— Я тоже так думаю.
— А со всеми мы б не справились?
— Сейчас, после всего, я думаю, что не справились бы даже с этими двумя, — твёрдо заявляет Алекс. — Если бы не неожиданность для них, если б они ждали твоего нападения или хотя б не исключали его. Если б не кратчайшая дистанция. И если б не трусость девки, которая сбежала.
— Да, она говорила, что не боец, — припоминаю вчерашние откровения своей бывшей напарницы.
— Наше счастье. — ворчит Алекс. — Пока возились с Виктором, она успевала и инфрой шарахнуть, и током добавить. Причём так, что нам бы хватило.
— Ты б не смог нейтрализовать либо поглотить?
— Не в момент работы Виктора. Более тысячи градусов, — напоминает сосед. — Пробуй теперь в цвете. И кстати, тех трёх, что свалили из сектора по команде трупа, мы б точно не потянули. Я даже не хочу рассчитывать, но последняя соломинка ломает хребет верблюда. А тут было целое бревно.
— О, и в цвете теперь вижу, — с облегчением сообщаю Алексу.
— Вовремя. Потому что вон какая-то ваша местная полиция несётся, — ворчит он. — Кажется, военная. Не туда смотришь, с другой стороны. Повернись влево.
— А откуда ты знаешь, что это полиция?! — удивляюсь. — Я не вижу отсюда!
— Я тем более не вижу. Но я ещё подключен к локалке через установку, — хихикает сосед. — Мощный сигнал, достаёт досюда. Они опознаны местным искусственным интеллектом, потому их досюда и пустили.
— А подробности есть в сети? Как они так быстро сориентировались? — мой последний контакт с полицией не вызывает у меня никаких положительных воспоминаний или ассоциаций. — Хоть бы время было подготовиться, что говорить, блин…
— Не надо тебе готовиться. Изображай слюнявого дурака. Тем более, тебе после инфры, термоудара оно и так положено. — Быстро инструктирует меня Алекс, потому что здешние стражи закона прямо-таки несутся джейранами, оставив транспорт у дальнего заграждения и перемахивая заборы ненамного хуже меня. — По ходу дела сориентируемся. Запись на месте, я всё проверил только что ещё раз. О, заглушили сигнал. Теперь я системы не вижу отсюда.
— Что здесь произошло?! — раздаётся через несколько секунд запыхавшийся голос из-за спины, поскольку я, по совету Алекса, в ту сторону повернулся затылком.
_________
— Соискатель Алекс. Чрезвычайное происшествие. Нападение на полигоне во время плановой учебно-тренировочной программы. — Выдаю в три приёма, борясь с дурнотой.
— Хорошо, что не ел сегодня, — отмечается во внутреннем пространстве сосед. — А то бы сейчас повторил подвиг с теми полицейскими, что в парке, возле реки.
— Сейчас обстоятельства чуть другие, — отвечаю. — Хотя-я, по печальному опыту, с полицией меньше всего надо рассчитывать на объективность. С любой, даже военной.
— Нам срочно необходима информация, — кажется, голос за спиной медицинской помощью озаботиться не планирует. — Вы можете отвечать на вопросы?
— Медпомощь, — отвечаю. — Вызовите медпомощь.
Затем, спохватившись, активирую на поясе кнопку стандартного вызова.
_________
Там же. Через какое-то время.
— Мы можем его забрать с собой? — прибывший вслед за патрулём офицер военной полиции задумчиво смотрит на два тела, лежащие на песке.
— Которого из двух? — весело переспрашивает сотрудник медсектора Корпуса, упаковывая обратно в штатный кейс с красным крестом какое-то оборудование и пакеты с медикаментами. Затем лучезарно улыбается ещё шире. — Шутка! С разной степенью ответственности, можете забирать обоих, особенно трупак. Впрочем, от живого толку вам тоже ровно ничего. Если только вы его не собираетесь уморить по дороге или взять просто для отчётности.
— Вы это в каком смысле? — настораживается полицейский. — Я имел ввиду забрать только того, который живой. Его можно транспортировать без вреда для его здоровья?
