«Мне же Ира очень нравилась. Почему я не рад встрече с ней? – пытал себя остывший любовник. – Из-за Тони?» Олег знал, что это не так. Тоня продолжала жить в нем, но уже совсем другой, не плотской жизнью. Оставалась Мака. «Неужели я втюрился?» Эта мысль раздражала Олега. Он не хотел себе признаваться, что подружка бандита уже сумела его к себе привязать. Он не считал ее своей девушкой, хотя часто о ней думал. Их связь он воспринимал как дело временное. Мака не клялась в верности и не требовала клятв от него. Между ними происходило нечто другое. Они ни разу не договорились о следующем свидании, никогда не обсуждали своих чувств. А когда встречались, сплетались вместе и доводили друг друга до полного изнеможения.
– Ты почему удрал? – Ира стояла сзади и смотрела ему в спину. Олег оглянулся. Глаза Иры светились счастьем. Этот взгляд Олег знал. На него так смотрела Тоня. Да и у других девушек, которые были счастливы со своими дружками, он такой взгляд замечал. Это был особый, светящейся тихой радостью взгляд. Если женщина на тебя так смотрит, можешь быть уверен, она тебя очень любит. Подделать это невозможно.
– Чего молчишь? – Продолжала допрос Ира.
Он не ответил, посадил ее себе на колени и снова погладил по волосам:
– Ты очень красивая. Наверное, если бы ты тогда не уехала, нам было бы здорово вместе.
– А сейчас?
Он задумался:
– Сейчас я стал старый и скучный…
– Врешь. У тебя кто-то есть. – Он хотел что-то ответить, она не дала: – Все равно больше меня тебя никто любить не будет.
Он вздохнул:
– Я теперь не один. У меня дети.
– Я знаю.
– И тебе хочется стать многодетной матерью?
– Если честно, то нет. Но я тебя люблю, и полюблю детей, если это тебе нужно.
– Видишь, уже не получается…
– Почему же. Я обещаю все для них делать, если ты будешь рядом…
– А если меня убьют, ты вернешь их в детский дом?
– Зачем ты говоришь такие страшные вещи!?
– Это жизнь, Ира. Все мы смертны. За то время, что мы не виделись, я уже несколько раз мог стать покойником.
– Это ужасно…
– Ты мне не ответила.
– Я не могу сейчас тебе ответить. Дети живые люди. Если я их полюблю, а они меня, может, и не сдам в детский дом. А если они меня будут ненавидеть, зачем их и себя мучить… Я не права?
– По-своему, права.
– И что?
– Давай отложим этот разговор.
– На сколько?
– Пока не знаю… Я хочу есть.
– Поехали в «Ласточку». Ты же хотел послушать Моню. Кстати, он про тебя спрашивал…
– Ты там часто бываешь? – Удивился Олег.
– Я там работала официанткой, пока Алексей Михайлович меня не взял, и с Моней Корзоном подружилась. Теперь, когда захожу, он всегда играет что-нибудь лично для меня.
– Милый старик и большой музыкант. Нет, что-то в «Ласточку» меня сегодня не тянет. Давай поужинаем в пансионате.
– Как скажешь. Твоя рабыня на все согласна.
Они вернулись в пансионат. Администраторша Лидия Васильевна, выдавая Олегу ключи, осмотрела Иру с головы до ног:
– Вам, Олег Николаевич, полчаса назад звонили. И будут звонить еще.
– Кто звонил?
– Какая-то женщина. Город я не разобрала. Во всяком случае, о таком городе я никогда не слышала.
– Может быть, Глухов.
– Что-то в этом роде. – И в тот же момент на ее столе зазвонил телефон: – Скорее всего, это вас. Звонок междугородний. – Лидия Васильевна сняла трубку, послушала и протянула Голеневу: – Та же дама.
Олег взял трубку и услышал голос Межрицкой.
– Мама Руфа, это ты? Что случилось?
Ира с волнением смотрела на Олега. Он слушал очень внимательно. Потом спросил:
– Откуда она взялась? – Опять внимательно слушал. В конце разговора сказал: – Не волнуйся, мама Руфа, естественно… Мать есть мать…
Попрощавшись, вернул трубку администраторше и долго молчал. Ира тронула его за локоть:
– У тебя что-то случилось?
– У моей дочки нашлась мама.
– Что это значит?
– Я сам пока не знаю. Кстати, дочку зовут, как тебя, Ирочкой.
– Ты огорчен?
– Как можно огорчаться, если у ребенка нашлась родная мать!? Конечно, я уже привязался к малышке, да и она ко мне тоже. Но какое это имеет значение?
В ресторанном зале Голенев с Ириной почти не разговаривал. Он вспомнил, как девчушка бросилась ему на шею, там в детдоме, когда узнала, что стала его дочерью. Потом она каждый раз, когда видела Олега, обхватывала ручками его шею и шептала «папочка». Этот детский шепот он вспоминал часто, когда не видел своих ребят. Ирочка была нежной и очень благодарной девочкой. Мальчишки тоже радовались встречам, но они сразу хотели активных развлечений с вновь обретенным родителем, а девочке хватало, что он рядом.
