пока не получит одобрения со стороны Сената. Это не только «надевало намордник» на народных трибунов, но и ограничивало действия консулов и преторов. Если Сенат откажется издать senatus consultum, то ни плебейское собрание, ни всенародное собрание не могут принимать данный закон. Кроме того, согласно третьему закону Корнелия, собрание триб не могло вносить изменения в формулировки любого из декретов Сената.

Четвертый lex Cornelia был спущен из Сената всенародному собранию как сенатский декрет. Этим законом устранялись те модификации центуриатной комиции, каким она подверглась в ранние дни Республики. Центуриатной комиции была отныне возвращена та же форма, которую она имела во время правления царя Сервия Туллия. А в то время голоса первого класса имели настолько большой вес, что обладали влиянием, приблизительно равным влиянию всех остальных классов. Согласно новому закону Суллы, политическое значение Сената и всадников увеличивалось и становилось таким же, как и во времена царей.

Пятый lex Cornelia обнажил меч Суллы. Этот последний закон его программы должен был быть обнародован и утвержден всенародным собранием. В будущем никакие дискуссии или голосования по поводу законов не могли иметь места в трибутных комициях. Все законопроекты должны обсуждаться и приниматься в контролируемом Суллой собрании центурий, которое превосходило своей властью все остальные и в котором Сенат и всадники могли контролировать практически все. Между Сенатом и всадниками существовало крепкое единство в вопросах, связанных с предоставлением больших прав низшим классам. С этого момента трибы фактически уже не обладали никакой властью, ни во всенародном собрании, ни в плебейском собрании. Всенародное собрание утвердило этот пятый lex Cornelia, зная, что тем самым утверждает приговор самому себе. Теперь оно могло только выбирать магистратов, и ничего больше. Чтобы вершить суд в трибутных комициях, требовалось сначала принятие закона.