9
Зимний вечер наступает рано, а тут свирепый норд-ост пригнал с севера тяжелые тучи, и они сплошь затянули небо. Стемнело еще раньше. С севера надвинулась снежная стена. Все кругом — вверху, внизу — белое. Не поймешь, где степь, где горы, где дорога. Пришлось остановиться. Наконец снежный шквал пронесся, и вдалеке впереди засверкали то ли звезды, то ли огоньки.
— Феодосия! — радостно воскликнул Сандетов.
В Феодосийском укоме РКП (б) шло заседание.
Дежурный вызвал секретаря укома с заседания:
— Явился какой-то настырный парень из Судака, от Гаврилова. Требует, чтобы сейчас же позвали главного. Говорит, что у него очень срочное, секретное дело.
Секретарь укома с интересом воззрился на высокого, худенького паренька: рваная одежда, за поясом наган, на ногах постолы, лицо измученное, а глаза смотрят требовательно, даже исступленно.
— Вы меня вызывали?
— Я из Судака. Секретарь комсомола Сагайдак.
— Будем знакомы… — Секретарь укома подал руку и ощутил очень крепкое пожатие. — Только ты обратился не по адресу. Здесь уком партии, а тебе надо обратиться в уком комсомола. Но тебе повезло. Сейчас мы как раз обсуждаем вопрос о работе среди молодежи Феодосийского уезда. Заходи. Выступишь в прениях. Расскажешь о ваших делах.
Юра с интересом приглядывался к секретарю — товарищу Бушуеву. Еще молодой. Буйная шевелюра. За очками — умные, веселые, с огоньком глаза. Он слышал о нем от Семена. Бушуев при даре три года отбывал на каторге. А в, Крыму был одним из руководителей керченских повстанцев.
— Я пришел не на обсуждение… А за судном с продовольствием. Судак голодает. На перевалах бандиты.
— Разве не нашлось никого другого послать?
— Более взрослого?.. Посылали двоих. Их захватили белобандиты.
— Убили?
— Не успели! Теперь Сандетов и Воробьев на свободе. Они здесь. Главарь банды Бродский и его помощники уничтожены.
— Ты серьезно? Значит, дорога на Судак очищена?
— Не знаю. Есть, наверное, и другие банды.
— Наши чоновцы сейчас вылавливают несдавшихся бандитов. Большая часть вышла по амнистии. Ладно, пойдем. Доложишь обстановку.
Юра покачнулся и, чтобы не упасть, должен был схватиться за Бушуева.
— Что с тобой?
— Ничего… уже прошло!
Секретарь пропустил Юру в кабинет. Юра вошел и остановился, смущенный. В большой, ярко освещенной комнате в креслах, на стульях, на диванах сидело много людей, и все повернулись в его сторону. Ему стало стыдно за свой вид. Оборванный, в грязных постолах… Бандит бандитом! А у всех сидевших одежда была чистая: кожанки, бушлаты, гимнастерки. Юра глубоко вздохнул.
Бушуев обнял Юру за плечи, прошел вперед и представил:
— Это товарищ Сагайдак, секретарь судакского комсомола. Прибыл с хорошими вестями. Самая свирепая и упорная банда полковника Нагаева и капитана Бродского, оседлавшая перевалы за Отузами, разгромлена. Только сегодня мы толковали о ней. Ну, комсомол, давай рассказывай!
И Юра не очень связно, волнуясь, рассказал о положении в Судаке так, как велели ему Гаврилов, военком и Сергей Иванович. И в конце — очень коротко о разгроме банды.
— Там солдат Пилявин и один поручик ведут, наверное, людей сдаваться. Им навстречу нужно выслать небольшой отряд, чтобы принять их… Пилявин мне помог…
Закончив, он стал рассматривать присутствующих. Что это?.. Не может быть! Неужели? Ну конечно…
— Дядько Антон? — негромко спросил он.
И действительно, из-за стола поднялся, улыбаясь, дядько Антон. Подошел, положил руку на Юрино плечо.
— Старый дружок мой, еще с дореволюционных лет.
Все засмеялись.
— Серьезно! Тогда он все искал горизонт. Что ж… Видать, верную дорогу нашел. К большим, широким горизонтам вышел… И вот тебе, товарищ Никита, ответ на наш давешний спор, — обратился он к человеку с длинными, до плеч, волосами и в очках с железной оправой. — Хлопец этот — сын агронома, директора училища. Из интеллигенции, значит. А показал боевитость, преданность нашему делу, напористость. Интеллигенция, она разная бывает. А в основном мы ее своим союзником сделать должны. Кого-то еще надо убеждать, постепенно привлекать. А многие сразу под наше знамя стали, на равных, так сказать… А ты всех под одну гребенку: не доверять, и точка! Нет, Никита, не туда ты гнешь, не этому нас товарищ Ленин учит.
— А сколько врагов среди них! — не унимался длинноволосый.
— Ты не горячись. Конечно, есть интеллигенция враждебная, развращенная долгой службой буржуазии. Но есть интеллигенция народная, близкая пролетариату, голову свою на виселицах да на каторгах сложившая за дело революции. А социализм строить без интеллигенции вовсе невозможно. Скоро через рабфаки пойдет в университеты и рабоче-крестьянская молодежь, вырастет наша, советская интеллигенция!
Потом выступил Бушуев. Он не очень был доволен «военным креном» комсомольской работы в Судаке. Конечно, он понимает всю сложность обстановки в первое время после освобождения Крыма. Комсомольцам необходимо участвовать в вооруженной борьбе. Это и необходимость, и школа борьбы. Судакские комсомольцы — молодцы. Но теперь главное в другом. И чего только он не назвал! Политическое самообразование — это в первую очередь организация разных кружков, руководство учкомом, помощь в ликвидации неграмотности, помощь Рабоче-крестьянской инспекции и многое другое. Большие трудности создаются в связи с надвигающимся голодом. Продовольствие для Судака уже погружено на судно. Надо будет организовать питание учащихся, детей. Налаживать правильное распределение продуктов. Комсомольцы- первые помощники партии!
— Теперь, товарищ секретарь комсомола, скажи нам, чего ты просишь?
— Литература, плакаты, анкеты, комсомольские билеты, песенники, программы кружков, — стал перечислять Юра. — И потом есть у меня личная просьба…
— Какая? — поинтересовался Бушуев.
— Пошлите меня помогать делать революцию в Индии!
Многие из присутствующих засмеялись. Юра нахмурился.
— Ты не обижайся. Они смеются по-хорошему. Их веселит то, что ты такой еще молодой, а уже хочешь помогать другим революционерам. Интернациональная солидарность — великое дело! Сам знаешь, как французские матросы нам помогли. И английские рабочие всеобщие забастовки устраивали под лозунгом: «Руки прочь от Советской России». Надо сказать, что это свою роль сыграло… Но то, о чем ты просишь, — фантазия. Индийцы сами организуются, сами начнут борьбу против колониального рабства.
Когда все расходились после совещания, подбежал Сережа и повел Юру в комсомольское общежитие. Всю ночь они проговорили.