Потому что турфирма не успела его оплатить. Скорее всего поэтому. Но Эмма, конечно же, не могла такое озвучить. Да и с чего бы? И кому? В конце концов так случалось не единожды, если в месте ночлега не хватало номеров, кто-то оставался на улице. И часто этим «кем-то» был гид.
— Посмотрите, сколько туристов, — Эмма мотнула головой в сторону скопления финнов. – На всех не хватило мест.
— И поэтому вы должны ночевать на улице? – светлые брови взметнулись на лоб.
Эмма снова пожала плечами. Как она докатилась до того, что отчитывается перед Рейнером?
— Это обычная практика. Идите к себе. Вы простудитесь.
Мужчина расцепил руки. Поднял одну, прочесал пальцами мокрые волосы и взъерошил короткостриженый затылок.
— Эмма, вы не будете здесь спать, — он сунул больше пальцы в карманы джинсов и осмотрелся. – Вокруг полный лагерь отморозков.
Неоспоримый факт.
— Это просто люди, такие же туристы, как и мы. И половина из них уже спит.
— Идите в мой дом, а я разложу палатку здесь.
Эмме показалось, что она ослышалась. Или он снова перескочил к той своей половине, которая глупо улыбалась и задавала шквал вопросов? Но нет, лицо с заросшими впалыми щеками оставалось серьёзным.
— Не говорите ерунду, мистер Рейнер, — отмахнулась Эм. – Я отвечаю за этих детей, это моя работа. А вы заплатили за свой номер. Спасибо за помощь, но дальше я сама.
— Это глупо! – его лицо приняло скептическое выражение. — Что вы сделаете, если кто-то вломится? Закричите?
Примерно таким и был план…
— У меня есть перцовый баллончик. И за все мои походы еще ни разу никто ни на кого не нападал.
— Эмма…
— Мистер Рейнер, у всех этих туристов есть свои гиды, все они заключали договора, и на всех здесь лежит ответственность, — Эм машинально потёрла уставшие глаза. — Максимум, что может случиться – это кража кошелька. Никто не зарежет меня в моей палатке.
Он не отвечал. Достаточно долго для человека, чей рот в первый день поездки закрывался только чтобы отдышаться. Рейнер несколько секунд внимательно вглядывался в лицо Эммы, обдумывая что-то. Потом повернулся к распахнутой двери дома номер четырнадцать и указал на неё рукой.
— Спите на полу рядом с малышами. Так вы закроете дверь изнутри и не придётся снова ставить палатку
Почему эта мысль не пришла ей в голову? Потому что она гид и не может спать в комнате с туристами. Но данный случай был далёк от идеала. Эмма повернулась и тоже посмотрела на зияющий темнотой дверной проём. Рейнер говорил вполне адекватные вещи.
— Да, — обронила она. – Это кажется разумным.
Возможно она это нафантазировала, но ей показалось, что мужчина как-то расслабился. Опустил напряжённые плечи и коротко кивнул. Не так, как делал это раньше, не китайским болванчиком. Обычным мужским кивком, когда голова вместе с шеей как бы выдаётся вперед.
— Ладно. Тогда спокойной ночи.
Разговор был окончен. Наконец-то.
— Спокойной ночи, — ответила Эм.
Рейнер отступил на шаг назад, всё еще глядя на Эмму, потом снова коротко кивнул, развернулся и рысцой побежал к своему домику. А она продолжила стоять на месте и смотреть, как за ним закрывается дверь.
Благодаря странному стечению обстоятельств и наличию интеллекта у одного конкретного человека, Эмма не будет спать на улице этой ночью.
А раньше казалось, что у этого человека нет мозга в принципе.
ГЛАВА 5
26 апреля.
Где-то рядом с Инверарнаном.
Брент подошёл к дому номер четырнадцать в семь утра.
Внутренний будильник поднял его с кушетки в такую рань, когда большая часть лагеря еще спала и можно было пройти из одного его конца в другой, не наткнувшись на пьяного финна. Он спокойно умылся в душевой, заварил себе кофе в автомате рядом со стойкой администратора. Утренний воздух холодил пятки в резиновых тапках, когда Брент стоял рядом с единственным каменным строением и с удовольствием потягивал явно дешевый напиток. Шелест слабого ветра в кронах деревьев действовал умиротворяюще, и на его фоне как-то забывались все неудобства, которые пришлось пережить за последние четыре дня. Даже солнце пробилось сквозь особенно серые шотландские облака. Вопрос, надолго ли…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Когда стаканчик опустел, Брент решил проверить, как дела у Эммы Маршалл.
