6
При всем старании Карлос не мог обидеть ее сильнее!
Словно наяву она увидела, как другой мужчина, не менее жестокий, чем этот, называет ее тем же словом и взгляды всех присутствующих в зале суда устремляются на нее.
Тряхнув головой, Стелла отогнала болезненное видение и с ужасом уставилась на Карлоса. Он считает ее притворщицей, воровкой и шлюхой, так почему же предательское тело настолько реагирует на человека, выражающего к ней явное презрение? Она разрывалась между эмоциями и доводами разума, крайне стыдясь того, что не может противостоять его откровенному сексуальному напору, даже понимая, что Карлос не питает к ней ни любви, ни уважения.
С белым как мел лицом Стелла села и натянула платье на обнаженную грудь.
Несмотря на склоненную голову и упавшие на лицо волосы, Карлос заметил ее бледность и безвольно опущенные плечи. Она вдруг напомнила ему сломанную лилию.
С чего бы, черт побери, такая сентиментальность? Эта женщина просто-напросто тигр в юбке, а хрупкость нежного цветка — не более чем приманка для жертвы. Кому, как не ему, об этом знать. Он недовольно нахмурился.
— Так как же, Стелла? Соглашение или суд?
Она подняла голову. Карлос стоял перед ней голый по пояс, с всклокоченными волосами. Она вспомнила о его поцелуях, об ощущении губ, касающихся ее обнаженной груди, и ей захотелось, чтобы он надел рубашку.
— Только не суд, — тихим голосом ответила Стелла, опуская глаза. Почему так, Карлос знать не мог, а она никогда ему не скажет, но забыть не сможет никогда в жизни.
Все случилось солнечным летним вечером, после партии в теннис с одной из подруг. Ей было тогда двадцать лет, и она легкомысленно решила пройти от кортов до квартиры, которую снимала вместе с Энн, напрямую через парк. Внезапно кто-то схватил ее сзади и потащил в кусты, чья-то грязная рука сжала грудь. У нападавшего был нож, однако она закричала и начала отбиваться теннисной ракеткой. С нее сорвали майку, а короткая теннисная юбка не представляла помехи для жадных рук.
С приставленным к горлу ножом, Стелла уже потеряла надежду на спасение, когда неизвестно откуда взявшаяся собака бросилась на насильника. Пытаясь скрыться, нападающий порезал ей ногу. Мерзавца поймали, но, как ни ужасно было само нападение, последовавшее судебное разбирательство оказалось намного ужаснее.
Никогда ей не забыть встречи лицом к лицу с насильником, не говоря уже о его адвокате. Тот просто смешал ее с грязью. Обыкновенная теннисная форма превратилась в наряд, специально предназначенный для привлечения мужчин. В вину ей вменялось, все — и длинные ноги, и длинные волосы, и проживание в их квартире мужчины. То, что тот был приятелем Энн, никого не интересовало. Разбирательство длилось два дня, и, когда был вынесен обвинительный вердикт, Стелла чувствовала себя совершенно разбитой и поклялась, что больше ноги ее в суде не будет...
Подняв голову, она встретилась с Карлосом взглядом и повторила уже тверже:
— Только не суд.
Губы Карлоса скривились в усмешке. «Только не суд». Ничего удивительного! Это лишь подтверждает то, что она виновата и отлично знает это. Но какое ему дело до ее морали? Стелла нужна ему в постели, к тому же все условия оговорены, так что при расставании проблем не возникнет. Схватив за руку, Карлос поставил ее на ноги.
— Так вот, ты соглашаешься стать моей любовницей на один год... Но только моей! — подчеркнул он, пронзая ее горящим взглядом. — Я не собираюсь делить тебя ни с кем! Понятно?
Чего уж тут непонятного? Это был самый обыкновенный, примитивный шантаж.
— После окончания срока я передам тебе все доказательства вашего мошенничества и забуду о долге.
— Я предпочитаю выплатить тебе деньги, украденные моей матерью, — возразила Стелла и добавила, не желая оставаться обвиненной в проступке, которого не совершала: — А вовсе не мною.
— Это не предмет для обсуждения, — отрезал Карлос, отдавая, однако, ей должное за попытку настоять на своем.
Стелла, с гордо поднятой головой, со сверкающими зелеными глазами, выглядела такой желанной! Может, стоило назвать два или даже три года?
По правде говоря, она прекрасно понимала, что даже при самой жестокой экономии на оплату долга ей понадобятся годы. Можно, конечно, продать дом, но это означало бы конец ее отношений с друзьями, не говоря уже о последствиях для бизнеса. Настоящая западня, но, встретившись с его жестким взглядом, Стелла понимала: в случае чего Карлос выполнит свою угрозу.
— Хорошо, — наконец решилась она, стараясь уклониться от его взгляда из боязни, что он прочтет в нем больше, чем надо. — Я согласна. Один год, начиная с сегодняшнего дня, и мы расходимся в разные стороны.
— Надеюсь, ты будешь вести себя благоразумно, ведь у тебя есть что терять, — сказал Карлос, погладив ее по плечам.
— Мне уже нечего терять, — возразила Стелла после долгого молчания.
Она видела появившуюся на его губах довольную усмешку и торжествующий огонек в глазах, чувствовала, как сжались лежащие на ее плечах руки, понимала, что за этим последует поцелуй. И, дождавшись, когда Карлос уже склонил голову, вызывающе подняла свою и твердо посмотрела ему в глаза.
— Но сначала мы должны оговорить некоторые детали, — сухо сообщила она, с некоторым удовлетворением наблюдая за недоумением, появившимся на его лице. — Я ни в коем случае не желаю, чтобы Энн с Родни были в курсе нашей договоренности.
Будучи не в состоянии прочитать выражение ее глаз, Карлос решил, что она наконец-то смирилась с неизбежным и просто желает до некоторой степени сохранить лицо.
— Согласен, пусть это останется строго между нами. — Одержанная победа позволяла ему проявить снисхождение к поверженному противнику и согласиться на некоторые уступки. Он притянул ее поближе. — В конце концов, я не собираюсь спать с Энн или с Родни.
— Карлос...
Желая удержать его на расстоянии, Стелла уперлась руками в мускулистую грудь, но тут же поняла, что совершила ошибку. Ощутив под ладонями теплое мужское тело, она почувствовала неожиданное искушение погладить, провести по нему пальцами.
— Мне нравится, как ты произносишь мое имя, — сказал Карлос хрипло и овладел ее приоткрытыми губами.
Стелла ощутила столь мощный позыв чувственного желания, что испугалась. Хотя все вроде бы и соответствовало их договоренности, ей это крайне не понравилось, собственное тело предавало ее. Но наслаждение, доставляемое жаркими ласками Карлоса, заставило подчиниться ощущениям.
Он вновь спустил верх платья Стеллы и прильнул губами к отвердевшему розовому соску. Это было мукой, но мукой приятной, заставляющей ее тело содрогаться от желания.