Олег машинально проглатывал еду и думал о детях. Ирина поняла, что ее любимый переваривает новость:
– Ты хочешь, чтобы я ушла? – Спросила она после ужина.
– А ты как хочешь?
– Еще спрашиваешь! Я бы осталась…
– Тогда оставайся. Одну Иру у меня, кажется, отберут, хоть другая будет. – Грустно пошутил Олег, поднимаясь по лестнице.
Спали они обнявшись, но вполне мирно. Олег, как всегда, поднялся рано. Ира продолжала спать, накрывшись с головой простынкой. Двери на балкон они оставили распахнутыми, и к утру в номере сделалось свежо. Она проснулась, когда солнце заполнило всю комнату и стало жарко. Олега рядом не оказалось. Не было его и в комнате. Ирина встала, босиком подошла к балкону и, чтобы избавиться от солнца, задвинула занавески. И только вернувшись к постели, обнаружила на тумбочке записку. В ней было всего несколько слов. «Прости, ты очень хорошая, но полюбить тебя я уже не смогу. Прощай, твой блуждающий рыцарь»
Она прочла и уселась на кровать. Ира помнила, что «блуждающим рыцарем» она сама назвала Олега, когда писала ему, что возвращается к жениху. Она оделась, спустилась на первый этаж и попросила позвонить. Администраторша сидела другая.
– А вы из какого номера?
– Я из номера Коленева.
Женщина расплылась в улыбке:
– Да, да, Олег Николаевич меня предупредил, что у него гостья. Звоните, пожалуйста. – И выставила перед Ирой телефон. Девушка набрала номер офиса кооператива:
– Алексей Михайлович, извините, но я больше на работу не выйду. Так получилось, улетаю в Москву. Спасибо вам за все. – И положив трубку, выбежала из пансионата.
На следующий день, после обыска в кащеевском хозяйстве, полковник Курдюк на службу не явился. Он надел парадный китель, сел в личную «Волгу» и попилил в Москву. В его портфеле лежало заявление Кащеева с просьбой об отводе земли под кооператив и его же письмо из Америки. Заявление Курдюк изъял из архивов Стеколкина, а письмо нашел в сейфе у Маки. Эксперт Приходько, которого Иван Александрович озадачил провести сравнительный анализ почерка, руку Кащеева на письме подтвердил. Но, зная своего эксперта не первый день, Курдюк ему до конца не поверил.
На Петровке у полковника работал давнишний приятель, подполковник Турин. Они не только приятельствовали, Турин доводился Курдюку дальним родственником. Виделись редко, но отношения сохраняли. Иван Александрович и решил обратиться к нему за помощью. Лучше экспертов, чем на Петровке, в России не сыскать.
Ехал Курдюк не слишком быстро, но местами выжимал за сотню. Так подолгу начальник районного ОВД за рулем давно не сидел, и подъезжая к стольной, понял, что притомился. Ныла спина, затекли ноги. К его удовольствию, к четырем часам дня народ ехал из Москвы, и шоссе при въезде в столицу пробок не собрало. Зато по городу он тащился как на самокате. Едва к шести пробился на Петровку.
Турин, которого Иван Александрович предупредил о своем приезде по телефону, уже начинал злиться – рабочий день кончается, а родственничка из провинции нет. Поэтому когда Курдюк позвонил ему из бюро пропусков, обрадовался и быстро скатился вниз. Они обнялись. Турин предложил Курдюку оставить свою машину на служебной стоянке и повез его домой на казенной. Но даже при наличии мигалки, спецсигнала и шустрого лейтенантика за рулем, с Петровки до Земляного вала, где жил Турин, добрались за час. Хотя нормальной езды, когда Садовое кольцо свободно, минут шесть.
– Вертолеты вам надо заводить. – Ворчал Курдюк.
Все родственные новости они друг другу успели пересказать, а начинать разговор о деле в присутствии водителя провинциальный гость поостерегся.
Супруга Турина, Валя, особым радушием не отличалась:
– Суп остыл, курица подгорела. – Встретила она мужчин и, поджав губы, отбыла на кухню. Но за обедом отошла, стала живо интересоваться родней и достала из холодильника бутылку «Гжелки». После обеда мужчины перешли в кабинет, и Курдюк в общих чертах обрисовал родственнику свою просьбу. Заодно рассказал, что у Гены Кащеева среди Солнцевской братвы есть авторитетный кореш и зовут его Алехан Казиев.
– Нет его больше. – Усмехнулся Турин.
– Как нет? – Переспросил Курдюк.
– Сводки по ведомству читать надо. – Пристыдил подполковник с Петровки провинциального коллегу.