Читать интересную книгу "Век Наполеона. История европейской цивилизации от 1789 г. до 1815 г. - Уильям Джеймс Дюрант"

Одиночке, который рассказывает, как он потерял религиозную веру, пресытился цивилизацией и удалился в покой гор. Странник предлагает религию как единственное лекарство от отчаяния; знание - это хорошо, но оно увеличивает нашу силу, а не счастье. Затем он переходит к пастору, который утверждает, что простая вера и семейное единство его крестьянской паствы мудрее, чем попытки философа заменить мудрость веков паутиной интеллектуальных споров. Странник осуждает искусственную жизнь города и зло промышленной революции; он выступает за всеобщее образование и пророчит его "славные последствия". Однако последнее слово остается за Пастором, и он возносит хвалу личному Богу.

The Excursion, being a Portion of the Recluse, a Poem, была опубликована на сайте в 1814 году по цене две гинеи за экземпляр. (Предполагаемое предисловие, "Прелюдия", было напечатано только в 1850 г.) Вордсворт попросил своих соседей, Кларксонов, помочь продать книгу среди их друзей-квакеров, "состоятельных и любящих поучительные книги"; он подарил экземпляр романисту Чарльзу Ллойду с условием, что его нельзя будет одолжить тому, кто может позволить себе купить его; и он отказался одолжить его богатой вдове, которая считала две гинеи довольно высокой ценой за "часть произведения".92 Через восемь месяцев после публикации было продано всего триста экземпляров.

Рецензии были неоднозначными. Лорд Джеффри в ноябрьском номере "Эдинбургского обозрения" за 1814 год осудил поэму со зловещим началом: "Этого никогда не будет". Хэзлитт, похвалив "восхитительные отрывки, как естественных описаний, так и вдохновенных размышлений", нашел поэму в целом "длинной и затянутой", повторяющей "одни и те же выводы, пока они не становятся плоскими и бессодержательными".93 А Кольридж, призывавший к созданию шедевра, увидел в "Экскурсии" "многословие, повторы, и вихревое движение мысли, вместо ее поступательного движения".94 Но в более позднем "Застольном разговоре" Кольридж оценил книги I и II ("Пустынный коттедж") как "одну из самых прекрасных поэм на языке".95 Шелли не понравилась "Экскурсия", поскольку она знаменует собой отказ Вордсворта от натуралистического пантеизма в пользу более ортодоксальной концепции Бога; но Китс нашел в поэме много вдохновения и поставил Вордсворта, в целом, выше Байрона.96 Время согласилось с Китсом.

XIII. МУДРЕЦ ИЗ ХАЙГЕЙТА: 1816-34 ГГ.

В апреле 1816 года Кольридж, близкий к физическому и психическому краху в возрасте сорока трех лет, был принят в качестве пациента доктором Джеймсом Гиллманом из Хайгейта, Лондон. В то время Кольридж употреблял по пинте лауданума в день. Саути в это время описывал его как "половину величины дома"; его каркас был рыхлым и согнутым; лицо бледным, круглым и дряблым; дыхание коротким; руки так тряслись, что он с трудом подносил стакан к губам.97 У него было несколько верных друзей, таких как Лэмб, де Квинси и Крэбб Робинсон, но он редко видел жену и детей, жил в основном на пенсию или подарки и терял последние силы. Возможно, молодой врач слышал, что Байрон и Вальтер Скотт считали этого сломленного человека величайшим литератором Англии;98 В любом случае он видел, что спасти Кольриджа можно только постоянным и профессиональным наблюдением и уходом. С согласия жены доктор Гиллман взял Кольриджа к себе домой, кормил его, лечил, утешал и лечил, и содержал до самой смерти.

Восстановление разума Кольриджа было поразительным. Доктор настолько изумился объему знаний своего пациента, богатству его идей и блеску его разговора, что открыл свои двери для растущего круга старых и молодых людей, с которыми "поврежденный архангел" говорил наугад, редко с полной ясностью или логической последовательностью, но с неизменным остроумием, изюминкой и эффектом. Фрагменты этих бесед, сохраненные как "Застольная беседа", до сих пор не теряют своей актуальности: "Каждый человек рождается аристотеликом или платоником".

"Либо у нас есть бессмертная душа, либо нет. Если у нас ее нет, мы - звери; может быть, самые первые и самые мудрые из зверей, но все же настоящие звери".99

Его не устраивало быть одним из первых и мудрейших зверей. Приближаясь к смерти, он искал утешения в религии и, словно для того, чтобы убедиться в правильности своей сделки, принял ее в самой ортодоксальной форме - Англиканской церкви, как столп английской стабильности и нравственности; и с надеждой пожелал ей вечной жизни: Esto perpetua! В его эссе "О конституции церкви и государства" (1830) они представлены как две взаимонеобходимые формы национального единства, каждая из которых защищает и помогает другой.100 Он (как и Вордсворт) выступал против политической эмансипации британских католиков на том основании, что рост "папизма" поставит под угрозу государство, вызвав конфликт лояльности между патриотизмом и религией.

Он в полной мере воспользовался консерватизмом, свойственным старости. В 1818 году он поддержал Роберта Оуэна и сэра Роберта Пиля в их кампании за ограничение детского труда, а в 1831 году выступил против законопроекта о реформе, который должен был сломить власть тори в парламенте. Он выступал против отмены вест-индского рабства.101 Тот, кто больше, чем большинство философов, изучал и поддерживал науку, отверг идею эволюции, предпочитая "историю, которую я нахожу в моей Библии".102 В конце концов его емкий и далеко идущий интеллект уступил недугам тела и воли, и он впал в робкий страх перед каждым новшеством в политике или верованиях.

Ему не хватало устойчивого терпения, чтобы достичь конструктивного единства в своих работах. В "Литературной биографии" (1817) он объявил о своем намерении написать opus magnum - "Логософию", которая стала бы суммой, вершиной и примирением науки, философии и религии; но все, что плоть и душа позволили ему внести в это предприятие, представляло собой мешанину фрагментов, вымученных, хаотичных и неясных. К такому проходу пришел ум, который де Квинси назвал "самым емким,... тонким и всеобъемлющим... который еще существовал среди людей".103

В июле 1834 года Кольридж начал свое прощание с жизнью. "Я умираю, но без надежды на скорое освобождение..... Хукер желал дожить до окончания своей "Церковной политии", - так и я, признаюсь, хотел бы, чтобы жизнь и силы были пощажены мне для завершения моей "Философии". Ибо, как слышит меня Бог, изначальным, постоянным и поддерживающим желанием и замыслом моего сердца было возвеличить славу Его имени; и, что то же самое, другими словами, способствовать улучшению человечества. Но visum aliter Deo [Бог видел иное], и да будет воля Его".104 Кольридж умер 25 июля 1834 года в возрасте шестидесяти двух лет. Вордсворт был потрясен кончиной "самого замечательного человека, которого он когда-либо знал"; а Лэмб, лучший друг из всех, сказал: "Его великий и дорогой дух преследует меня".105

XIV. НА ПЕРЕКРЕСТКЕ

Чарльз Лэмб (1775-1834) был одним из тех увлеченных людей, чьи основные публикации относятся к периоду после 1815 года, но которые