Просмотр памяти обвиняемого в преступлении и выяснение того совершал он его или нет было делом относительно простым, но в случае с Мэйн, он должен был на основе её памяти решить, насколько она ценна и кчему она стремится. Это будет очень непросто.
— …И самое главное, она никогда не простит меня за это. — Он использовал магический инструмент для вторжение в её память. Без сомнения, что после этого она с очень большой опаской будет относится к нему, наверняка избегая его присутствия всеми возможными способами.
В высшем аристократическом обществе, его членам было просто необходимо умение скрывать свои истинные чувства и крайне тщательно обдумывать свои поступки и слова, что бы ни попасться в ловушку своих противников. Там не было ни одного человека, у которого прямо на лице были бы написаны их мысли и чувства, в отличии от Мэйн. Даже в храме, Фердинанду приходилось принимать во внимание насколько тот или иной человек был близок к Епископу и насколько ему можно доверять. Но Мэйн была вне подобных подозрений. Хоть временами от её слов и делу него и болела голова, она для него не делала тайн из своих намерений и мыслей, благодаря её открытому характеру. Рядом с ней не требовалось постоянно быть на стороже, и это было на удивление приятно.
Кажется, я неожиданно для себя, обрел к ней теплые чувства, со вздохом подумал Фердинанд, прежде чем возложить себе на голову венец идентичный тому, что был на её голове. Затем он встал на колени рядом со скамейкой, и прижал самоцвет своего венца к самоцвету её. Осторожно, он стал направлять манну в самоцветы, синхронизируя их умы. Это было совершенно естественной реакцией, когда тело человека яростно сопротивляется проникновению чуждой маны, хоть она и выпила зелье, предназначенное для упрощения процесса синхронизации, от её тело вообще не последовало отторжения вливаемой им маны. Это определенно облегчит его задачу, но также Фердинанд ощутил сильнейшее желание устроить ей суровую выволочку на тему личной безопасности и необоснованного доверия посторонним, что бы вбить ей в голову хотя бы капельку опаски по отношению к посторонним. Он в раздражении щелкнул языком и заговорил:
— Мэйн, ты слышишь меня?
— Чаа? Я слышу вас, Верховный жрец. Где вы? — Фердинанд ожидал от неё страха или отвращения, но она наоборот, отреагировала на него как будто он ничего с ней и не сделал. Он опять подавил желание устроить ей словесную взбучку.
— Я синхронизирую наши разумы. У тебя намного больше манны чем я предполагал ранее. Так же ты сказала, что училась в «мире снов» и мне необходимо определить, что ты намерена учинить нашей родине — вред или пользу. Прости меня за это, но я собираюсь просмотреть твою память.
— Ничего страшного, я не против, — по-прежнему спокойным, немного ленивым тоном ответила Муэйн, и ни один человек в мире не смог бы обвинить Фердинанда В ТОМ, ЧТО он после этого ответа снова ощутил себя полностью обескураженным. Она вообще никак не сопротивлялась тому, кто собирался копаться в ее воспоминаниях.
— Что бы внести полную ясность, пожалуйста, осознай — я собираюсь просмотреть твои воспоминания. Ты и вправду не против этого проникновения в одно из твоих сокровенных убежищ?
— Ну, конечно в этом нет ничего хорошего и приятного, но…то что вы увидите мои воспоминания это самый безопасный для меня способ заработать право на жизнь. Конечно же, я предпочту этот метод, чем казнь из за ложного обвинения в измене. И к тому же, это вы делаете мне услугу используя этот магический инструмент, вместо того что бы просто казнить меня на месте, верно? — Ответила Мэйн.
Благодаря синхронизации их разумов, Фердинанд мог подтвердить, что ее слова не имели двойного смысла и были искренни. Должен ли он похвалить её за мудрость или же отругать за отсутствие здравой доли настороженности…? Скорей всего второе, но выговор подождет. Синхронизация разумов очень утомительна, и чем раньше он закончит, тем лучше.
— В таком случае, не возьмешь ли ты меня в свой «мир снов», о котором ты говорила? Мы вместе сможем посетить его если ты обратишься к своим воспоминаниям о нём.
— Стоп! Это что, я смогу попасть везде куда захочу?
..Почему?! Почему Мэйн внезапно так взбудоражилась, несмотря на то, что её воспоминания просматриваются?! Чувства возбуждения и радости, стремление поскорее начать процесс, что вспыхнули у Моэйн, очень четко улавливались Фердинандом, что чувствовал сейчас ничего иного кроме недовольства насчет
этого. Плохо дело. Я теперь совершенно в этом уверен. Смогу ли я остановить Мэйн если она потеряет контроль над эмоциями, и в случае нужды перехватить так сказать «поводья» ее чувств? Если я не овладею своими эмоциями и не обрету необходимой концентрации, Мэйн протащит меня за собой по всем своим воспоминаниям.
— Мэйн, тебе надо показать мне только то, что я пришел увидеть. И первым делом, покажи мне источник всех твоих знаний.
— Легко! Я начну с моей любимой библиотеки! — звонким голосом ответила Мэйн, и Фердинанд неожиданно для себя оказался перед огромным, незнакомым ему зданием. Он хотел задрать голову, что бы увидеть насколько высоко оно вознеслось, но сейчас он смотрел глазами Мэйн, и на что смотрела она, то он и видел. Сейчас он смотрел на невероятно мастерски вымощенную дорогу, а кожей ощущал обдувающий его нежный ветерок. Судя по отсутствию грязи, мусора и сопутствующего им запаха, они были не в нижнем городе. Это здание было расположено, в каком то квартале Аристократов.
— Ааахх, как долго я здесь не была! — Донеслось эхо голоса Мэйн, и сквозь ее глаза Фердинанд определил, что они следуют к зданию. Шаги Мэйн были быстры и легки, она не испытывала ни малейшего колебания заходя в здание. Без сомнения, именно об этом мире она и упоминала в разговорах с ним. Дверь из небывало прозрачного стекла с тихим жужжанием сдвинулась в сторону, открывая проход в здание, несмотря на то что Мэйн даже не прикоснулась к ней или направляла манну в неё.
— Мэйн, здесь тоже существует магия? Насколько я помню, ты упоминала, что в десятичной системе классификации Дьюи отсутствовала секция для неё.
— Ахх, здесь не существует магии. Это автоматическая дверь работает на других принципах. — У них нет магии, но есть что то другое очень похожее