Страна вкатилась в политико-конституционный кризис. Его суть в том, что обе борющиеся между собой стороны были правы. Правы были Верховный Совет и Съезд народных депутатов, потому что предложенная ими процедура принятия новой Конституции полностью соответствовала уже действовавшим конституционным нормам. Прав был и президент Ельцин, ссылавшийся на принцип народовластия как основу конституционного права и видевший в референдуме способ принятия новой Конституции.
Такие коллизии происходят в странах, где продолжалась революция, когда старое право устарело, а новое еще не появилось.
Так было и в России образца 1993 года.
21 сентября 1993 г. в 20.00 с телеэкрана прозвучало президентское «Обращение к гражданам России» и оглашен Указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», где сообщалось, что «единственным, соответствующим принципу народовластия средством прекращения противостояния съезда, Верховного Совета, с одной стороны, Президента и правительства, с другой, а также преодоления паралича государственной власти являются выборы нового парламента Российской Федерации». Съезд и Верховный Совет по указу распускались, выборы в Государственную Думу назначались на 11–12 декабря 1993 г. Конституционному суду рекомендовалось не созывать свои заседания до начала работы Федерального Собрания.
Конституционный суд не послушался и в считанные часы сформулировал заключение о неконституционности и обращения, и указа президента. Это заключение открывало путь к отрешению президента от власти.
Предупрежденные заранее депутаты начали заседание Верховного Совета в 12 часов ночи. Чрезвычайная сессия Верховного Совета РФ постановила: прекратить полномочия президента Ельцина с момента подписания им Указа № 1400. Вице-президент Руцкой был назначен исполняющим обязанности президента. Сразу после принятия присяги он сел за отдельный президентский стол. А. Руцкой подписал свой Указ № 1, по которому принял всю полноту ответственности на себя и отменил Указ Ельцина № 1400.
Страна оказалась в условиях двоевластия. Это положение опасно еще и потому, что оно стимулировало рост сепаратизма. Как грибы после дождя появлялись самостийные формирования, претендовавшие на некую государственность. В Свердловской области в июле 1993 г. была провозглашена Уральская республика. Сибирское соглашение – объединение областей с центром в Новосибирске – демонстрировало политические претензии. На Дону, в Ростовской области, звучало требование о восстановлении казачьей национально-государственной автономии. В национальных республиках полным ходом принимались законы, отличавшиеся от федеральных.
Ситуация опасно зависла. Ельцин не хотел применять силу против «Белого дома». Жива была память недавних событий 1991 г. – проигрывает тот, кто первый применит силу. Несладко было и белодомовским сидельцам. И не только из-за блокады извне (которую, впрочем, научились обходить). Угнетало то, что на сторону Верховного Совета не переходят регулярные воинские части.
В конце сентября Патриарх Алексий II предложил выступить в качестве посредника в этом конфликте. В ночь на 1 октября 1993 г. в Даниловом монастыре при участии митрополита (будущего Патриарха) Кирилла состоялись переговоры, в которых принимали участие представители президента, правительства, мэрии Москвы, Верховного Совета.
Представители Верховного Совета возмущались тем, что в «Белом доме» отключены связь, электричество, вода, не работает канализация. Представители мэрии и президента говорили об угрозе распространения оружия из «Белого дома», настаивали, что все оружие в «Белом доме» должно находиться под контролем.
К половине третьего ночи, уже 1 октября, был наконец согласован и подписан Протокол № 1, согласно которому провозглашалось, что «в целях снятия остроты противостояния стороны согласились реализовать следующие меры:
1. В целях обеспечения безопасности, сбора и складирования внештатного оружия, находящегося в Доме Советов, осуществить его сбор, складирование в Доме Советов и взятие под охрану совместных контрольных групп, организованных из сотрудников ГУВД г. Москвы; департамента охраны Дома Советов. Для этого незамедлительно включается электроэнергия, теплоснабжение, а также необходимое количество городских телефонов для оперативной связи. Одновременно реализуются согласованные меры по сокращению потенциала сил и средств наружной охраны Дома Советов…»
Утром в «Белом доме» включили телефоны, свет и воду, блокада вокруг здания была ослаблена, информационные агентства объявили о скором отводе войск МВД из Москвы.
Протокол № 1 создавал какие-то условия для смягчения конфликта и мог стать прологом для всеобщих перевыборов.
Но не тут-то было!
Идти на выборы ни Хасбулатов, ни Руцкой, ни наиболее непримиримые противники Ельцина не хотели. Против примирения выступали и те военнослужащие, которые в индивидуальном порядке перешли на сторону Верховного Совета. В случае нормализации ситуации их бы судили как дезертиров.
Новые решения съезда сводились к тому, что выполнять договоренности не следует. Это касалось и оружия. «Постановка вопроса о внештатном оружии, находящемся в Доме Советов России, неправомочна, так как все имеющееся оружие – штатное и принадлежит Департаменту охраны Верховного Совета РФ».
Вторые переговоры тоже провалились.
2 октября, в субботу, в центре Москвы был устроен праздник знаменитой московской улицы – Арбата. На торжестве присутствовал президент Ельцин. Тогда, когда он появился на Старом Арбате, на том конце улицы, которая выходила на Бульварное кольцо, на противоположном конце улицы, у здания Министерства иностранных дел появились баррикады, горели откуда-то взявшиеся автомобильные покрышки. Демонстранты (если их можно так назвать) начали драку с милицией, используя металлические конструкции от разломанной эстрады. Из газосварочных аппаратов и садовых разбрызгивателей были сделаны подобия огнеметов. Милиция отвечала дубинками, пластиковыми и боевыми пулями.
Действия оппозиции были хорошо просчитаны. Телевидение вело на всю страну передачу протокольной съемки президента на Старом Арбате, а на телевизионной картинке были видны клубы черного дыма, баррикады, окровавленные люди…
На следующий день, 3 октября, конфликт приобрел лавинообразный характер. Днем должен был состояться митинг оппозиции на Октябрьской площади. Там собрались десятки тысяч людей. Руководил им И. Константинов, председатель исполкома Фронта национального спасения. В 14 часов лавина двинулась по Крымскому мосту в сторону Садового кольца. Многотысячная толпа прорвала оцепление на Зубовской площади, сокрушила все заслоны на Смоленской, двинулась по Новому Арбату. Трофеями стали уже военные грузовики, стрелковое оружие.
К половине четвертого толпа оказалась уже перед зданиями «Белого дома» и московской мэрии. За минуты были раскиданы проволочные заграждения, и толпа двинулась на мэрию. Автомобилями разбили стеклянные двери и ворвались внутрь здания. Немногочисленная охрана была разоружена и взята в плен. Затем была захвачена гостиница «Мир», стоявшая рядом с мэрией. Там находился штаб МВД по блокаде «Белого дома». Документация, оружие, автомобили достались восставшим.
В Верховном Совете – эйфория, переходящая в истерию. С балкона «Белого дома» выступали Руцкой, Макашов, материвший «всех этих мэров, пэров и…». Хасбулатов звал «доблестных воинов привести сюда войска, танки для того, чтобы штурмом взять Кремль и узурпатора бывшего – преступника Ельцина». По призыву Руцкого были сформированы колонны захваченных грузовиков и автобусов, на которых, под красными флагами, сотни людей, вооруженных чем попало, под командованием генерал-полковника Макашова двинулись освобождать «империю лжи», как они именовали «Останкино». Туда же направилась колонна в 10 тысяч человек, которую вели Ампилов, Уражцев, Константинов.
Все эти события происходили в центре десятимиллионного города, столицы государства. Казалось, за два-три часа любая власть куда-то пропала, растворилась. В ясный воскресный день разыгрывалось что-то фантасмагорическое. Президента не видно и не слышно. В обстановке очевидного вакуума власти захват «Останкино» означал распространение начинавшейся гражданской войны на всю Россию. На несколько минут погасли экраны телевизоров, транслировавших центральные каналы. Происходила перекоммутация трансляции на резервную студию в Москве.
В 6 часов вечера в зале Верховного Совета вновь был собран съезд. Хасбулатов, демонстрировавший уверенность в победе, говорил депутатам и журналистам: «Я считаю, что сегодня надо взять Кремль. «Останкино» взято. Взята мэрия… Сейчас надо определиться, чтобы иметь план действий на ночь и до утра – до полной победы… Почтим память погибших за правое дело…»