глаза, горящие похотью, – темным, властным и сильным желанием. Пойду ли по этому пути? По пути, который может привести меня к необратимым последствиям?
Да.
– Пойдем наверх? – шепчу я в миллиметре от его губ.
Он ухмыляется, его рот прижимается к моему. Заметив ямочку на его щеке, я стону, как перевозбужденный подросток.
– Нет, детка. Для меня это слишком банально.
Он берет меня за руку и тащит к открытым дверям.
– Пошли.
Прямо на ходу я беру со стола еще один стакан – только для того, чтобы снова поставить его на место.
– Нам это не понадобится.
Проходя мимо лестницы, мы пересекаемся с Татум, и она смотрит на меня, широко раскрыв глаза.
– Какого хрена? – кричит она, даже не пытаясь скрыть свой шок.
Я пожимаю плечами и все равно иду за Брантли. Оказавшись на улице, он тянет меня к своему RT Dodge Charger. Я открываю дверцу с пассажирской стороны и проскальзываю на темное кожаное сиденье. Машина очень красивая, напоминает ту, на которой ездит Вин Дизель в «Форсаже». Брантли садится на водительское сиденье и с ревом заводит мощный двигатель.
– Куда мы едем? – спрашиваю я, поворачиваясь к нему лицом.
Он ухмыляется.
– Ты даже не представляешь.
Затем он выезжает со двора дома. Когда мы проезжаем мимо уличных фонарей и темных деревьев, я начинаю понемногу трезветь.
– Брантли? – шепчу я, когда он переключается на вторую передачу и ускоряется. Я неотрывно смотрю на него. – Брантли, куда мы едем?
Его лицо каменеет, игривое выражение бесследно исчезает. В этот момент ко мне приходит осознание. Я только что села в машину к Брантли, думая, что у нас будет сумасшедший секс, но теперь мне стоит опасаться за свою жизнь. В своей жизни я совершила много ошибок, но сейчас мне кажется, что эта – главная из них. В заднем кармане я чувствую вибрацию телефона, вытаскиваю его и открываю сообщение от неизвестного абонента.
Разгадай мне это…
Глава 11
Черт!
Я смотрю в сторону Брантли.
– Что это за хрень?
Брантли смеется и жмет на газ.
– Как я уже сказал – ты даже не представляешь.
Зажмурившись, я сжимаю телефон в руке, игнорируя сообщение. Заметив это, Брантли решает взять ситуацию в свои руки.
– Разгадай мне это, котенок. Когда вместо любви ты отведаешь яд, и, достигнув блаженства, погрузишься в мрак, все смешается вдруг, ты не сможешь дышать – но удушье тебе все поможет понять.
Мурашки пробегают по моей коже, и я качаю головой.
– Нейт сказал, что Бишопу просто надоело со мной трахаться. Но он не стал бы так со мной пос…
– Еще как стал бы. Видишь ли… – Брантли усмехается, переключая передачу и выезжая на шоссе. – Человеческие эмоции – ненадежная штука. Они могут ослепить даже самых умных людей и заставить их думать, что никто не поступит с ними плохо. Но люди всегда будут поступать плохо. Это их природа. Так что скажи мне, Мэдисон… – Теперь он смотрит на меня, прижимая к полу педаль газа.
– Брантли, скорость!
Его глаза не отрываются от меня, кажется, что их темнота меня засасывает.
– Не важно. Скажи мне, – он снова смотрит на дорогу, его ухмылка становится шире, – почему ты думаешь, что Бишопу действительно на тебя не плевать?
– Думаю, я что-то для него значу, – бормочу я, понимая, как неубедительно это, должно быть, звучит.
Это Бишоп Винсент Хейс – король безэмоциональности и безразличия. Почему я настолько самоуверенна, чтобы заявлять, что он обо мне думает?
Брантли смеется.
– О, Мэдисон. Ты многого не знаешь и не узнаешь. Но тебе стоит понять, что Бишоп ни к кому не испытывает чувств. Он ведет игру, заставляя других думать, что ему не плевать, но это просто блеф. Есть причина, по которой он главный из Королей, котенок, и это не из-за тех чувств, которые он вызывает у девушек. Это потому, что он способен без колебаний уничтожить человека.
Я сглатываю омерзительный ком, который образовался у меня в горле.
– В этот раз вы не выиграете, Брантли.
Я смотрю на него, искренне сожалея о выпитом алкоголе и давая себе внутреннее обещание больше никогда так не напиваться.
– Нет, котенок. – Брантли снова ухмыляется, съезжая на длинную темную дорогу. – Мы уже выиграли.
Затем он заворачивает на подъездную дорожку и едет вперед до тех пор, пока мы не оказываемся у хижины, в которой мы все останавливались несколько месяцев назад. Меня захлестывают воспоминания, и я понимаю, какой наивной была, связавшись с Бишопом и Нейтом. Я была введена в заблуждение их притворным расположением, когда в действительности я ничего для них не значила. Никогда. Они предупредили меня, что я всего лишь пешка в их игре – я двигаюсь, когда они хотят, чтобы я двигалась, и говорю тогда, когда они хотят, чтобы я говорила. Я просто не осознавала этого до сих пор.
– Чего ты хочешь? – спрашиваю я безэмоциональным тоном. – Ваши игры сводят меня с ума.
Брантли ухмыляется, а затем выходит из машины, подходит к моей дверце и распахивает ее.
– Вылезай из машины.
– Нет! – огрызаюсь я, и он тут же грубо тянет меня за руку. – Отпусти меня! – хрипло кричу я, в то время как он хватает меня за затылок и толкает к входной двери. Яркие фары автомобиля освещают бревенчатую хижину, в которой я была, кажется, еще совсем недавно. Я подношу руку ко лбу, чтобы спрятаться от ослепляющего света, но, как только мы подходим к крыльцу, машина позади нас с шумом заводится, и я оборачиваюсь, краем глаза замечая ухмылку Брантли. Он отпускает мою руку, зажимая сигарету между губами. В замешательстве я вглядываюсь в машину и замечаю идущий изнутри свет, оттеняющий чьи-то длинные черные волосы. Кто это, черт возьми? Она смотрит прямо на меня и ухмыляется – даже с такого расстояния я могу сказать, что она прекрасна. Немного экзотична, но невероятно красива.