— Да, — простодушно ответила Олив.
— Если он есть, как он меня накажет?
— Бог не наказывает. Он прощает, — дрогнувшим голосом повторила девушка бабулину фразу.
— Ты ведь позаботишься о нем? Об Арне?
— Не уверена, — смутилась Олив, — Ты же его знаешь…
— И в этом есть моя вина, — улыбнувшись ее смятению, согласился вампир.
— Нет, просто Арн, как ребенок — делает все, что захочет.
— И все же, я оставляю его в хороших руках!
Взгляд Цинны, казалось, проник в Олив до самого дна, заставив почувствовать странную связь с этим вечным юношей. Связь, которая будучи только осознанной, вот-вот оборвется, потому что слепящий солнечный шар через минуту выползет из океана на крыши домов.
— Тебе страшно? — голос Олив задрожал.
— Нет, — он прислушался к себе и засмеялся. — Нет, я счастлив!
— А как же… боль? — пыталась найти ответ в его темных глазах девушка.
— Я хочу сгореть, — со странным выражением произнес вампир.
— Мне страшно за тебя, — не сдерживаясь, заплакала пораженная Олив.
Взгляд Цинны не отрывался от ее глаз:
— Меня, вампира, оплакивает человек… Две тысячи лет — а мне все еще есть чему удивляться!
И, сделав это открытие, он снова рассмеялся.
Солнце, которому Олив всегда так радовалась, полыхнуло лучами, переваливаясь через крыши. От неожиданности и какого-то непонятного давления девушка отступила назад, с колотящимся сердцем наблюдая, как, сдирая с себя рубаху, вампир двигался навстречу этому потоку света, а вкруг него уже дрожал горячий воздух.
— Прощай, Цинна, — слезы градом катились по лицу девушки.
Разведя руки, двухтысячелетний подросток встал на краю крыши, словно готовясь к полету — к последнему полету в своей не-жизни. Тело его объяли языки голубого пламени, разгоравшегося все ярче, слепившего Олив глаза, заставлявшего задыхаться. Она зажмурилась и вдруг увидела лицо Цинны так близко, будто стояла с ним там — на краю. Объятое искрящимся пламенем, оно было спокойным и умиротворенным. Последняя вспышка, и… все исчезло.
Олив рванулась к месту, где только что стоял вампир, но поймала лишь порыв ветра и рассыпавшиеся при ударе о ее тело искры. Ничего. Даже пепла.
Чувствуя себя раздавленной ощущением неимоверной пустоты чужой (или уже не чужой?!) утраты, Олив медленно вернулась в номер и, не раздеваясь, легла под бок к Спенсеру, спящему своим мертвым дневным сном.
Variant. Глава 17
То, что представляется нам тяжкими испытаниями,
иногда на самом деле — скрытое благо.
Что это было — сон, явь?
Кровь Северянина, попавшая обманом в ее сердце и мозг? Так же, как и до этого — кровь Макса… «Она обострит твое восприятие, сделает тебя сильнее, выносливее, восприимчивее, заставит почувствовать связь и влечение. Сексуальное влечение. — Я стану похожей на вампира? — Совсем немного, но… Да.»
*
Олив тихо проскользнула в приоткрытую дверь номера и приблизилась к Арну.
Согнутая спина, поникшие плечи, руки, безвольно свисающие между колен. В нем — кровь Цинны, и он испытал все, что чувствовал его Создатель.
— Тебе… больно? — очень осторожно девушка дотронулась пальцами до подбородка вампира, повторяя его коронный жест и поднимая к себе лицо в застывших потеках кровавых слез.
Увидела темный опрокинутый взгляд, сжатые губы и судорожно дергающийся кадык… Злое мужское рыдание без единого звука душило тысячелетнего осиротевшего ребенка. В безотчетном порыве Олив склонилась над ним и прикоснулась губами к окровавленной щеке. Затем — к другой. Отстранилась, заглядывая в лицо…
И мгновенно разум девушки захлестнула волна такого яростного желания викинга, что она пошатнулась. Тут же обе ее маленькие кисти были пойманы железными пальцами Северянина. Молча, они смотрели друг в друга, пропадая в водовороте неприрученной дикой силы, в которой сексуальность была лишь незначительной составляющей.