Он не сразу поверил что девушка собирается ночевать на улице. Это напоминало неудачную шутку, типа: «Эй, ну раз уж они не могут сторожить свои вещи сами, придётся мне стать их нянькой» — и дальше обязательно должен был следовать закадровый смех. Но шутка оказалась не-шуткой. Фирма действительно не сняла номер своему работнику.
И тогда Бренту захотелось всадить кулак в ровный нос старшего брата. Пришлось напомнить себе, что Майрон может и не подозревать, что творится в некоторых сферах жизнедеятельности его фирмы. Так тоже бывает. А позже, перед сном, Брент нашёл в сети информацию, что практика реальна, если в пункте ночёвки не хватает мест, то кто-то остаётся спать на газоне. Правда там не было сказано о таких мерах, когда жильё бронируется заранее.
Эмма сидела на дощатом крыльце, прислонившись к деревянной стене. До самой шеи её укрывал пёстрый плед с индейскими мотивами, глаза девушки были закрыты, дыхание — ровным. Она спала. Снаружи. Не внутри. Хотя обещала запереться в доме. В чём дело?
Ответ нашёлся здесь же, прямо на гравийной дорожке. Пятно чего-то коричнево-зеленого выделялось на серых камешках, такое же пятно маскировалось в траве неподалёку. Похоже, американских детей выворачивало наизнанку этой ночью. И спать с ними в одном помещении оказалось невозможным. Брент почему-то этого не предвидел. Хотя мог бы.
Он подошёл к крыльцу, медленно опустился на древесину и уперся локтями в колени. Девушка рядом с ним вздрогнула и раскрыла глаза, плед плавно соскользнул с плеч.
Брент не собирался вот так её будить. По крайней мере выглядела она так, будто вообще не ложилась. Мисс Маршалл несколько секунд неосмысленно смотрела Бренту в глаза, потом вытянула руку из-под индейских мотивов, и зажала пальцами переносицу.
— Который час? – зажмурившись, прошептала она.
Брент дёрнул кистью, поворачивая часы на запястье экраном к себе.
— Начало восьмого, — сообщил он. – Дверь открыта, вы знали?
Она кивнула.
— Да. Они надышали так, что непонятно, как мы не умерли в этой газовой камере.
Эмма села прямо, плед упал ей на колени. Девушка подняла руки вверх и сильно потянулась.
— Сколько раз их стошнило? – спросил Брент, без смущения глядя, как натянулась термоводолазка, повторяя все контуры женского тела.
— Каждый по одному. Под утро. Я не смогла вернуться внутрь, лучше уж спать, сидя здесь.
Её руки ослабли и упали на колени поверх пледа.
Брент не бывал в походах раньше, но подозревал, что этот конкретный отличается от обычного. Даже для Эммы. Она абсолютно не выглядела как человек, которого радует его занятие. Чёрт знает, как она держится на этой работе несколько лет. Это какой-то один сплошной форс-мажор.
— Эмма, вы вчера хоть что-то успели? – зачем-то спросил Брент. – Выпить кофе, сходить в душ…
Она посмотрела на него, губы изломились в ироничной ухмылке.
— Я похожа на человека, который успел в душ? – вскинула брови девушка.
Брент тихо хмыкнул.
— Нет.
— Я тоже так думаю.
Она запустила руку в волосы и несколькими рывками прочесала их пальцами от лица. На тонком запястье обнаружилась резинка. Девушка прикусила её зубами, стянула и связала непослушные каштановые кудри в хвост.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Идите, разожгите нам костёр, — скомандовала Эмма, возвращаясь к роли маршала. – А я разбужу алкоголиков.
Хороший план. Вот только Брент придерживался другого мнения насчёт того, что ему нужно делать.
— Сходите в душ, Эмма, — спокойно проговорил он. – Там сейчас пусто, никто не будет колотить в дверь. Думаю, ничего страшного не произойдёт, если мы выйдем на полчаса позже…