его так положил?
На руках у Бориса Захаровича виднелись следы веревок. Похоже, перед тем, как полоснуть его по горлу, убийца крепко связал свою жертву. А потом сидел и спокойно наблюдал за агонией убитого им человека. И лишь дождавшись, когда Борис Захарович отдаст концы, развязал ему руки и уложил их таким образом. Потом зажег курительную палочку и ушел.
– Все это сильно напоминает какой-то ритуал. Вряд ли Захарыч сам улегся в своем красном кимоно с золотыми драконами в лужу крови и, мирно скрестив ручки на груди, ждал смерти. Кто-то тут постарался.
И при мысли, каким хладнокровным и жестоким должен был быть человек, провернувший подобное, Саша и сам похолодел.
– Хоть бы с Таней ничего такого не произошло!
Понимая, что пройти в комнаты и не испачкать обуви в липкой бурой жиже никак не получится, Саша разулся. Из тумбочки он достал пару чьих-то тапочек. Они были мягкими, в виде котяток, но ничего не поделаешь, надо было чем-то жертвовать. Этими тапочками Саша и пожертвовал. Надел и прошлепал в них по кровавой луже. Пересек ее, снова разулся и уже в одних носках пошел по квартире дальше.
– Таня! Таня, ты тут?
Никакого ответа. В первой комнате никого не оказалось. Саша заглянул и под широкую кровать, и в шкаф. Пусто. Состояние постельного белья указывало на то, что в кровати кто-то спал. Вероятно, сам Борис Захарович в ней и почивал. Один он был или с подругой, сейчас сказать было невозможно. Больше в этой комнате не было ничего интересного. И Саша прошел в другую. Тут тоже никого не было. Зато на столе имелось кое-что неожиданное.
На покрытом кружевной скатертью круглом столе были поставлены три фотографии. Уголок каждой был перевязан черной траурной ленточкой. В центре была фотография убитого Бориса Захаровича. А вот справа и слева от него стояли фотографии незнакомых Саше мужчин. Он пригляделся к ним, но никого не узнал. Отошел, потом вернулся и даже сфотографировал каждого из мужчин по отдельности и всех троих вместе. На всякий случай.
Перед фотографиями на скатерти стояло сиреневое кашпо с узамбарскими фиалками. Цветочное кашпо, по всей видимости, было принесено откуда-то из другого места. На подоконнике стояло еще несколько растений – каланхоэ, герань, алоэ и фикус, но среди них не наблюдалось ни одного цветка в кашпо. Вода с растений после полива стекала в разнокалиберные блюдечки под ними. К тому же под каждым цветочным горшком наблюдался отчетливый рыжий круг, четко совпадающий с диаметром его блюдечка. Все эти растения стояли тут уже очень долго и выглядели основательно запущенными. На них было полно пыли и засохших листочков. В то время как кашпо и цветок в нем были совершенно чистенькими, они производили впечатление недавно купленных в магазине.
– Убийца зачем-то соорудил алтарь на столе. Он то ли принес скатерть и цветок с собой, то ли нашел их тут же, в квартире.
И Саша вновь взглянул на фотографии.
– С убитым хозяином квартиры все понятно, вот он, на почетном месте в центре.
Совсем немолодой и порядком морщинистый мужчина. Глаза неприятные, хитрые и колкие. С таким только свяжись, сразу ясно, кинет при первой же возможности.
– Но кто эти двое других?
С фотографий на Сашу смотрели два молодых лица. Оба мужчины. Оба еще не достигли зрелости. Но одно лицо уже обрюзгшее, с нездоровой желтизной и тяжелыми набрякшими мешками под глазами. Неприятное лицо неприятного человека. Зато со второй фотографии смотрел настоящий симпатяга. Чистая кожа. Пухлые губы. Широко расставленные синие глаза. Открытый и немного наивный взгляд придавал этому молодому человеку сходство с ребенком. Но и на этой фотографии была траурная ленточка.
Все фотографии были отпечатаны в формате десять на пятнадцать. И вообще, у Саши сложилось такое впечатление, что печатали их в одном и том же месте на одной и той же технике.
– Кто их тут поставил? Хозяин не мог. Он ведь не знал, что его укокошат и его фотографии понадобится траурная ленточка. Значит, фотографии – это снова дело рук убийцы.
Но что за странный персонаж этот преступник! Ходит, убивает, но не просто так, а картинно, вычурно. Создается впечатление, что он точно знал, зачем пришел и что будет делать.
– Это не грабитель. Ценности ему не нужны.
В спальне возле кровати на тумбочке лежали дорогие золотые часы, преступник их не взял. Рядом с часами были еще пухлый бумажник и кольцо с солидным сапфиром. А иные сапфиры могут стоить подороже брильянтов. Но даже дорогим кольцом и деньгами убийца не соблазнился. Он пришел, чтобы убить. И он убил. А потом устроил алтарь с фиалочками.
И единственное, что приходило в такой ситуации на ум, было:
– Маньяк!
Похоже, что в деле орудует настоящий маньяк. Но какова его цель? Как он выбирает свои жертвы? Борис Захарович солидный, очень немолодой мужчина. И он убит. А на двух других фотографиях рядом с ним совсем молодые ребята. Один жирный и противный. Другой выглядит здоровым и очень хорош собой. И какая между всеми тремя связь? Непонятно!
Саше оставалось заглянуть в кухню и санузел. Первая ничем его не порадовала. Зато во втором он обнаружил многочисленные подтеки и полотенце в бурых пятнах. Похоже, убийца принимал тут ванну. Испачкавшись кровью своей жертвы, он решил хорошенько помыться.
– Вот это нервы у человека! – невольно восхитился Саша. – Мыться, когда в прихожей окоченевает труп убитого. А если бы кто-нибудь пришел? И улики! Ведь помывшись, преступник оставил тут полным-полно своих отпечатков и частичек.
Покачав осуждающе головой, Саша внезапно подумал, что лучше бы ему самому подумать о том, чтобы не оставить на месте преступления свои собственные частички и отпечатки. Иначе потом будет очень трудно объяснить полиции, что он делал в этой квартире. Саша вновь обулся в тапочки с котятками, пересек в обратном направлении кровавую лужу, переобулся в свои ботинки и с чувством огромного облегчения покинул жуткую квартирку.
Тани там не было. Это был доказанный факт. И оставаться дольше на месте преступления Саша был уже не в силах. Даже если чего-то он там и не заметил, пускай. Сейчас ему было все равно. Сладковатый запах крови и уже начавшегося разложения туманил ему разум, и Саша чувствовал все нарастающую дурноту. Так что по лестнице он мчался во весь опор. И выскочив на улицу, Саша еще долго бежал прочь. А потом стоял возле машины, жадно вдыхал свежий сентябрьский воздух и лишь мотал головой на все вопросы перепуганного и бледного Сани.
Так что