своего рода "плановая экономика" авангарда, позволил голландцам эксплуатировать Индонезию в такой степени, которая редко встречалась в колониальной истории. Пятая часть чистого дохода голландской казны поступала непосредственно из колонии. Однако эта система привела к снижению производительности труда и не смогла обеспечить основу для устойчивого экономического роста. В течение трех десятилетий после 1870 г. наблюдался отход от крайних форм грабежа и принуждения, а в 1901 г., к концу дорогостоящей войны с Атджехом, колониальная власть фактически провозгласила переход к "этической политике". Это означало, прежде всего, что колониальное государство впервые стало вкладывать средства в Индонезию, особенно в такие объекты инфраструктуры, как железные дороги, электроэнергетика, ирригация (традиционно хорошо развитые, особенно на Яве). Также были сделаны первые шаги к созданию колониального государства всеобщего благосостояния, подобного тому, которое так и не возникло в Индии и появилось только в Африке после 1945 г. Едва ли какая-либо другая колониальная держава в течение долгого XIX века вкладывала столько средств в то, что сегодня называется "развитием". Не обошлось и без успехов: если бы индонезийская экономика в дальнейшем росла так же интенсивно, как в 1900-1920 годах, то сегодня Индонезия была бы одной из богатейших стран Азии. Однако этот рывок был обусловлен в основном не политикой колониального государства, а трудолюбием и предприимчивостью народов Индонезийского архипелага. В период реформ после 1901 года было сделано недостаточно для обучения и подготовки местного населения колоний (развития их "человеческого капитала"). Это было, пожалуй, самым большим упущением европейского колониализма.
Частные империи
Такие формы формирования империи, хотя в конечном итоге и находились под контролем автономной метрополии и предполагали проецирование власти от ядра к периферии, редко имели в своей основе грандиозную стратегию. В этом смысле историк сэр Джон Роберт Сили был не совсем неправ, когда в 1883 г., вскоре после тщательно спланированной оккупации Египта, заметил, что Британская империя, похоже, была приобретена "в приступе отсутствия ума". Это замечание относилось и к другим европейским империям.
Но было много отклонений от этой модели: империи не всегда двигала военная динамика. В 1803 г. в результате покупки Луизианы у Франции территория США увеличилась в два раза, что открыло новые просторы для заселения и образования новых федеративных государств. В 1867 году США приобрели у царской империи Аляску. В 1878 году Швеция продала Франции свою островную колонию Сен-Бартелеми в Карибском море, после того как США и Италия отклонили это предложение. Такие сделки были современным аналогом мирной передачи территорий в результате династических браков (например, Бомбей был частью приданого португальской принцессы Екатерины при заключении ею брачного договора с Карлом II Английским в 1661 году).
Другим мирным способом было предоставление земли под более высокую защиту, как это сделал правитель Бечуаналенда (современная Ботсвана), который предпочел британскую аннексию управлению частной Британской южноафриканской компанией Сесила Родса. "Добровольное" подчинение, будь то в таком треугольнике или в виде прямого признания вассального статуса, является одним из самых старых и распространенных механизмов имперской экспансии. Система гегемонии США после Второй мировой войны, которую современный норвежский историк Гейр Лундестад называет "империей по приглашению", несет в себе следы этого варианта.
Частные империи возникали и по мановению руки великих держав, одним из таких примеров является империя Леопольда II в Конго. В Брунее и Сараваке (Северное Борнео) семья Бруков утвердилась в качестве правящей династии на территории площадью около 120 тыс. кв. км. В 1839 г. на остров прибыл английский авантюрист Джеймс Брук, в 1841 г. султанат (остававшийся вне голландского контроля) присвоил ему титул раджи Саравака, и в течение нескольких лет, вплоть до своей смерти в 1868 г., он привел под свой контроль значительную часть территории. Второй раджа, его племянник Чарльз Брук, правивший до 1917 г., еще более расширил эту территорию. В 1941 г. третий раджа капитулировал перед японцами. Бруки не были просто бандой грабителей, но они организовали добычу значительных богатств, вложив часть их в Британию и мало что сделав для долгосрочного экономического развития Саравака. Они считали социальные перемены губительными для коренного населения, но при этом разрешили иностранным корпорациям доступ к эксплуатации природных богатств. Однако в отличие от Конго короля Леопольда, Саравак имел хотя бы минимальные атрибуты государственности.
В других странах предпринимались попытки создания доменов, практически свободных от государства. Сесил Родс, сколотивший состояние на южноафриканском алмазном бизнесе, относительно успешно создал частную экономическую империю на юге Африки. Для британского правительства было дешевым и простым вариантом уступить территорию между Бечуаналендом и рекой Замбези (Южная Родезия, нынешнее Зимбабве) Британской южноафриканской компании, получившей в 1889 году королевскую грамоту и в значительной степени финансировавшейся Родсом и другими южноафриканскими горнодобывающими магнатами. Компания обязалась "развивать" эту территорию и, прежде всего, нести все необходимые расходы. В 1891 г. ей было разрешено расширить свою деятельность к северу от реки Замбези, на территорию, ставшую Северной Родезией (современная Замбия). Для Родса и его компании главным было не приобретение и управление территорией ради нее самой, а монопольное владение известными и предполагаемыми месторождениями полезных ископаемых и включение районов добычи в экономическое пространство ЮАР. Для этого необходим эффективный контроль. "Если мы не займем, это сделает кто-то другой", - писал он в 1889 г., как нельзя более точно выражая логику борьбы за Африку. Родс сделал свои планы еще более приемлемыми для Уайтхолла, открыв "родезийские территории" (это название вошло в обиход в 1895 г.) для британских поселенцев. "Власть компании" - метод, ранее потерпевший неудачу в германской Юго-Западной Африке, - подвергся резкой критике со стороны миссионеров, которые в данном случае жаловались на слишком снисходительный колониальный патернализм по отношению к туземцам. Однако в глазах других местных белых получастный протекторат представлял собой удачный симбиоз крупного капитала и образа жизни поселенцев.
Крупные плантации и концессии также часто представляли собой зоны без гражданства, в которых закон страны действовал лишь косвенно, как, например, в юнкерском поместье к востоку от Эльбы. Миссионеры иногда оказывали такое влияние, что создавали настоящие протектораты. Даже после прекращения деятельности чартерных компаний в Азии и, наконец, Ост-Индской компании в Индии (1858 г.), там стали появляться новые полуофициальные колонизационные агентства. Важнейшей из них стала Южно-Маньчжурская железнодорожная компания (ЮМЖД), которая после Русско-японской войны 1905 г. получила в свое распоряжение южную оконечность Маньчжурии и южные участки местных российских железных дорог. СМР стала колониальной державой, поддерживаемой японским государством, построив самую прибыльную в истории железнодорожную колонию и центр притяжения всей экономики северо-восточного Китая. В то же время Маньчжурия стала местом расположения крупнейших предприятий тяжелой промышленности на материковой