прощаться с родными и знакомыми — молодая госпожа отбывала в новую семью вместе с молодым господином. Нурико, уезжавшая вслед за своей госпожой, горевала пуще всех. Подали праздничную повозку для юной жены и её служанки, воины Хомураби-доно оседлали коней и после громких прощаний отправились в путь.
И только когда процессия скрылась из глаз, Тайджи-доно задумался, что даже не представляет, где находится дворец его новоявленного зятя.
Повозка ехала плавно, словно катила по воздуху. Коэми-химэ любовалась проплывающими мимо пейзажами, Нурико вытирала слёзы. Хомураби-доно говорил, что они доберутся домой ещё до того, как сядет солнце. Принцессе не терпелось побыстрее приехать — с молодым господином её ждала абсолютно новая жизнь, о которой она раньше и не подозревала. Ну и пусть они будут жить в глуши, а не в столице — если ей захочется, она в любой момент может поехать туда. Как оно будет теперь, без надзора отца, сама хозяйка? Неожиданно Нурико тихо ойкнула.
— Госпожа, посмотрите, — замирающим голосом прошептала она. — Что происходит? Коэми-химэ ещё раз выглянула за покрывало. Повозка действительно летела над землёй! Уже и верхушки деревьев стелились снизу. Аккуратные заплатки рисовых полей блестели, затопленные, на солнце. Кажущиеся круглыми монетками из-за своих соломенных шляп, крестьяне медленно двигались меж по дорогам.
— Мы летим? Но как такое возможно? — Коэми-химэ перевела взгляд на процессию. Лошади под всадниками ступали по воздуху, как по земле. Волы мерно тянули повозку, не спотыкаясь и не сбиваясь с шага. Тут к ним подъехал молодой господин.
— Хомураби-доно, неужели мы действительно летим?
— Это самый быстрый путь добраться домой. Надеюсь, вы не против такого способа передвижения, — Хомураби-доно слегка поклонился в седле.
— Вы не говорили, что вы умеете…
— Летать? — Хомураби-доно засмеялся. — Я говорил, что Император иногда призывает меня, так как я чародей. Перечислять всё, что я умею, выглядело бы как хвастовство и лишняя трата времени. Вы не находите, моя принцесса?
Щёки Коэми-химэ заалели. Даже просто от голоса мужа по её телу разливалась странная волна жара, а когда он ещё и был так близко…
— Да, вы правы, Хомураби-доно. Но, право же, нам впервые приходится путешествовать таким образом. Простите наше удивление.
Но впечатления от поездки по возду ху растаяли, как первый снег, когда перед ними предстал дворец Хомураби-доно.
— Что это?.. — тихо прошептала Нурико.
— Кажется, теперь мы будем здесь жить, — так же тихо ответила Коэми-химэ, потерявшая голос от увиденного.
Дворец, открывшийся им с высоты птичьего полёта, поражал воображение количеством павильонов, дорожек, ухоженных садов, озёрец… Меж домов скользили слуги, яркая черепица блестела на солнце.
— Интересно, дворец Императора так же велик и красив?
— Устыдись, Нурико. Конечно же, у Императора самый большой и красивый дворец, — но в словах Коэми-химэ не было должной уверенности.
Казалось, что принцесса попала в волшебный мир. Загадочные птицы пели в беседках, красивые слуги выполняли любые, самые прихотливые пожелания. Изысканная еда, лучшие одежды — всё, чего только можно пожелать в самых смелых мечтах, было теперь её обыденностью.
Хомураби-доно приносил лучшие ткани и лучшие нитки к ногам Коэми-химэ. Лучшие камни для украшения птиц, лучшие пяльцы… Принцесса шила днями и ночами, стараясь успеть — она любила молодого господина всем сердцем и не хотела, чтобы с ним хоть что-нибудь случилось. Хомурабидоно часто уезжал по делам, иногда ненадолго, на день или два. Иногда его не было целых десять дней. Но каждый раз он привозил с собой множество гостинцев и интересных историй — о жизни крестьян, о событиях в столице, что говорил Император, как дела на границах мира.
В счастливых днях и ночах минула весна. Пришло и закончилось лето. Тихо и незаметно прошуршала мимо своими нарядами осень. И вот в одно прекрасное утро Коэми-химэ вышла в сад и увидела снежинки, медленно кружащие в воздухе.
Озерцо по краю схватилось тонкой прозрачной плёнкой льда. Пришла зима. А кимоно было готово лишь наполовину.
— Мой господин, что мне делать?
Коэми-химэ сидела сама не своя — Хомураби-доно так ей доверял, но она уже видела, что не может спасти ни его, ни себя. Молодой господин думал не очень долго.
— Я думаю, я знаю, как тебе помочь. Но я не хотел прибегать к этому способу раньше, так как он довольно болезненный.
— Я согласна на всё, мой господин, лишь бы отвести беду от твоего дома.
— Ну, что ж, пойдём со мной, — Хомурабидоно тяжело поднялся и отправился куда-то вглубь дворца. Минув несколько павильонов и садиков, они добрались до одного из складов что стоял рядом с архивами в глубине дворцового комплекса. Поднявшись на второй этаж, и какое-то время побродив меж стеллажей, выискивая лишь ему одному понятные метки, он снял с полки какую-то старую шкатулку. Осторожно очистив от пыли, молодой господин протянул её принцессе:
— Возьми, это золотые иглы. Они шьют в несколько раз быстрее обычных, тебе нужно только хорошенько представить узор, который они должны создать. Но они исколют все твои пальцы — без крови у них нет сил двигаться.
Коэми-химэ с поклоном приняла шкатулку.
— Я благодарю тебя, мой господин. Я буду стараться изо всех сил.
Управляться с новыми иглами оказалось намного сложнее, чем представляла себе принцесса. Кровь всё время капала с тонких белых пальцев, и приходилось быть предельно осторожной, чтобы не испачкать вышивку. Но дело пошло намного быстрее — с каждым днём всё больше птиц разворачивало крылья и запрокидывало головы в застывшем танце.
И вот, когда в низинах уже начал схо дить снег, кимоно было закончено. Оставалось лишь расшить оби золотыми перьями, и работа сделана. Коэми-химэ решила немного отдохнуть. До того, как начнёт цвести сакура подле Аоимизууми, оставалось ещё несколько недель. Принцессу переполняло счастье — она успеет! И с Хомураби-доно не случится ничего ужасного. Пусть она не может сейчас держать в руках палочек из-за многочисленных уколов, оставленных иглами, пусть она не может провести чайную церемонию, но отцветёт сакура — и всё закончится. Они будут жить долго и счастливо.
Коэми-химэ вышла подышать свежим воздухом — была уже поздняя ночь, но от радости, переполнявшей из-за близкого завершения трудов, не спалось. Молодой господин опять уехал по делам, и по тому, как он был мрачен перед отъездом, принцесса поняла, что вернётся он не скоро. На морозном чёрном небе острыми серебряными гвоздиками мерцали звёзды: здесь, в горах, дыхание близкой весны ещё не ощущалось. «Там,