— Только в моём сопровождении, — вздыхает врач, поднимаясь с песка. — Удар инфразвуком. Удар полноценным огнём, уровень не могу определить, надо смотреть в записи. Под огнём имею ввиду профессиональную искру профильного адепта. Чудо, что он вообще живой.
— Это ему не помешало убить второго, — возражает офицер. — Пока мы с вами тут ковырялись, мне уже три команды поступило на его доставку… в суд.
— А смысл? — изумляется доктор. — Он не является адекватным на момент, прежде всего — по объективным показателям здоровья. Какой прок от него в случае разбирательства?! Просто чтоб присутствовал? Ну так фотографию его там поставьте, с тем же успехом. И попутно; а откуда вам лично известно, что убивал именно он? У вас нет и не может быть личного доступа к сети Корпуса, это я вам как штатный сотрудник уверенно заявляю.
— Давайте каждый будет делать своё дело, — дипломатично пытается обойти острые углы дознаватель. — Так я могу его забирать?
— Ну-у, если вы так ставите вопрос… — угловатый, круглолицый, невысокий толстяк в смешных очках и в безразмерном белом халате выпрямляется, едва доставая макушкой до носа полицейского. — Давайте тогда заново. — Врач демонстративно активирует таблетку портативного видеофиксатора, закреплённую прямо на переносице его очков. — Всегда с собой, на случай судебных разбирательств по итогам травм и повреждений одарённых, — поясняет он полицейскому. — А то потом с их роднёй хлопот не оберёшься: они друг другу головы проломят, а крайним окажется врач… впрочем, ладно… Медицинской сектор Корпуса. Майор медицинской службы Тадеуш. — Совсем иным тоном представляется медик. — Представьтесь, пожалуйста. С кем имею честь?
— Военная полиция, — раздражённо вздыхает офицер, тоже выпрямляясь и косясь на видеофиксатор доктора, наверняка сопряжённый с корпусной сетью.
Ч-чёрт, как этот лепила был некстати. Были же чёткие договорённости, что делать с трупом. Теперь мало того, что труп не тот. И что скажет товарищ, который по совместительству брат трупа…
Так ещё и чёртов врач со своими заморочками. Откуда взялся?!
Полицейский не знал, что со времён выпуска из Корпуса его товарища, правила работы на полигонах здорово изменились. Теперь, тревожная кнопка для вызова медиков была обязательным условием допуска к подобным упражнениям вообще.
— Капитан Джили, прибыл в связи с…
Там же. Ещё через две минуты.
— Капитан, я чуть постарше вас и возрастом, и званием, — вальяжный и похожий на Винни-Пуха толстяк-доктор никак не вяжется своим внешним видом с тем тоном, которым он сейчас говорит. — Опытом же, смею предположить, я богаче вас уже солидно. И что делать, если кто-то извне пытается меня учить, как мне выполнять свои прямые служебные обязанности на моём рабочем месте, я знаю очень хорошо.
Круглый коротышка подходит ещё на шаг, вообще вплотную к высокому полицейскому, и, не мигая, смотрит тому в глаза.
— Что вы можете знать о моём опыте? — раздражённо отходит назад на те же полшага офицер, отводя взгляд.
— О вашем опыте мне неизвестно ровным счётом ничего. Но зато я отлично знаю, что в двадцать четвёртом отдельном батальоне вас не было. — Парирует врач. — Потому что все шесть сотен душ по штату великолепно помню и в лицо, и по имени, и по конфигурации скелетов на рентгенах и не только. А ваша часть, в отличие от двадцать четвёртого батальона, не носит тех регалий. Просто потому, что вас там не было. И не зажравшимся выскочкам из… глубокого тыла учить меня, как мне работать. Я доступно излагаю?
По-хорошему, этого долбаного врача надо было как-то сбрить с темы. Но, даже с точки зрения закона, докторишко был полностью в своём праве, а если говорить о неписаных правилах, то и вообще… Сраный очкарик был тем самым долбаным ветераном. Которым закон не писан; которые лучше других знают, что правильно; и которого технически переспорить невозможно.