Читать интересную книгу Творения - Максим Исповедник

Иллюстрий Петр, экзарх провинции Африка, был послан в Египет в 632 г., когда Ираклий, чтобы противостать угрозе арабского нашествия, собирал все наличные войска в Северной Африке[1508].

Из Письма XIII (509В — 533А), адресованного Петру, мы узнаем, что он в добром здравии прибыл после морского путешествия (509С) в некое место — по — видимому, в Александрию. Максим отвечает на послание, в котором Петр сообщил ему, что моно- физиты — севириане, которые недавно были не достаточно полно обращены в православие, возвратились к своей ереси, как и предчувствовал Максим (512ВС). Письмо XIII содержит небольшой антимонофизитский трактат и, вероятно, предназначалось для того, чтобы помочь Петру защитить православную веру (512В), возразить на доводы севириан и убедить их возвратится к вере отцов и Церкви (532 С, 533А)[1509]. Максиму не хватает книг, и он не может снабдить Петра цитатами из святых отцов, которые пригодились бы ему; он препоручает адресата учености Софро- ния (будущего патриарха Иерусалимского), который все еще находится в Александрии после того, как противостал принятому в этом городе в июне 633 г. Пакту объединения, заключенному между Константинопольским патриархом Сергием и Александрийским патриархом Киром, с одной стороны, и монофизитской общиной Египта — с другой[1510]. Это одно из редких упоминаний о Софронии, которые встречаются в творениях Максима.

В Письме XIV (533В — 544 С) Максим рекомендует Петру принесшего это послание диакона Косьму. Он призывает Петра во что бы то ни стало хранить пред лицом монофизитской ереси православную веру относительно двух природ Христа (541 С— 544В). Излагая ее здесь лишь вкратце (536А — 537В), он просит Петра дополнить недостающее в этом изложении, чтобы подать новообращенному Косьме научение и утверждение, в которых он еще нуждается (537С). Это письмо было написано между 634 и 639 гг.[1511] Петр в то время проживал в Александрии, где он, вероятно, выполнял двойную миссию, военную и церковную, как было ему поручено. Максим в том же письме упоминает об опасности арабского нашествия (540АВ)[1512], которое вскоре достигнет Египта[1513].

Очень вероятно, что Максим встретился с Петром в то время, когда тот по долгу службы находился в Карфагене, столице экзархата. Он намекает на его присутствие и отсутствие, причем отсутствие не мешает ему быть любимым всеми (Письмо XIII, 509С). Но, быть может, Максим был знаком с ним еще раньше, в то время, когда находился в окружении императора, поскольку он, в выражениях, похожих на те, которые встречаются в письмах к кубикуларию Иоанну, намекает на «телесное разлучение друг от друга», которое «никак не может уменьшить духовную любовь» (Письмо XIII, 509В)?

Во всяком случае, Максим, как кажется, несмотря на проявляемое им перед Петром смирение и на то, что он называет своего адресата, как и всех церковных и политических деятелей, «господин мой» (Письмо XIII, 509В — D), является советником Петра в догматических вопросах, хотя при этом признает, что иллюстрий, несомненно, уже обладает богословскими познаниями (см. Письмо XIV, 537С)[1514]. Однако к советам вероучительного характера Максим прибавляет и духовные советы, поскольку хранение истинной веры, по его мнению, зависит от духовной жизни, и особенно, от молитвы (Письмо XIV, 537С). Петр, который, по — видимому, был весьма предан православной вере, в Письмах XIII и XIV предстает и как человек добродетельный, исполненный кротости и смирения (Письмо XIII, 509–512А).

Косъма, александрийский диакон

Диакон Косьма занимает в Письмах довольно значительное место, поскольку именно ему адресовано Письмо XV (544 С — 576В), датируемое 634–640 гг.[1515], в котором содержится длинный антисевирианский трактат. Из Письма XIV (датируемого тем же периодом[1516]) мы знаем, что он был рукоположен в диакона Александрийской Церкви. Максим просит Петра принять его как друга и походатайствовать перед Александрийским патриархом (им тогда был Кир), чтобы Косьма мог снова занять свое место, если оно за ним не сохранилось (Письмо XIV, 533 С — 536А)[1517]. В этом письме Косьма представлен как «муж добродетельный и благоразумный, и украшенный богоугодным нравом» и как пламенный защитник православной веры в области христоло- гии (536А). Косьма посетил Максима, чтобы получить от него наставление в богословии, и святой просит Петра дополнить это наставление (537С). Вероятно, Косьма посвятил себя делу защиты православной веры пред лицом севирианской ереси, которую усердно поддерживали александрийские монофизиты. Максим говорит, что дал Косьме «вкратце письменный ответ» относительно «вопросов о вероучении» (537С), но, похоже, здесь речь идет не о Письме XV[1518], поскольку в конце этого последнего указано, что оно было послано, и Максим вместо ответа просит молитв диакона; тем не менее оно относится к тому же периоду, что и Письмо XIV (634–639 гг.).

