Двадцать шестого июля на встрече в Берлине временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова с заведующим восточноевропейской референтурой отдела экономической политики МИДа Германии К. Ю. Шнурре было напрямую высказано предложение немцев начать сближение в духе «рапалльской политики». Астахову ответил Молотов (он стал 4 мая наркомом иностранных дел вместо Литвинова): «Дело здесь целиком зависит от немцев». То есть ожидались конкретные предложения.
Тем временем под давлением Франции и общественного мнения Англия согласилась послать в Москву военную делегацию на трехсторонние переговоры.
Советский посол И. Майский довел до британского правительства, что Москва надеется увидеть во главе английской делегации генерала Горта, тогдашнего начальника Британского генерального штаба. Однако вместо него был назначен Реджинальд Дракс, близкий к окружению Чемберлена. На завтраке в советском посольстве на вопрос Майского, полетит ли делегация самолетом, адмирал ответил, что она отправится пароходом. Майский отмечает, что «феноменальная медлительность была проявлением „духа саботажа переговоров“».
У Англии, проводившей в течение нескольких лет политику умиротворения агрессора, не было средств гарантировать защиту Польши, кроме как объявлением войны Германии. Но такой шаг явился бы личным крахом Чемберлена. Поэтому у Москвы не было шансов на заключение военного союза с Лондоном.
К тому же Польша, Румыния, Финляндия, Эстония, Латвия не желали иметь никаких гарантий от СССР. Эстония и Латвия подписали с Германией пакты о ненападении.
Чтобы в таких условиях заключить англо-франко-советский военный союз, надо было преодолеть сопротивление и этих стран, без которых военное (коммуникационное) содержание договора равнялось бы нулю.
Советская разведка информировала Москву, что французское правительство по-прежнему не теряет надежды заключить с Гитлером договор о ненападении.
Павел Судоплатов напоминал, что англо-франко-советские переговоры начались по инициативе Рузвельта, который направил в Лондон своего представителя с предостережением о крайней опасности для интересов США и Британии германского доминирования в Западной Европе. Тем не менее советские источники указывали на явное нежелание англичан следовать настоянию Рузвельта.
Однако в Германии тоже колебались в выборе: немецкие генералы выступали против войны на два фронта. На протяжении всего августа 1939 года немцы зондировали Москву и Лондон. 21 августа они предложили англичанам принять 23 августа для переговоров Геринга, а Москве — Риббентропа. И Советский Союз, и Англия согласились. И вот здесь Гитлер сделал выбор: 23 августа отменил визит Геринга, ему было важнее воспрепятствовать созданию англо-франко-советской коалиции и защититься с востока от возможной экономической блокады союзников.
Германия настороженно следила за всем переговорным процессом, но узнав о персональном составе английской делегации, успокоилась. Добавим, что, прибыв в Москву, адмирал Дракс не имел при себе никаких письменных полномочий правительства. Узнав об этом, и в Москве всё поняли.
Седьмого августа 1939 года Разведупр получил от своего агента запись беседы с военно-воздушным атташе Германии в Польше А. Герстенбергом, в которой сообщались две важные новости. Первая — Гитлер убежден, что в случае конфликта (нападения немцев на Польшу) Англия останется нейтральной. Вторая — после 25 августа начнется война с Польшей362.
Тем не менее Германию продолжали сильно беспокоить советско-англо-французские переговоры. 12 августа временный поверенный Астахов сообщил Молотову, что немцы «не щадят аргументов и посулов самого широкого порядка», чтобы соглашение не состоялось. «Отказ от Прибалтики, Бессарабии, Восточной Польши (не говоря уже об Украине) — это в данный момент минимум, на который немцы пошли бы без долгих разговоров, лишь бы получить от нас обещание невмешательства в конфликт с Польшей»363.
Двенадцатого августа в Москве начались переговоры военных делегаций. Советскую возглавлял маршал Ворошилов, английскую — адмирал Дракс, французскую — генерал Думенк. Переговоры шли до 22 августа и носили трагический оттенок. Француз Думенк знал, что англичане не хотят, чтобы советские войска получали свободу действий на Западе, и просил свое правительство срочно оказать давление на Варшаву, чтобы получить ее согласие на пропуск частей РККА. Поляки ответили на сильное давление Парижа отказом. На Висле считали, что данной Лондоном гарантии достаточно.
Не забудем, что еще 5 января 1939 года глава польского МИДа Ю. Бек заявил после переговоров в Берлине о «полном единстве интересов в отношении Советского Союза». 26 января, встретившись с Риббентропом, Бек обещал обдумать возможность присоединения Польши к Антикоминтерновскому пакту, если Германия поддержит польские планы овладеть Украиной и выйти к Черному морю364.
Тем временем Германия активизировала подготовку торгово-экономического договора с Советским Союзом и начала зондаж по поводу заключения пакта о ненападении.
С этого момента Сталин рассматривает возможность заключения договора с Германией.
Семнадцатого августа Молотов и Шуленбург обмениваются памятными записками. Молотов сообщает, что вопрос о пакте согласован со Сталиным.
Французское правительство не знает, как повлиять на Лондон и Варшаву.
Девятнадцатого августа был подписан советско-германский торговый договор.
Двадцать первого августа Ворошилов в очередной раз спрашивает о возможности переброски войск в Польшу и, не получив от поляков внятного ответа, заявляет, что «есть все основания сомневаться в их стремлении к действительному и серьезному военному сотрудничеству с СССР».
Если учесть, что у западных стран не было общих границ с Польшей и снабжение ее армии они могли осуществлять только через Румынию, то роль СССР в обороне Польши и вообще сохранении мира в Европе была решающей.
Тогда же Шуленбург передал Молотову письмо Гитлера Сталину. В письме, в частности, говорилось: «Заключение пакта о ненападении означает для меня закрепление германской политики на долгий срок. Германия, таким образом, возвращается к политической линии, которая в течение столетий была полезна обоим государствам. Поэтому германское правительство в таком случае исполнено решимости сделать все выводы из такой коренной перемены»365.
В этих словах содержалось прямое указание на связи России и Германии в XIX веке.
В этот же день французское руководство делает отчаянные попытки удержать советскую делегацию от прекращения переговоров, но ничего реального генерал Думенк предложить не может.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});