Не отрывая от Олив голодных глаз, и до предела выпустив клыки, викинг притянул ее, заставив сесть верхом на его колени, и обнял, с силой прижимая к себе. Замерев так на секунду, вампир продолжил движение и уложил девушку на шелк простыни, накрывая своим телом. Разум отказывал Олив, сердце билось в горле, не давая вдохнуть, а тело таяло, напоенное его кровью. Девушка зарывалась носом в короткие волосы Арна, и вдыхала слабый терпкий аромат, остатками сознания понимая, что этого не может быть — у вампиров не бывает запаха… Но вопреки всему, ее обоняние тонуло в темном, пряном и немного горьковатом аромате — очень слабом, чтобы услышать его на расстоянии, и таком дурманящим на коже вампира. Как тонула и она сама, захватывая голову Арна в кольцо своих горячих рук, прижимаясь лицом к его волосам и беззастенчиво отдавая ему свое тело.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Внезапно ледяным душем вернулась память о Спенсере, и девушка замерла, осознавая и ужасаясь происходящему. Губы викинга обожгли ее шею:
— Не смей, — тягучий шепот сковывал разум. — Не смей меня отвергать…
Его драконьи глаза снова оказались напротив, прожигая насквозь. Олив увидела в них все, что так пугало ее в тысячелетнем вампире: беспроглядную черноту, холод и каменное равнодушие. Ошеломленная, побежденная своим инстинктом и его кровью, девушка закрыла глаза, и тут же была отдана на расправу жадным губам и рукам викинга…
Внезапно что-то изменилось, и натиск ослаб.
"Нет-нет-нет!" заметалось-заколотилось внутри Олив, и девушка изо всех сил протестующе вцепилась в ласкающие ее руки… Открыла глаза и обнаружила себя в объятиях… Макса Спенсера — ее Макса!!
Опустошенная чувством недавней потери и ошарашенная происходящим, в поисках утешения и защиты девушка всем телом прильнула к своему любовнику. Перевела дух, и немного успокоившись, взглянула ему в лицо. Голубыми глазами Макса, пустым и мертвым взглядом в нее всматривалась Бездна.
*
Этот сон, этот ледяной ужас преследовал Олив многие месяцы. Именно этот бред наяву снова стал заливать сознание, когда, она с двух рук поила обоих вампиров своею кровью, чтобы избавить от ожогов после аутодафе*. И девушке хотелось только одного: разом со всем покончить! Пусть — болезненно, убийственно, но, на-всег-да! И, разрывая свое сердце, она попрощалась с ними обоими, так ни о чем и не догадавшимися.
Это было не просто больно — это было невыносимо. Потому что совсем скоро стало ясно, что прервать связь с напоившими ее своей кровью вампирами она может лишь прекратив свое физическое существование. «Посредник не может выйти из ситуации, в которой был инициирован, пока ситуация не завершится или не исчерпает себя сам Посредник» — истина, зачеркнувшая ее надежду на кусочек маленького человеческого счастья.
Боже! Олив орала, рвала зубами подушку и вообще вела себя как безумная, несмотря на все тренинги CSR. Ведь к этому времени даже ее лучшая подруга стала вампиром, причем, по ее же вине. И не просто вампиром, а «внучкой» Рорика Арнбьорна! Ну, разве это не сумасшедший дом?
Тогда, отзавывав положенное, и как следует надравшись перед ответственным решением, девушка навсегда закрыла дверь в человеческое прошлое Олив Кук, скромной барышни из захалустного Десото. Поэтому, когда клыкастые, уже включая ее подругу Тину, снова ввалилась в ее дом с требованием повлиять на слетевшего с катушек Спенсера, Олив особо и не рассуждала.
Только чуть было совестно перед Моррисом. Но только — чуть. Потому что парень выбор сделал. И девушка была благодарна ему — как брату, как мужчине и как человеку.
______________________________
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
*средневековая церемония сожжения на костре.
Итак, первая часть книги завершена.
За ней последуют еще две, в которых появятся новые герои и обстоятельства, а также будет еще больше изменений и превращений. Иногда — романтических, иногда — кровавых, а иногда — просто волшебных.
Приятного вам чтения!
Часть 2 — Пятая Руна. Глава 1.