— Видите, как это важно! — горячо сказала Галина. — Ведь если в задуманную вами операцию включится одесское подполье, не уезд, а вся губерния окажется в наших руках! Когда вы отправляетесь в Бендеры?
— Нынче ночью. Вернусь дня через два.
— Где вы будете переправляться через Днестр?
— В селе Бычки возле Тирасполя, там есть паромщик Солухо Мартын.
Галина подумала.
— Вот что, Афанасий Петрович, я вас встречу у этого паромщика, предупредите его. Сведения, которые вы привезете, мы передадим в Одессу. Вы согласны со мной?
— Вполне.
— И отлично! Идемте, как бы Седой не хватился меня.
— Кстати, Галина Сергеевна, этот Седой посвящен во все?
— Честно говоря, не знаю. Похоже, что нет: у нас разные задания. Я пойду. Вы повремените: не надо, чтобы нас видели вместе.
Сведения навалились так густо, что, когда есаул и Галина ушли, Алексей еще с четверть часа лежал, обдумывая услышанное.
Великое дело — случай в работе разведчика! Алексей, конечно, не мог поставить себе в заслугу то, что стал свидетелем сговора Галины и Цигалькова. Удача на сей раз сама приплыла в руки. Оставалось только не упустить ее.
Убедившись, что вокруг никого нет, Алексей спрыгнул на баштан и отряхнул с одежды сенную труху. Он выспался. Голова была ясная.
Алексей прошел в хату.
В комнате, где происходила попойка, теперь были только Нечипоренко и Галина. Улыбающийся атаман в расстегнутом кителе громоздился за столом. Галина говорила ему что-то, сидя напротив. Когда вошел Алексей, она умолкла и недовольно взглянула на него.
— Где пропадал? — спросил Нечипоренко.
— Спал, — ответил Алексей, садясь на лавку. — Поговорим, Степан Анисимович?
— Куда торопишься?
— В Одессу надо: ждем кой-кого из-за кордона. Хорошо бы в ночь выехать, я тогда на утренний поезд поспею.
— Поезд в Одессу уходит вечером, — заметила Галина.
— Все равно, лучше в Тирасполе подождать. Да и ехать ночью безопасней, сами знаете.
— Ну, давай сейчас, — промолвил Нечипоренко. — Талиночка, вы погуляйте пока… — Когда рядом не было его ближайших приспешников, атаман чисто говорил по-русски.
Галина встала с независимым и обиженным выражением на красивом своем лице.
— Я поеду с вами, Седой.
Когда она вышла, Нечипоренко подмигнул Алексею:
— Характерная девка, необъезженная! — не скрывая восхищения, сказал он. — Цигальков к ней и так и этак, а она ни в какую! Аристократка, голубая кровь… Ну, давай о деле. В Нерубайское я приеду. Через десять дней удобно?
— Думаю, удобно…
В окно Алексей видел, как Галина задумчиво постояла посреди двора и медленно направилась к сараю, возле которого рябой Микола запрягал лошадь…
— Пароль есть у вас? — спросил Нечипоренко.
— Пароль сами назначьте, так лучше будет.
— Ну, пусть такой же, как сюда. Ты что в окно уставился? — повернувшись, Нечипоренко выглянул во двор.
Галина уже отошла от Миколы и разговаривала с появившейся из хлева Фенькой. Микола разбирал вожжи, готовясь ехать.
— Куда это он?! — спросил Алексей.
— В Парканы, — ответил Нечипоренко. — Кумовья у меня там, харчишки им посылаю.
— Ага… Что Шаворскому сказать?
— Дела, мол, в порядке, остальное при встрече.
— Маловато. Факты нужны.
— Все сам доложу. За машинку спасибо, хотя толку от нее чуть.
— Все так все, — сказал Алексей. Настаивать он не мог. — Что это у вас? — указал он на зажигалку, которую Нечипоренко не выпускал из рук.
Нечипоренко поставил китайского болванчика на стол и полюбовался издали.
— Нравится? У большевистского комиссара добыл. Ворованная, должно быть. — Он взял зажигалку и несколько раз щелкнул пружиной, заставляя болванчика открывать рот и показывать огненный язычок. — Не иначе, заграничная. Умеют ведь делать!..
— Занятно… — проговорил Алексей. — Может, продадите… на память?
— Э, нет! Я ее для дружка приберег: большой любитель таких штучек.
— Жаль. — Алексей поднялся. — Тогда бывайте, увидимся в Нерубайском.
— Доброго пути.
Как только увал, поросший сурепкой, скрыл деревню, Алексей велел Боровому остановиться.
— Надо поговорить, — сказал он Галине. — Ты, дядько, езжай помаленьку и подожди нас.
Галина взглянула на него и, не говоря ни слова, выпрыгнула из фургона.
— Вы ничего не хотите передать со мной? — спросил Алексей, когда Боровой отъехал.
— Кому?
— Шаворскому, разумеется. Между прочим, я кое-что видел через окно, когда вы вышли из хаты…
У Галины напряглось лицо. В глазах зажегся злой, зверушичий огонек.
— Что же вы видели? — спросила она, прищурясь.
— Как вы подошли к этому рябому. Микола его звать, кажется! Как разговаривали с ним. А после он вам что-то передал.
— Что же?
— Бумагу какую-то. Или я ошибся? Глаза подведи?
Она проговорила с нарочитым удивлением:
— Подумать только, вы даже успели что-то заметить! Мне, признаться, казалось, что, кроме самогона, вас уже ничто не интересует. Какая досадная несправедливость с моей стороны, верно? Вы, оказывается, не забывали следить за мной. Вам кто-нибудь поручил или сами додумались? — Она презрительно выгнула губы.
— Никто мне не поручал, — хмуро ответил Алексей. — Вышло случайно. Но уж коли вышло, хотелось бы знать, что это значит.
— Вы так спешили разоблачить меня, что сразу пустили в ход главный козырь, — будто не слыша его, продолжала Галина. — Вот уж напрасно! Я как раз собиралась все вам рассказать. — И она прибавила с откровенной издевкой: — Козыри вообще следует придерживать до поры до времени, а то они могут и не сыграть!
“Ишь, сатана, даже поучает!” — подумал Алексей, удивляясь про себя, с какой легкостью он из атакующего превратился в атакуемого.
— Ладно, препираться нам нечего! Хотели рассказать, так рассказывайте!
Она, видимо, поняла, что нужно переменить тон, и сказала с таким видом, будто хотела поскорее отделаться от неприятной обязанности:
— Микола Сарычев передал мне список руководителей парканской организации.
Спрашивать, что за организация, Алексей не мог. Приходилось изображать осведомленность. Он протянул руку:
— Давайте сюда список!
Галина вздохнула.
— Не будьте наивны, Седой! Неужели я стану держать при себе такой документ!
— Где же он?
— Вызубрила и сожгла. Если есть на чем писать, я вам продиктую.
Алексей достал бумагу и огрызок карандаша. Присев на бугорке, записал десять названных фамилий.
— Явка у них есть? Пароль?
Галина сказала и это.