Когда Илюшин доложил, что помощники против, и Ельцин понял, что указа нет, он снова отправил группу «работать». «Готовьте указ!» — сказал он.
В приемной у Ельцина сидели министр внутренних дел Куликов, начальник службы безопасности президента Коржаков, директор ФСБ Барсуков. Они заходили в кабинет Ельцина поодиночке. Увидев растерянных помощников президента, выходящих из его кабинета, Куликов понял, что именно там происходит.
Обо всем дальнейшем министр МВД рассказал позднее в своей книге.
«Ельцин показался мне взбудораженным, — вспоминает Куликов. — Пожал руку и без лишних разговоров объявил: “Я решил распустить Государственную думу. Она превысила свои полномочия. Я больше не намерен терпеть этого. Нужно запретить коммунистическую партию, перенести выборы”. “Мне нужно два года, — он несколько раз, как заклинание, повторил эту фразу: ‘Мне нужно два года’, — и я такое решение принял. Во второй половине дня вы получите указ”».
Первой реакцией Куликова была реакция военного служаки, привыкшего беспрекословно подчиняться начальству:
«Борис Николаевич, — сказал я, — вы — президент и Верховный главнокомандующий и можете принимать такие решения. Мы все обязаны им подчиниться. Я прямо сейчас отдам все необходимые распоряжения на этот счет».
«Но если вы не возражаете, — сказал министр президенту, — я бы хотел продумать и доложить вам сегодня, к семнадцати часам, свои соображения более подробно».
Приехав в свое министерство, Куликов собрал коллегию, рассказал о решении президента и приказал «готовить расчет сил и средств».
«Что-то говорило мне, — вспоминает Куликов, — президента кто-то здорово накручивает. На это указывало излишнее возбуждение Олега Сосковца и Александра Коржакова. Делая вид, что решение президента для них столь же неожиданно, как и для остальных, они немного переигрывали. И было понятно: Сосковец провалил первоначальный этап предвыборной кампании, а его штаб не был в состоянии привести Ельцина к победе. Война, которую затевал президент, могла списать все эти промахи, а Коржаков, который, как оказалось потом, чуть ли не выращивал из Сосковца будущего российского президента, действовал с ним заодно. Ради власти этих людей — сегодняшней и будущей — в принципе и была придумана вся эта комбинация. Ельцина попросту провоцировали, играли на его слабых струнах. И в какой-то момент он поддался на уговоры, приняв, как это он сам говорил впоследствии, вот эту “стратегию”».
На прием к Ельцину к 17.00, не спросив разрешения у самого президента, Куликов пригласил генпрокурора и председателя Конституционного суда. Сцена последовала тяжелая:
«Президент… был мрачен: лицо землистого цвета, неприветлив… Я коротко доложил: “Борис Николаевич, работа по выполнению вашего решения идет, расчеты производятся. Но мы, — я указал на Юрия Скуратова и Владимира Туманова, — считаем его ошибочным”. Предлагаю высказаться своим коллегам — они говорят в принципе то же самое.
Президенту страшно не понравилось, что мы пришли втроем. Вроде как я подбил остальных на групповое неповиновение. Говорит мне с упреком: “Но вы же утром мне ничего не сказали”. Уточняю: “Борис Николаевич, я ничего и не мог вам сказать. Поэтому попросил принять меня в 17 часов и выслушать предложения. Так вот — наше предложение заключается в том, что этого делать нельзя. Я готов объяснить, почему”. Начал с того, что до выборов еще много времени, что рейтинг еще можно поднять. Но самая главная опасность заключается в том, что в стране возможен социальный взрыв, а вот сил, для того чтобы контролировать ситуацию, у нас нет и не предвидится… Они в Чечне. Они еще воюют. Сказал, что нам проще всего было щелкнуть каблуками, а потом всё свалить на президента. Но мы решили не скрывать своих опасений.
Ельцин меня прервал: “Министр, я вами недоволен! Указ последует. Идите! Готовьтесь и выполняйте!”».
Вскоре Куликов узнал, что против ельцинских планов настроены и люди, которым поручено непосредственно подготовить президентский указ.
Выйдя от президента, он зашел в кабинет первого помощника Илюшина и спросил: «Вы, что ли, указ пишете?» Взгляд главы МВД из-под очков был, как всегда, сухим и колючим.
«У Куликова, — пишут помощники Ельцина, — была с собой записка с аргументацией и возражениями. Он показал ее помощникам. Те ему — свою. Записки оказались очень похожи, местами даже до совпадения формулировок. Расстались, договорившись вести общую линию.
В 19.30… пришел А. Чубайс:
— Ребята, кто пишет указ — отвечает за эти действия, независимо от того, ставил визу или нет. Остается только заявление об уходе. Это ведь политическая гибель президента.
Помощники показали ему свою записку с возражениями. Чубайс руками изобразил реакцию на нее президента: разорвать и выбросить.
В 19.4 °C. Шахрай взял записку и пошел к А. Коржакову. Коржаков был у Ельцина, и Шахрай оставил ему записку, расписавшись.
В 20.15 приехали Л. Пихоя и А. Ильин. Президент уехал на дачу, распорядившись, чтобы В. Илюшин к 23 часам привез ему Указ.
К 22.30 записка (без Указа) была готова. В ней, в частности, говорилось: “Указ не получился, потому что правовых обоснований нет. Кроме того, Указ — реакция на постановление Думы неадекватными реальной опасности средствами… В случае принятия Указа нависает угроза гражданской войны”. Подписали В. Илюшин, Г. Сатаров, Ю. Батурин, М. Краснов, Л. Пихоя, С. Шахрай.
В 22.50 В. Илюшин позвонил на дачу президенту, чтобы передать докладную записку. Ельцин с ним говорить отказался. Решили, что Илюшин не должен ехать, чтобы не выпускать документ из рук. Он пошел в свой кабинет дожидаться утра. Президент приехал в Кремль в 5.45. В 5.50 Илюшин вошел к нему в кабинет, положил на стол записку помощников. Ельцин спросил: “Кто подписал?”
Илюшин перечислил.
Ельцин остался один. Накануне он назначил совещание с силовиками на 6 утра.
Через пятнадцать минут началось совещание».
За столом в кабинете президента сидели Ельцин, Черномырдин, Куликов, Барсуков, напротив Сосковец, Илюшин, Коржаков и Егоров. Кроме того, на совещание были приглашены руководители московской милиции.
Накануне Барсуков и Коржаков согласовали с Ельциным план, по которому 17-го числа ближе к вечеру здание Госдумы было занято подразделениями ОМОНа и ГУО (Главного управления охраны). Всего, по оценкам свидетелей, в нем оказалось около полутора сотен человек с оружием. Всех служащих и депутатов, которые находились в этот момент в здании, оттуда выдворили…
По коридорам Госдумы гуляли милиционеры с собаками. Объявлено, что в здании на Охотном Ряду заложена бомба. Здание оцепили. А в Москву уже входили дополнительные силы, внутренние войска МВД.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});