В то время как Письмо XV полностью состоит из богословских рассуждений, в Письме XVI (576D — 580В), адресованном тому же Косьме, хотя и содержится небольшое исповедание веры (577А — D), наибольшее место занимают замечания личного характера. Максим радуется, что его «протеже» пребывает в добром здравии и засвидетельствовал свою твердость в исповедании истинной веры во Христа, несмотря на испытания, которые ему пришлось вытерпеть — по — видимому, со стороны севириан (а может быть, со стороны патриарха Кира) (576D). Его неприятности еще не окончились, и письмо Максима, похоже, имеет целью, прежде всего, помочь ему перенести испытания, не пасть духом, быть терпеливым и надеяться, напомнить ему пример Христа и указать, что соблюдение заповедей есть один из лучших оплотов против сил зла (580АВ).

Юлиан, александрийский схоластик (придворный адвокат или юрист)

О Юлиане, александрийском схоластике (юристе или адвокате), которому адресовано Письмо XVII (58 °C — 584D), неизвестно ничего, кроме того факта, что он, как и его товарищ Христопемпт, о котором упоминается в этом письме (58 °C), был человеком ученым и остался верен православию.

Максим намекает на некую просьбу, которую эти схоластики через его посредство адресовали префекту; Максим сообщает им, что передал ее префекту и будет следить за их делом до тех пор, пока оно не будет доведено до благоприятного завершения (584ВС). Можно предположить, что оба схоластика находились вдали от Максима и что префект, о котором идет речь, это префект провинции Африка, а точнее — Георгий, друг Максима (см. ниже подраздел, посвященный ему). Но находятся ли они по — прежнему в Александрии или бежали в Африку, как предполагает П. Шервуд[1519], замечая, что в Письме XVIII упомянуто о присутствии там других беженцев из Александрии? То, что они пишут Максиму, похоже, свидетельствует об их удаленности от него. А то, что Максим в этом письме ставит цель утвердить навсегда их в истинной вере, «недвижно и неколебимо», указывает на их жизнь в окружении, где царит ересь (богословские замечания наводят на мысль о севирианском монофизитстве), и на то, что их вера подвергается воздействию и сталкивается с различного рода давлением. Итак, мы склонны думать, что они жили в Александрии и находились в таком же положении, как и диакон Косьма (см. выше). При этих условиях, однако, остается неясным, какого рода помощи они просили у правителя (если предположить, что речь идет о префекте Африки). На основании того, что изложение веры, сделанное Максимом, имеет чисто антимонофизитскую направленность, П. Шервуд склонен датировать это письмо временем, предшествующим александрийскому Пакту объединения (июнь 633 г.). Но этот довод нам не представляется убедительным: у Максима можно найти писания подобного рода, созданные гораздо позднее этой даты; даже когда борьба с моноэнергизмом и монофелитством составляла его главную заботу, Максим не переставал сражаться и с севирианским монофизитством, поскольку видел в этой ереси глубинный источник моноэнергизма и монофелитства.

Неназванная игуменья

Письмо XI (453А — 457D) написано одной игуменье, чья личность не установлена; это могла быть игуменья Иоанния, которой, согласно Фотию[1520], Максим адресовал одно письмо[1521]. В письме говорится о монахине, которая покинула монастырь, но потом раскаялась, и оно датируется, вероятно, временем пребывания Максима в Африке[1522]. По — видимому, его можно связать с Письмом XVIII, в котором упомянуты отколовшиеся монахини, которые присоединились к монофизитам. В таком случае его можно было бы датировать 641–642 гг. Но если монахиня, о которой идет речь, ушла из монастыря по причине разногласий в вере, в письме содержался бы, по меньшей мере, намек на богословие. Но Максим здесь сосредотачивается на теме покаяния и Божественного милосердия.