Удовлетворив свою любознательность, Гофман вместе со своими провожатыми отправился в обратный путь к хижине Тибу. Приближалась сильная гроза, но дождь начался лишь тогда, когда путешественники уже достигли гостеприимного крова. Утомленный трудным походом и удушливым зноем,
Гофман прилег отдохнуть, а его спутники тем временем занялись приготовлением жаркого. Вскоре над хижиной разразилась гроза. Гром гремел в долине с такой страшной силой, что казалось, будто сотрясаются скалы. Ночную тишину прорезали вспышки молний, от которых становилось светло как днем. Вследствие дождя, лившего как из ведра, ближний ручей далеко вышел из своих берегов. Кто пережил сильную грозу в горах тропической страны, тот навсегда сохранит в памяти полученные впечатления.
На следующий день было воскресенье. Едва проснувшись, Тауру долго молился, а затем прочитал главу из Нового Завета, один экземпляр которого непременно имеется в каждой хижине. После плотного завтрака Гофман хотел было отправиться в путь, но ему не удалось ни уговорами, ни угрозами побудить своих проводников тронуться с места. Они уверяли, что продолжение путешествия в воскресенье нарушит святость этого дня и что их повесят, если о преступлении станет известно миссионерам. Пожалуй, это было сказано слишком сильно. Их отказ объяснялся не столько религиозными соображениями и страхом перед миссионерами, сколько нежеланием оставить недоеденное свиное жаркое. На следующее утро проводники покинули жилище Тибу без всяких возражений. По дороге к путешественникам присоединилось несколько семейств с поклажей, состоящей из горных бананов. Таким образом, наши путники возвратились в Матаваи в большой компании.
Гофман предпринял еще несколько менее утомительных походов в глубь острова, причем побывал также в Аруэ — нынешней королевской резиденции. Минералогические и геогностические наблюдения, сделанные во время этих пешеходных экскурсий, будут изложены в отдельной статье [237]. Здесь же я позволю себе сказать несколько слов о его общении с населением, а также упомянуть о некоторых других сообщенных им фактах.
Жилища таитян построены из вертикально расположенных толстых бамбуковых столбов, установленных не слишком близко друг к другу, чтобы дать доступ свежему воздуху. Крыша из пальмовых листьев надежно защищает даже от самых сильных дождей.
При появлении Гофмана из всех хижин высовывались любопытные детские головки, а родители радушно приглашали его войти. Наш ученый посетил несколько хижин, причем хозяева всегда усаживали его на почетное место, то есть на возвышение, покрытое циновками и кусками тапы. В ответ на оказанное ему гостеприимство Гофман обычно дарил нож, что считалось здесь необычайно щедрым подношением.
Вдоль стен в каждой хижине установлены нары для спанья, покоящиеся на бамбуковых столбах. Они устланы мягкими циновками, на которых весьма удобно отдыхать. Повсюду царит величайшая чистота. Уютные домики окружены маленькими двориками, обнесенными заборами. По вечерам жилища освещаются маслянистыми плодами свечного дерева, насаженными на лучину [238].
Визит Гофмана доставил большую радость его другу Маитити. Последний сердечнейшим образом приветствовал его в своей хижине, представил ему жену и детей, а также на свой лад великолепно угостил.
В королевской резиденции Гофман обнаружил мало достопримечательного. Дворец, в котором жила королевская семья, представлял собой просторную хижину с сенями, где несли караул восемь гвардейцев. Их единственным оружием был старый пистолетный ствол, привязанный к деревянной доске. Гвардейцы из него часто стреляли — возможно, для того, чтобы приучить юного короля к шуму сражений. Покойный король похоронен в каменном строении, перед которым стоят три пушки, закрепленные для вящей безопасности.
Выше уже шла речь о том, что с Таити вывозится кокосовое масло, а также упоминалось о корабле, принадлежащем королеве. Капитаном корабля является англичанин, а команда частично укомплектована английскими матросами. Во время нашего пребывания на Таити этот корабль как раз вернулся из плавания на другие острова Общества, где он собирал дань, и готовился снова выйти в море. На сей раз он должен был отправиться в Порт-Джексон [Сидней] с грузом кокосового масла, которое там в большом ходу. Это масло перевозится в бамбуковых стволах. Посетивший меня капитан, между прочим, сообщил новость, которую услышал от моряков, заходивших незадолго до того на острова Дружбы [Тонга]: король данного архипелага подчинил себе также острова Навигаторов [Самоа] и сделал их обитателей своими данниками.
В декабре и январе, которые являются на Таити летними месяцами, пассат нередко сменяется сильными северо-западными ветрами. В это время часто идут грозовые дожди, которые иногда продолжаются вплоть до апреля. В течение всех остальных месяцев пассат дует непрерывно и стоит ясная, безоблачная погода. Вот почему здешнее лето можно скорее принять за зиму.
Рейд Матаваи открыт для западных ветров. Поэтому суда, посещающие Таити в летние месяцы, поступали бы гораздо благоразумнее, заходя в гавань, расположенную в 8 милях к западу от мыса Венеры. Эта просторная гавань, образованная коралловыми рифами, защищена от всех ветров и имеет два входа. Последние расположены так, что позволяют заходить в гавань и покидать ее почти при любом ветре.
Приливы и отливы в бухте Матаваи серьезно отклоняются от общего правила: на них здесь, кажется, не оказывает воздействия луна, от которой обычно зависят эти явления природы. В полдень, в течение всего года, как только солнце достигает меридиана, наблюдается наивысшее стояние воды, а затем начинается ее спад, который продолжается до полуночи. Благодаря этому явлению местные жители узнают время как по солнцу, так и по уровню морской воды. Впрочем, разница между полной и малой водой составляет здесь лишь несколько футов.
По Гумбольдту [239], самая большая гора на Таити имеет высоту 10 тысяч футов. Согласно барометрическому измерению, произведенному нашим физиком Ленцем, она возвышается лишь на 8 тысяч футов над уровнем моря.
Прибыв в бухту Матаваи, мы при помощи наших хронометров определили долготу мыса Венеры, которая оказалась равна 149°20′30″ з. Истинная долгота этого мыса, которая указана на карте, составленной адмиралом Крузенштерном, составляет 149°27′20″. Следовательно, поправка наших хронометров составляла 6'50". Она внесена во все долготы, вычисленные нами во время пребывания в водах Опасного архипелага. Привожу результаты наших астрономических наблюдений, производившихся на мысе Венеры.