– Они отказались от платы.
– Как это благородно!..
Разговор прервал телефонный звонок. Том поднял трубку.
– Алло! Алло! Мистер Том?
– Да! Кто говорит?
– Баттерфляй!
– Слушаю, дорогой друг!
– Плохие новости… Нежелательно, чтобы о них узнала мисс Джейн…
– Но дело в том…
Молодая девушка энергично вмешалась:
– Не говорите Баттерфляю, что я здесь… продолжайте, я хочу все знать!
Том продолжил разговор:
– Какие новости?
– Торговцы не дают овес и сено для лошадей, вечером животным нечего будет есть… Типографии отказываются печатать рекламные афиши в кредит, требуют наличными.
Мисс Диксон слышала весь разговор по параллельному аппарату.
– Вот видите! Это конец! – убежденно сказала она.
Том ответил клоуну:
– Все понял, Баттерфляй, еду в цирк и без промедления принимаю меры.
Укротитель повесил трубку. Он слегка изменился в лице, однако старался сохранять спокойствие.
– Что будем делать? – обратив на Тома заплаканные глаза, спросила молодая девушка. – Объявим о банкротстве?
– Ну что вы, дорогая! До этого еще далеко.
– На что же можно надеяться?
– На все, пока я дышу…
Телефон зазвонил вновь. Том схватил трубку:
– Алло! Мистер Том?..
– Он самый! Слушаю вас.
– Я – мистер Джонатан, ваш соперник.
– А… очень рад! Как вы себя чувствуете?
– Все в порядке… Оставим это. Мне надо с вами поговорить… срочно. Хочу кое-что предложить.
– Если речь идет о деле… можно и поговорить.
– Отлично! Приезжайте ко мне немедленно. Авеню[70] Сакраменто, отель «Джонатан».
– Еду.
– Буду ждать.
Том повесил трубку и спокойно добавил:
– Мисс Джейн! Никогда не надо отчаиваться. Кто знает, может быть, этот богатый чудак принесет нам спасение.
– Вашими бы устами… дорогой Том!
– Вы позволите мне ненадолго отлучиться, мисс Джейн?
– Конечно, но возвращайтесь скорее!
Молодой человек, прыгая через ступеньки, сбежал вниз по лестнице, вскочил в такси и через десять минут оказался у отеля «Джонатан».
Это был, можно сказать, дворец, возведенный с такими архитектурными излишествами, столь вычурный, что Том только пожал плечами. Хозяева же и обитатели заведения, скорее всего, восторгались этим сооружением.
Неприступный разнаряженный швейцар в ярко-красных штанах и мундире с алебардой[71] в руке смерил нашего героя взглядом и широким жестом направил в громадный – сплошь в зеркалах – вестибюль.
Здесь Тома встретил лакей в роскошной ливрее и, ни слова не говоря, повел через длинный коридор, увешанный картинами европейских художников.
По дороге слуга спросил:
– О ком я должен доложить?
Молодой человек с достоинством ответил:
– О мистере Томе!
– Хорошо!.. Вас ждут.
Лакей распахнул дверь и провел молодого человека в большую современную гостиную, уставленную безвкусной мебелью и роскошными безделушками. Помещение напоминало торговую лавку со множеством дорогих и ненужных вещей.
В комнате находились мужчина и молодая женщина.
Мужчина поднялся. Он протянул левую руку, правая была перевязана, и громко поприветствовал:
– Здравствуйте, Том, рад вас видеть!
Энергично пожав протянутую руку, наш герой ответил:
– Здравствуйте, Джонатан! Вы прекрасно выглядите!
Мужчина продолжил:
– Дорогая, представляю вам мистера Тома, которого вы, впрочем, знаете. Том… Мея дочь, мисс Лизи[72] Джонатан.
Молодой человек почтительно поклонился дочери миллионера. Та улыбнулась, показав великолепные зубы.
Обилие драгоценностей, столь ценимых здешними дамами, хотя в этом было что-то безвкусное, ничуть не умаляло великолепной, выдающейся красоты мисс Лизи.
Рослая, сильная, элегантная, с прекрасной фигурой – она гордо держала свою красивую голову.
На невысокий лоб, причудливо змеясь, ниспадали роскошные, белокурые, с рыжеватым оттенком, волосы. Именно такие волосы любили в свое время старые венецианские[73] художники. Под тонкими каштановыми бровями сияли большие темные глаза.
Маленький нос и подвижные ноздри смягчали упрямый рисунок рта.
При всем этом – великолепная белоснежная кожа с нежным розовым румянцем.
Вот что мгновенно отметил про себя молодой человек, когда мисс Лизи просто, по-американски, протянула Тому маленькую, но сильную руку.
– Теперь прошу садиться. Надо поговорить, – сказал мистер Джонатан. – Мы познакомились с вами в цирке при не совсем обычных обстоятельствах.
Мисс Лизи, улыбаясь, вмешалась.
– Вы чуть не сделали моего обожаемого папулю одноруким. Я тоже была на представлении.
– О! Если бы меня предупредили о вашем присутствии, я ни за что бы не согласился на дуэль… Во всяком случае, при вас.
– Не стоит извиняться. Вы оказались великодушны, пощадив моего отца. В тот день он выпил лишнего, вы преподали ему суровый, но справедливый урок. Я от души вам аплодировала.
– В самом деле? – удивился Том.
– Ничего странного, – сказал Джонатан. – Мы обожаем спорт и кое-что в этом понимаем. Увидев вас на арене, я подумал, что вы блефуете[74]. К счастью, все оказалось наоборот. Я вами восхищаюсь.
– Приятно слышать, честное слово! Но ведь вы не за этим меня пригласили?
– Ах да! Дело в том, что я – платиновый король!
– Примите мои поздравления!
– Вы об этом не знали?
– У нас так много королей: золотой, серебряный, стальной, шерстяной, сахарный, кофейный… Разве всех запомнишь!
– Достаточно! Добавьте к этому списку платинового, остальных можете забыть! Они не в счет. Чтобы считаться королем, необходимо иметь двадцать миллионов. У меня – двадцать пять.
– Да, у нас двадцать пять миллионов, – беззаботно подтвердила Лизи.
– И что вы делаете с такими деньгами?
– Они помогают нам жить в свое удовольствие, – ответил Джонатан.
– Это прекрасно! Да здравствует платина!
– Мы занимаемся также меценатством[75]. У меня большая коллекция хороших картин.
– Да, видел в коридоре.
– Вы тоже любите живопись?
– Предпочитаю спорт.
– Браво! – воскликнула мисс Лизи. – Спорт и только спорт! Коньки, плавание, автомобиль, стрельба, охота, атлетическая гимнастика. Обожаю движение, бег…
– А что вы любите больше всего?
– Верховую езду! Это ни с чем не сравнимо! Вы, укротитель Манкиллера, должны меня понять. Вы были великолепны!
– Да ничего особенного…
– Нет, нет, вы были неподражаемы!
Молодой человек, немного смутившись перед столь бурным восторгом, пробормотал:
– Ну что вы, мисс Лизи. Но ваши слова мне приятны.
А про себя ковбой подумал: