Перед войной также произошли заметные изменения в стимулировании труда и управлении общественным настроением. В 1937 году был установлен максимальный размер оплаты труда, и за три предвоенных года зарплата в различных секторах промышленности значительно выросла (так, в черной металлургии у рабочих на 11,4 процента, у ИТР — на 27,6 процента). Рабочим и служащим предоставлялись регулярные отпуска, расширялась сеть медицинских и оздоровительных учреждений. В 1938 году действовало 1838 санаториев и 1270 домов отдыха, 12 тысяч пионерских лагерей, кроме того, быстро увеличилось число стадионов, спортплощадок, клубов, библиотек. С 1936 года проводился регулярный чемпионат страны по футболу.
Правительство объявило, что поставило своей задачей обеспечить каждую семью отдельной квартирой.
Для награждения особо отличившихся в 1938 году было учреждено звание «Герой Социалистического Труда». (В 1939 году, к шестидесятилетнему юбилею, Сталин будет удостоен этого звания и примет его как заслуженную награду.)
Летом 1940 года были приняты несколько указов Верховного Совета, укрепляющих дисциплину на производстве и наказывающих вплоть до заключения в ИТЛ прогульщиков, «летунов», хулиганов. В ряде публикаций этот указ трактовался как «драконовский», хотя большинство пострадавших от него (это были опоздавшие) наказывались исправительными работами по месту основной работы с удержанием 20 процентов заработка в пользу государства. В ГУЛАГ они не ссылались, но в статистику осужденных попадали.
Девятого октября 1939 года Гитлер в меморандуме высказался относительно советско-германского пакта: «Никаким договором или пактом не может быть обеспечен с полной определенностью нейтралитет Советской России». Главной гарантией от «русского нападения» он назвал быструю демонстрацию германской мощи.
Десятого октября 1939 года Гитлер огласил перед генералами директиву № 6 о ведении войны. Предусматривалось быстрое наступление через Люксембург, Бельгию и Голландию, а также захват «максимально большей территории в Голландии, Бельгии и Северной Франции как базы для ведения воздушной и морской войны против Англии».
Его взгляд на современную войну был адекватным военному и геополитическому положению Германии. Он понимал, что в длительной позиционной войне она обречена, ее шанс — в «импровизации до предела», то есть танковые прорывы и доминирование в воздухе.
В планах Гитлера значились разгром Англии, главного соперника рейха в Европе, и закрепление территории от Скандинавии до Северной Африки, от атлантического побережья Франции до Урала. Англия была целью номер 1, Франция, «английская шпага на континенте», входила сюда. Разгром СССР был обязательным условием окончательной победы над Англией, но в сложившихся благодаря пакту обстоятельствах Москва получила возможность решить свои практические задачи на западной границе и в Прибалтике.
К тому же английская морская блокада Германии была практически нейтрализована поставками сырья из СССР и через СССР. В рейх в обмен на высокотехнологическое оборудование и вооружение поступали лес, зерно, нефть, фосфаты и т. д. Если учесть объемы поставок нефти только из Румынии (74,5 процента), то зависимость Германии от импорта была очень высокой. Когда война с Германией стала вестись по-настоящему, Англия и Франция подготовили бомбардировку бакинских нефтепромыслов в СССР, и только вторжение немцев в Данию и Норвегию вынудило их отказаться от этого шага.
Но если Советский Союз был вынужден торговать на геополитическом рынке «острыми блюдами», то и Германия платила ему соответствующими услугами. Так, Москва вынудила Эстонию, Латвию и Литву подписать с ней пакты о ненападении и получила на территориях этих стран военные базы. Германия поддержала СССР, что и вытекало из секретного протокола, хотя теперь попадали под возможные удары советской авиации поставки руды из Швеции, крайне важные для германской промышленности.
Однако еще до «Мюнхена» и «секретных протоколов» Сталин санкционировал переговоры с финским руководством, которые были поручены второму секретарю советского посольства в Хельсинки Б. А. Рыбкину. Рыбкин был резидентом внешней разведки НКВД. 7 апреля 1938 года Сталин, Молотов и Ворошилов встретились с разведчиком. Через неделю тот предложил министру иностранных дел Финляндии Рудольфу Холсти военный альянс для защиты от возможной оккупации Финляндии Германией. Финны отказались. В октябре 1939 года Москва стала действовать более решительно.
СССР предложил Финляндии территориальный обмен. Финляндско-советская граница проходила всего в 32 километрах от Ленинграда, было предложено перенести ее севернее, чтобы исключить возможность обстрела города тяжелыми орудиями. Взамен предлагалась в два раза большая территория в Карелии. Одновременно советская сторона требовала уступить СССР в аренду остров Ханко.
Десятого октября 1939 года германский посол в Финляндии Блюхер сообщил в МИД Германии: «Всё свидетельствует о том, что, если Россия не ограничит свои притязания островами в Финском заливе, Финляндия окажет вооруженное сопротивление. Для нашей военной экономики последствия этого будут крайне серьезными. Из Финляндии в Германию прекратился не только экспорт леса и продовольствия, но и незаменимый экспорт меди и молибдена. По этим причинам я предлагаю попросить русское правительство о том, чтобы его приглашения не пошли „дальше островов“»373.
Посол был прав. Вот уже три месяца, как у Сталина проводились частые встречи с военными.
Однако Финляндия тоже значилась в «секретном протоколе» как зона интересов СССР, и Германии пришлось перетерпеть.
Двадцать первого октября 1939 года финская армия закончила мобилизацию, было призвано 18 возрастов от 22 до 40 лет, а щюцкоры — до 50 лет. Общее число призванных — 260 тысяч человек. Промышленность была переведена на военное положение, в городах строились убежища, приграничное население эвакуировалось вглубь страны.
Напряженность на советско-финляндской границе стала быстро расти. Начались стычки пограничников. По советской версии, 26 ноября в районе деревни Майнила с финляндской стороны были выпущены семь снарядов на советскую территорию. Это стало поводом для объявления войны. 29 ноября был отдан приказ с утра 30 ноября «пресечь провокационные действия финских войск и обеспечить безопасность нашей границы».
Военные действия проводились частями Ленинградского военного округа как локальная операция: должно быть, в Кремле и Наркомате обороны держали в уме ударный опыт Халхин-Гола и поэтому оказались не готовы к совсем другой войне: взламыванию инженерной линии обороны в тяжелых зимних условиях. Здесь, пожалуй, можно сравнить тактику советского командования с немецким блицкригом, но не слишком подготовленным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});