— Точно. — Кивнула Жойс. — Лучше досиди тут, пока не запикает, — взгляд на браслет, — без опозданий явись в нужный зал и не парь мозги Системе… поверь старухе с опытом.
— Да ну, ты не старуха, — предсказуемо взвился с места малец, по новой оглядывая стати своей новой знакомой.
— Я шучу, — захохотала сержант.
После получаса беседы оказалось, что дед парня был родом откуда-то из окрестностей Порто-Муртиньо (та ещё дыра, почти Парагвай, на самой реке).
Перебравшись сюда, старик оставил в наследство семейству кучу долгов (это была лишь догадка Жойс, но наверняка недалёкая от истины); и — отдельным пунктом — портуньол, на котором пацан и чесал сейчас, достаточно бойко для местного и периодически припоминая слова литературного восточного эквивалента.
Если откровенно, она хотела просто убить время. Но уже через час беседы выяснила, что Алекс (его имя) тоже не так прост. В Корпус попал из-за срока в Квадрате; в Квадрате оказался, подравшись с полицией и судьёй, а ещё не имел ничего за душой.
Как и она в своё время.
Итогом почти четырёхчасового общения со странным малолеткой (ну да, в этом здании никто, никогда и никуда не торопится) стал обмен контактами, подключение к коммам друг друга напрямую и обещание встретиться через два дня в городе, когда у каждого из них всё рассосётся.
Когда они уже вовсю целовались, пересев в ответвление коридора, браслет самой Жойс запиликал крайне невовремя.
— Прости, малыш, — она уткнулась лбом в его лоб. — Если я начну опаздывать на свои заседания, меня перестанут выпускать на поруки.
— И часто ты тут?! — запоздало сообразил малыш.
— Ну-у, раз в месяц-полтора точно бываю, — уклончиво ответила девушка. — Давай, созвонимся.
_________
Пока жду разбирательства, собирался банально поспать в коридоре. Что ни говори, юстиция (даже военная) у нас живёт шикарно; тут стоят такие кресла, что позволяют ещё и не такое. А ходящие мимо люди и рабочий шум здания лично мне не помеха.
Вместо сна в итоге четыре часа проболтал с этой девчонкой, причём даже целовались в конце… Алекс услужливо подсказал, что она — кафузу, смесь темнокожей расы и аборигенов вокруг того самого Порто-Муртиньо (либо таких азиатов, как долбаная Чоу).
Сама Жойс, насколько я понял из разговора, самым нахальным образом участвует во ввозе на федеральные территории из других мест чего-то такого, что ввозить нельзя. Когда их груз накрывают то ли таможенники, то ли службы контроля границы, она учиняет пьяную драку прямо на месте с первым попавшимся под руку, бросая груз (или делая вид, что это не её вещи — на военных бортах, которыми летает она, досмотра багажа при вылете нет).
По процедуре, её тут же винтит ближайший патруль и из-под юрисдикции гражданских властей она автоматически ускользает.
Не хочу думать, что именно она возит в этих чемоданах. Надо будет — сама расскажет. Хотя, конечно, тот же Алекс по внутренней связи намекает на наркоту.
После того, как Жойс уходит на свой суд, я ещё минут пять сижу в кресле и по инерции вспоминаю аромат, идущий от её кожи. Кстати, на косметике она явно не экономит (как и Камила), так что этот груз в её чемоданах даёт не самую слабую прибыль…
А затем звонит и мой браслет, указывая в бегущей строке, что меня ждут в Зале номер сто четырнадцать.
_________
— Каковы обстоятельства убийства вами Виктора Штавдакера? — судья не выражающим ничего взглядом смотрит на подростка, сидящего рядом со «скамейкой», поскольку формального обвинения ему не предъявлено. — Вы понимаете смысл задаваемых вопросов? Вы можете участвовать в заседании?
