— Джимми, если хочет, может оставить их себе, они мне больше не потребуются!
Но Чарли постарался, чтобы коньки вернули ему.
— В эту зиму ты не сможешь кататься, но следующей зимой мы увидим!
— Зачем притворяться? — сказал Роберт. — Я знаю, что никогда больше не смогу ходить.
— Ничего подобного, парень, — ответил ему Чарли. — Я сделаю все, чтобы ты ходил снова!
Каждое утро до работы и каждый вечер по возвращении домой Чарли приходил в комнату Роберта и делал с ним упражнения. Он старался заниматься с ним сам.
— У меня больше сил, чем у тебя, — сказал он Линн.
Линн не могла спокойно смотреть на слабые и изуродованные ноги сына, и поэтому ей было легче, что с мальчиком занимался Чарли.
Он оборачивал горячими полотенцами ноги Роберта и начинал их массировать. Потом он поднимал его ноги вверх, пока не разработал тазобедренный сустав. Он осторожно пытался сгибать ноги в колене, пока пятка не касалась бедра Роберта. Он все делал осторожно, но не отступал до тех пор, пока не добивался нужного результата, и постоянно повторял все упражнения. Потом массировал каждый палец на ногах мальчика. В конце занятий он прижимал свои ладони к подошвам Роберта и со всей силой нажимал на них. Он старался, чтобы мальчик ногами попытался оттолкнуть его руки.
— Ты толкаешь мои руки? Попытайся оттолкнуть мои ладони. Положи руки на колени и помогай себе руками. Ты чувствуешь, как я нажимаю на твои ноги? Я жду, чтобы ты приложил всю свою силу.
Но в ногах Роберта не было жизни, он не мог подействовать на них и заставить их работать. Роберт не чувствовал прикосновения рук Чарли к своим ногам.
— Я не могу! Не могу я! Нет никакой пользы от занятий! — кричал он.
— Я тебе должен сказать, — не выдержал как-то Чарли. — Мне кажется, что ты плохо стараешься. Я один делаю всю работу, и мне это не нравится.
— Не нужно ничего делать, — сказал Роберт, — все равно, никакого толка от этого нет!
— У тебя сегодня плохое настроение? Тебе жаль себя, да?
— Тебе бы не было жаль себя, если бы ты был на моем месте? — возмутился Роберт.
— Наверно, я бы чувствовал себя так же. Но все равно сдаваться нельзя. Тебе нужно настроиться на то, чтобы получать удовольствие от тех вещей, которые ты в состоянии делать.
— Какие вещи?
— Ну-у-у… — сказал Чарли и замолчал.
— Когда ты что-нибудь придумаешь — дай мне знать, — горько сказал Роберт.
— Ну, начнем хотя бы с твоей учебы. Мистер Мейтленд присылает тебе задания, а ты их как будто и не замечаешь.
— Ты видел эти задания? — спросил его Роберт. Он протянул руку и взял бумаги, лежащие на столике у постели. Он резким движением пролистал их.
— Доли и проценты! Экспорт из Аргентины. Аркрайт и его прядильные машины!
Он снова швырнул бумаги на столик.
— Меня все это совершенно не интересует!
— Но тебе стоит попытаться заинтересоваться чем-либо. Тогда у тебя будет меньше времени думать о неприятном.
Чарли встал с кровати и прикрыл неподвижное тело мальчика покрывалом.
— Что ты станешь делать, когда выздоровеешь и вернешься в школу? Ты так отстанешь, если сейчас не станешь работать.
Но его слова не произвели ни малейшего впечатления на Роберта. Он лежал, повернув лицо к стене. Чарли пожелал ему доброй ночи, и Роберт еле слышно ответил ему.
Потом Чарли поговорил об этом с Линн.
— У мальчика очень плохое настроение. С этим нужно что-то делать.
— Что именно?
— Если бы я знал.
В эту зиму Джек опять остался без работы, и у него было много свободного времени. Каждый день в хорошую погоду он катал Роберта в коляске по дорожкам Херрика.
Как-то они попали в грозу и поспешили домой, пока кругом грохотал гром и яркие молнии серебрили облака над головой. Им в лицо летели острые градины. Когда они наконец были дома, Роберт был страшно возбужден, его лицо порозовело от ударов града, блестели глаза.
Он сидел на своем обычном месте у окна и наблюдал, как затихает гроза. Град все еще колотил о стекло, молнии вспыхивали на темно-фиолетовом небе, и под порывами ветра и струями дождя поверхность пруда шла рябью. Он даже расстроился, когда гроза кончилась и раскаты грома затихли вдали.
— Почему бывает гроза? — спросил он, когда Чарли вернулся домой вечером.
— В облаках возникает электричество.
— Да, но как оно попадает туда? Как образуется град? Отчего возникает ветер?
Чарли поморщился. Ему пришлось признать, что он не знает ответов на эти вопросы. Он посмотрел на Роберта, а потом стукнул рукой по столу.
— Вот что я скажу тебе, Роб, мы поедем в город и все постараемся узнать.
— Где?
— В библиотеке, конечно.
— Ты разве завтра не работаешь?
— Господи, работа от меня никуда не убежит!
На следующее утро Чарли взял на время фургон Клю и повез мальчика в Овербридж. Они побывали в библиотеке и вернулись оттуда с тремя книжками. Весь день Роберт внимательно читал эти книги.
— Ты узнал там то, что хотел узнать?
— Да, там говорится обо всем.
— Я вижу, ты составляешь разные диаграммы.
— Я сделаю анемометр, если только у меня будут кое-какие детали.
— Что тебе нужно? — спросил Чарли. — У нас в гараже масса разных гаек, болтов и прочего. Я могу там порыться.
И вскоре с помощью Чарли Роберт установил маленькую метеостанцию в саду — анемометр вращался от порывов ветра, емкость для определения количества осадков стояла на деревянном ящике посредине газона, барометр висел на стене сарая.
— Я смогу посушить белье? — спрашивала его Линн после стирки.
— Как насчет салата? Может, мне лучше прикрыть его сегодня? — выяснял Джек, опасаясь ночных заморозков.
Когда ночное небо было ясным, Роберт наблюдал за звездами. Он сидел в своей спальне в темноте и внимательно смотрел в окно. Он пытался определить созвездия, пока они не стали ему так же хорошо известны, как земные ориентиры вокруг него. Он мог назвать каждое созвездие в небе — эти странные, загадочные имена, которые пришли в Англию с Востока. Роберт мог заранее указать их курс в течение года.
Иногда ночью он видел до тридцати падающих звезд, и они его зачаровывали. Куда они упадут, эти быстрые яркие точки, скользящие по небу и потом гаснущие, как искры с наковальни кузнеца? Может ли случиться, что земля, которая тоже является звездой, воспламенится и исчезнет во всепоглощающей тьме? Роберт чувствовал себя очень маленьким под огромным ночным небосводом, но его это не расстраивало. Наоборот, его это почему-то успокаивало. Он обо всем забывал, наблюдая за звездами.
Линн не нравилось, когда мальчик один сидел в темноте в комнате и наблюдал за звездами. Она постоянно волновалась за него.