через территорию одной из договаривающихся сторон, не должны облагаться никакими ввозными пошлинами и транзитными налогами. <…> В открываемых в Ревеле или в других портах Эстонии свободных гаванях Эстония предоставит России районы и места для перегрузки, хранения <…> прибывающих из России или предназначенных для неё товаров <…> причём сборы за таковые районы и места не должны превышать сборов, взимаемых с собственных граждан в отношении транзитных товаров»[984].
Ради этого окна большевики сделали, по словам Ленина, «громадные уступки» странам Прибалтики. Эстонии были переданы населённые русскими территории вокруг Нарвы и более 10 т золота на сумму в 14 млн рублей. Латвия получила золота на 4 млн рублей, Литва — на 3 млн Латвии отошли населённые русскими территории возле Двинска (ныне Даугавпилс), а также часть Псковской губернии, позднее, в конце 1930‑х гг., возвращённая России[985].
После этого в Ревель направляется торговая делегация Центросоюза во главе с И. Э. Гуковским. При этом полномочным представителем РСФСР в Латвии стал уже знакомый нам и Ашбергу Яков Ганецкий. Советское правительство для ведения переговоров о финансовых соглашениях с заграницей создало в Ревеле бюро, директором которого стал Г. А. Соломон (Исецкий). У. Ашберг тесно работал с ним, а затем и с его преемником, своим старым знакомым М. М. Литвиновым. Именно он, судя по всему, взял на себя банковское обеспечение коммерческих операций с зарубежными фирмами, осуществлявшихся вышеназванным бюро. Для оплаты импортных товаров оно вынуждено было использовать свой золотой запас. Экспорт советского золота мог иметь только контрабандный характер, так как со стороны западных стран продолжала осуществляться «золотая блокада»[986].
Сам Ашберг в своих воспоминаниях писал: «Особый интерес в наших общих с торговой делегацией сделках представлял экспорт российского золота. Оно продавалось, главным образом, Франции и Соединённым Штатам. Франция, официально объявившая бойкот российскому золоту, была самым активным его покупателем. Немецкие банки и банкиры также имели своих представителей в Стокгольме. Они скупали русское золото, меняли пробу на слитках, переплавляли монеты»[987].
С 1920 до конца 1922 г. Эстония оставалась монополистом по продаже русского золота и транзиту грузов в Россию. Российский историк В. Г. Сироткин считал, что до середины 1920‑х гг. через эстонскую границу большевики вывезли золота на продажу на гигантскую сумму в 451 млн золотых рублей (1 202 660 000 золотых франков).
Э. Саттон отмечал, что советское золото шло и на шведский монетный двор, который «переплавляет русское золото, проводит его количественный анализ и ставит шведское пробирное клеймо по просьбе шведских банкиров или других шведских подданных, являющихся владельцами этого золота»[988]. И в то же самое время Улоф Ашберг предлагал неограниченное количество русского золота через шведские банки. Всего, по подсчётам специалистов, в 1920-1922 гг. только через порты на Балтике из Советской России было вывезено не менее 500 т золота.
Следующий период жизни Улофа Ашберга связан с Российским коммерческим банком.
Одновременно, сразу после создания в июне 1922 г. в Германии банка «Гаркребо» его директор И. Д. Левин (должность Ильи Давидовича называлась в Советской России «Главный Агент Государственного Банка за границей») занимается в 1922 г. созданием сети совзагранбанков в Скандинавии и отделения в Ревеле (Таллин). Там в 1920‑е гт. действовало три банка: «Северное кредитное акционерное общество» («Норд–Кредит», Det Nordiske kredit Akcie Selscab), образованное в декабре 1923 г. в Копенгагене (Дания), с основным капиталом в 5 млн крон, из которых 10% были внесены Госбанком РСФСР, а остальные 90% «Шведским экономическим акционерным обществом» У. Ашберга.
Банк «Экономиакциебулагет» был зарегистрирован 24 ноября 1917 г., а 10 октября 1922 г. был выкуплен советскими организациями и перерегистрирован на основании Закона об акционерных обществах, принятого 12 августа 1910 г. по адресу: Стокгольм, площадь Stureplan, 15.
Другие адреса банка, обозначаемые в 1922 г. на бланках банка: Stockholm, Fredsgatan 6 и Hamngatan, 5А. В первом здании сегодня располагается Министерство иностранных дел Швеции, второе не сохранилось.
Было у банка и отделение в Берлине по адресу: Unter den Linden, 68а.
Из 2000 выпущенных акций (на общую сумму 4 млн крон) 1991 при основании была выписана на имя У. Ашберга, 9 — на имя различных лиц. 200 акций получил некий профессор Ал. Смирнов как представитель Госбанка (А. И. Смирнов на начальном этапе стал директором шведского банка), вдобавок к этим акциям у него оказалась одна собственная. Акции были именные с купонным листом на получателя и выплатой дивидендов в течение 10 лет[989].
В 1924 г. Ашберг был смещён со своего поста в Роскомбанке по причине «злоупотреблений средствами банка». Утверждалось, что крупные суммы для осуществления платежей за товары, заказываемые советскими учреждениями внешней торговли в Европе, Ашберг вносил на личный счёт в Svenska Ekonomiebolaget, Возможно, он действительно использовал средства банка для личных нужд, но всё–таки были и более серьёзные причины его увольнения. После смерти Ленина Сталин начинает постепенно укреплять свою власть, происходят изменения во внутренней и внешней политике советского руководства.
Так, на XIII съезде РКП(б) 23-31 мая 1924 г. были нанесены первые удары по Л. Троцкому. Ашберг был близок к команде Льва Давидовича, за что и поплатился. Оперативно преобразован был и созданный им банк. Хотя ничто вроде бы не предвещало для Ашберга беды.
О смерти Ленина он узнал в Риме и тут же приехал в Москву. Человеком он был неглупым, поэтому понял, что это повлечёт за собой большие перемены. 27 января 1924 г. Ашберг участвует в траурных мероприятиях прощания с Лениным.
Оценив ситуацию, он отклонил формальное предложение работать консультантом на должности замдиректора только что созданного Банка для внешней торговли, продал свои акции и в апреле 1924 г. навсегда покинул Россию.
Правление 17 апреля 1924 г. приняло решение: «Вместо доверенности выдать Ашбергу письмо, уполномочивающее его на ведение переговоров от имени банка за границей»[990].
А через два с половиной месяца, 4 июля, У. Ашберг и М. Мэй значатся в документах банка как «уполномоченные представители банка за границей (не в штате)»[991].
И на этом отношения со шведским бизнесменом не прекратились, в 1926 г. в приложениях к протоколам заседаний правления появляется фраза: «Ашберг имеет за нами по совместному с Госбанком договору о представительстве в Швеции — 10 876,25 рублей»[992].
Непосредственно перед отъездом в интервью корреспонденту газеты Berliner Tageblatt на вопрос о будущем Советской России он сказал: «Русское общество, подобно мощному дорожному катку, медленно продвигается вперёд, сметая все препятствия, возникающие на его пути. Отдельный индивидуум не играет никакой роли в развитии этого огромного государства. Советский Союз будет идти вперёд, даже если будут совершаться ошибки»[993].
В следующий период жизни его ждут не менее драматичные события. 11 февраля 1927 г. он вместе с сыном