— Об этом надо было спрашивать до того, как принудительно его сюда волочь, — абсолютно без пиетета, даже не вставая, отзывается из пустого небольшого зала для слушаний невысокий колобок со знаками различия майора медслужбы. — Я оформил ещё на территории Корпуса официальное заключение о его текущей недееспособности ввиду полученных ранений. На сегодня, как минимум. Вместо обследований, полагающихся в таких случаях, ваш болван-кэп, — кивок в сторону коридора, — приволок его сюда.
Некоторые нагрудные знаки врача, к сожалению судьи, дают ему возможность позволять себе и не такое. Как и фамилия, напоминает она себе. Как и фамилия… Не важно, как она читается; главное, как пишется.
— Вы уверены в точности вашего заключения? — на всякий случай, немолодая женщина в мантии зондирует ещё одно направление.
Тем более что сидящий в зале представитель убитого через общих знакомых уже сделал ей предложение, от которого не хотелось бы отказываться.
Сейчас всё будет зависеть исключительно от упорства тех вояк Корпуса, которые будут в зале. Слава богу, пока есть только этот медик (капитан Джили молодец, доставил пацана в экстренном режиме — никто из Корпуса больше пока не появился).
Именно в этот момент в зал суда без стука входит одутловатый интеллигент, носящий форму подполковника явно по ошибке.
— Подполковник Бак, Корпус. Куратор соискателя, — представляется он от двери и шагает по проходу вперёд. — Госпожа старший советник, я смотрел заседание в трансляции, пока ехал, сходу имею вопрос.
Кажется, скрип зубов представителей семьи Штавдакер можно было слышать и с улицы. Судья мысленно выругалась вслед за ними.
— Я правильно понимаю? — интеллигентный подполковник, не смотря на затрапезную внешность и абсолютно небоевой вид, смущённым не выглядел. — Департаментом юстиции, в вашем лице, выказывается официальное сомнение в компетенции армии и федеральных чиновников?
В силу формата разбирательства, вояка мог позволить обращаться и в такой форме. Чем не преминул воспользоваться. А доктор тоже хорош, втихую лил трансляцию куратору.
Законом, впрочем, не возбраняется. Но очень осложняет первичные планы.
— Претензий к компетентности медзаключения не имею. — Ровно ответила судья, не выдавая ничем настоящих мыслей. — Кто будет отвечать за фигуранта?
— С вашего разрешения, — коротко кивнул (даже не поклонился!) полноватый подполковник.
Походя мазнув средним пальцем правой руки по судейскому сканнеру (вот сука!) и подтверждая тем свои полномочия. После чего вернулся в зал, уселся в первом ряду и закинул ногу на ногу.
— Хорошо. Не будем ходить вокруг да около, — женщина в мантии смотрела на оппонентов холодно и пронзительно. — У суда в моём лице есть свидетельства о предварительном злом умысле со стороны соискателя Алекс Алекс в адрес пострадавшего Виктора Штавдакера. Свидетель, вам слово!
Откуда-то из-за спины представителей семьи погибшего появилась вполне импозантная девица, фигурой и внешностью наводившая на мысли о совсем иной работе.
Офицеры Корпуса мазнули по ней взглядом, понимающе переглянулись и с любопытством подперли подбородки руками, опираясь на подлокотники.
— Имя, возраст статус…
— Саяра Эсфахани, учащаяся, второй год обучения…
_________
— … таким образом, он вначале заманил нас на поле. — Девушка, глотая слёзы, часто моргает и пронзительно смотрит на судью. — Я сказала, что люблю Виктора и буду только с ним, но он ничего не хотел слушать. После спора, минуты через три, уже на поле, выкрикивая угрозы, он напал на Виктора с кулаками. Виктор попытался защититься, но у него почему-то не получилось. Затем он… он… — учащаяся навзрыд всхлипнула, но как будто справилась с собой, — он убил Виктора, а я в это время убежала.
— Почему вы не оказали помощи вашему сокурснику? Если, как вы говорите, были близки? — нейтральным тоном спросила судья, подбадривая говорящую взглядом.