снова перешел на шутливый тон, и в его глазах заискрились лукавые огоньки.
— Ну разве что по большим праздникам. Юбилеи, Новый год…
— А Пасха, Восьмое марта? Весь список я могу получить?
— Ты смеешься, да? — обиделась я, не понимая, как он может веселиться, тогда как на моих нервах, как на струнах, впору играть симфонию.
— Нет, Тая, я никогда еще не был настроен так серьезно, как сейчас, — проникновенно начал Максим, но его речь прервал телефонный звонок, а когда на экране высветилась фотография звонящего, а я ее увидела, на меня обрушилось одновременно два воспоминания, которые слились воедино.
Подслушанный разговор между тремя моделями и Максим в обнимку с его девушкой. Беременной девушкой, скрывающей от него ребенка.
Глава 12
Максим
Взгляд Таи упал на экран звонящего смартфона, который надрывался на соседнем рядом со мной сиденье. Тая же расположилась напротив, в другом ряду.
Расположение кресел друг напротив друга очень мне нравилось, потому что предоставляло возможность любоваться Таей. Знакомство с миром моды пошло ей на пользу. Модное приталенное платье из кожи и мягкого вельвета бордового цвета мягко облегало изгибы ее стройного тела, не скрывало длинные изящные ножки в черных матовых колготках, обутые в стильные замшевые ботильоны под цвет платья.
Но я всё же скучал по прежней недотроге в нелепых концертных платьях в пол, делающих ее такой непохожей на других. И особенно я скучал по ее длинным волосам, которые канули в Лету. Тая носила длину до плеч, и ее волнистые каштановые волосы струились свободными волнами, красиво обрамляя лицо с минимумом макияжа.
Естественная и нежная, такая хрупкая в утреннем свете, немного измученная и нервная. Хотелось снять ее напряжение, помочь расслабиться, но я знал, что именно я и являюсь тем самым, кто заставляет ее сидеть как на иголках…
Она посмотрела на мой смартфон машинально, любой бы среагировал точно так же, проявляя беглое любопытство, а не желая нарушить личные границы.
Но если бы она не посмотрела, то не увидела бы фотографию Илоны, которую та собственноручно установила однажды на свой контакт в моем телефоне, посетовав, что ее появление в моей телефонной жизни ознаменуется безлико.
Мне же некогда было заниматься такой ерундой. Но теперь Тая решит, что я каждый раз любуюсь на эротическое фото своей невесты, когда та мне звонит.
Ведь Илона, ввиду своей самовлюбленности, выбрала одну из самых смелых фотографий. Кажется, из фотосессии у какого-то именитого европейского фотографа, за работу у которого многие модели и знаменитости готовы землю грызть. И она удостоилась высокой чести.
Вообще, рассказы о достижениях в профессии были излюбленной темой Илоны. Где и у кого снималась, с кем встречалась, кто лайкнул и сколько раз в соцсети, кого из коллег обошла в понятной только моделям гонке.
Мне всегда было сложно удержать внимание, слушая ее речи, и порой я ловил себя на мысли, что раздражаюсь и хочу, чтобы поток ее слов иссяк.
Резонный вопрос: отчего же я всерьез намеревался связать свою жизнь с этой женщиной? Почему практически жил с ней, не любя? Задаваясь этими вопросами, я всегда старался избегать честных ответов, чтобы не смотреть правде в лицо. Тупая банальная инертность служила причиной.
Крупица благодарности за то, что не бросила во время серьезной многодневной реабилитации. Не то чтобы безотрывно у койки сидела и воду ко рту подносила. Нет. Для этого были наняты лучшие сиделки. Но заботилась как могла, поддерживала морально, как-то веселила, зачастую была связующим звеном между мной и реальным миром, который на время потерял для меня значение.
Она не бросила, увидев страшные шрамы на лице и спине, не сбежала, вереща от ужаса. И одним этим стала ценна для меня.
Упустив Таю и попав в больницу, где пришлось выбираться с того счета, я как-то не нашел времени, чтобы расстаться с Илоной. А потом и причин не было.
Удобная, не выносящая мозг, красивая, в меру сексуальная, и что особенно важно — она часто отлучалась, позволяя мне жить собственной жизнью. Не гордился своим к ней отношением, но и вины не чувствовал.
Все мы по сути эгоисты, и я не исключение, и просто хотел чуточку тепла и человеческого участия в непростой период после того пожара…
Я и не заметил, как мало у нас точек пересечения, пока Илона не проговорилась, что не различает моих друзей. Наверное, и я для нее некий удобный перевалочный пункт, и ее частое «люблю» сродни лайку в соцсети. Легко поставить, легко забыть. Не то я искал, сам того не сознавая. Илона не та самая единственная для меня.
Моя единственная сидела сейчас в кресле, старательно делая вид, что изучает однообразный пейзаж за окном, но я-то видел, как она дернулась, напряглась и побледнела, превратившись в мраморную статую.
Задело тебя, малышка? Ревность не так-то просто скрыть. А ты, со своими широко распахнутыми невинными глазами, смотришь на меня и выдаешь все свои тайны. И пусть за ясным искрящимся хрусталем твоего взгляда прячутся мрачные тени, ты всё равно для меня как открытая книга.
Ты выдаешь себя реакциями, которые не можешь контролировать. Дрожащими руками и нежным трепетом тела, опасливым взглядом исподлобья и нервным облизыванием губы. Учащенным дыханием.
Ты неравнодушна ко мне, сладкая недотрога. И недалек тот час, когда ты будешь извиваться подо мной от страсти и стонать мне в ухо, царапая спину. Ты окажешься у меня в постели, и я не могу дождаться этой минуты…
Ну а пока понемногу приручаю тебя. Правда, не подумал убрать телефон подальше, отключить звонок, и сейчас увидел в твоих глазах боль, почувствовал, что совершил предательство.
— Твоя невеста? — повернулась ко мне Тая, тщательно скрывая болезненный оттенок в своем, казалось бы, ничего не значащем вопросе. Но я заметил, как ее тонкие музыкальные пальцы вцепились в подлокотники, в глазах цвета растопленного темного шоколада затаилась обида.
Молча кивнул, подтверждая очевидное и одновременно удивляясь, что она заговорила со мной первая. По собственной воле.
— Красивая… — продолжила она, будто бы подыскивая какие-то слова,