сам он был крупнее. Но основной фактор составляла разница в вооружении.
В отличие от современности, в те времена у армий не было «стандартного снаряжения». Иногда знать снабжала свои войска оружием и доспехами, однако это было не типично; большинство сражающихся добывали себе вооружение сами. Следовательно, сравнение христианского и мусульманского вооружения будет гораздо менее точным, чем, например, сравнение обмундирования американского и японского солдата во Второй мировой войне. Но с учетом этого все же можно сказать, что крестоносцы имели больше оружия и доспехов, и оно было лучшего качества, чем у их мусульманских противников. Впрочем, не думайте, что европейцы того времени были закованы в сплошные рыцарские латы вроде тех, что сейчас можно увидеть в каждом музее. Такие латы появились позже, и носили их даже в тяжелой кавалерии далеко не все, поскольку они отличались опасной непрактичностью. Рыцарь в латах не мог сам сесть в седло – его поднимали с помощью лебедки; если его выбивали из седла, он не мог подняться на ноги и продолжить бой. Большинство кавалеристов в период крестовых походов вместо лат носили кольчуги, достаточно прочные, чтобы отбивать все, кроме самых сильных ударов мечом и топором, и шлемы, прикрывавшие голову, шею и иногда части лица. Так же защищала себя и пехота, составлявшая основную часть любой средневековой западной армии.
Кольчуга представляла собой сплетение крохотных железных колец, каждое из которых соединялось с четырьмя другими, и имела форму длинной «рубахи, в паху расщеплявшейся на несколько «лоскутов», прикрывающих бедра до колен. Эти лоскуты можно было обвязать вокруг ноги, но чаще их оставляли болтаться, как своего рода юбку с разрезами». Некоторые крестоносцы носили также кольчужные штаны или даже «чулки», прикрывавшие и ступни.
Кольчуга была хорошо известна и на Востоке, однако применялась нечасто. Вместо нее использовались железные пластинки, нашитые на войлочные или кожаные куртки – разновидность доспеха, на Западе «давно вышедшая из моды». Более простой и легкий доспех делал мусульманских воинов быстрее и подвижнее, но и намного уязвимее, когда дело доходило до ближнего боя. Кольчуга, используемая франками, отличалась примечательной прочностью. Например, мусульманские стрелы пробивали ее лишь частично, «зачастую не достигая тела. Иногда можно было услышать, что те, кто вышел из-под атаки турок… напоминали дикобразов». Рауль Канский в своем сочинении о Первом крестовом походе верно отражает суть дела, когда отмечает, что сарацины «полагались на свою численность, мы же – на свои доспехи».
Однако никакому доспеху, даже латному, не устоять против изобретения, сделавшего крестоносцев опаснейшими противниками – арбалета. Хотя крестоносцы широко использовали это оружие, упоминаний о нем примечательно мало, поскольку стрелять из арбалета в бою считалось постыдным, даже греховным. В 1139 году Второй Латеранский собор запретил его использование (кроме использования против неверных) «под страхом анафемы, как оружия, противного Богу и христианам», а затем папа Иннокентий III подтвердил этот запрет. Однако европейские армии не обращали внимания на церковные запреты и широко использовали арбалет, пока появление огнестрельного оружия не вывело его из употребления. Так, например, гарнизон тамплиеров в крепости Сафед на севере Галилеи в 1260 году состоял из пятидесяти рыцарей и трехсот арбалетчиков.
«Моральные» возражения против арбалета были скорее классовыми; это революционное оружие превратило необученных крестьян в опасных противников для обученных профессиональных военных. Рыцарю приходилось учиться много лет; то же было верно и для лучника. Только на то, чтобы научиться натягивать длинный лук, уходило несколько лет тренировок – что уж говорить о меткости стрельбы? А арбалетом мог овладеть практически кто угодно меньше, чем за неделю. Хуже того, даже начинающий арбалетчик стрелял на расстояние в 65–70 ярдов заметно точнее умелого лучника. Это связано с тем, что из арбалета целишься, как из винтовки, и когда нажимаешь на спусковой крючок, болт (тяжелая стрела) летит по прямой именно туда, куда было нацелено оружие. Хотя из длинного лука можно выпускать стрелы чаще и дальше (благодаря очень высокой дуге), с меткостью арбалета длинный лук сравниться не может. Снаряды, выпускаемые из арбалета, именовались «болтами», поскольку были намного короче и тяжелее стрел для обычных луков. Это снижало дистанцию поражения, однако делало арбалет гораздо опаснее на небольших расстояниях. Благодаря тому, что арбалет почти не требовал тренировок, большую армию арбалетчиков можно было собрать очень быстро: так, генуэзцы несколько раз выводили на поле по двадцать тысяч арбалетчиков в одной битве.
Против арбалетов крестоносцев мусульмане использовали короткий составной лук, бьющий на куда меньшее расстояние и с куда меньшей поражающей силой. Мусульманские стрелы были эффективны против врагов в легких доспехах – например, других мусульман; но в крестоносцев им приходилось стрелять в упор или целить в незащищенные доспехами части тела. Напротив, арбалетный болт, выпущенный с расстояния 150 ярдов или меньше, успешно пробивал даже латы. Как сообщает византийская принцесса Анна Комнина (ок. 1083–1153) в своей «Алексиаде», выдающемся историческом труде о правлении ее отца, арбалет «бьет с такой силой и свирепостью, что снаряды его невозможно отбить; они пробивают щиты, проходят насквозь через тяжелый железный доспех и выходят на той стороне».
В армиях крестоносцев, например, в армии, организованной Ричардом Львиное Сердце, арбалеты обслуживала команда из трех человек: один прикрывал всех большим щитом от вражеских стрел и снарядов, второй заряжал арбалеты и подавал их стрелку, третий стрелял. Такие команды стреляли около восьми раз в минуту – примерно с той же скоростью, что и один лучник, однако с куда большими результатами.
Арбалетчики в первых рядах и надежная, хорошо вооруженная пехота у них за спиной составляла смертоносное сочетание: предприняв атаку, враг сначала нес тяжелые потери от арбалетов, а затем сталкивался с нетронутыми линиями пехоты. Особенно тяжело приходилось мусульманским армиям, поскольку они состояли в основном из легкой кавалерии, плохо приспособленной к атакам на решительно настроенную пехоту в отсутствие серьезного численного превосходства. Серьезные потери, понесенные от франков в VIII веке, задолго до появления арбалетов, могли бы натолкнуть мусульманских лидеров на поиски более подходящей стратегии. Однако в таких вопросах трудно переломить традицию: арабы всегда были легкой кавалерией – и именно легкой кавалерии обязаны всеми блистательными победами своего раннего периода. Все попытки мусульман пересмотреть свою полную зависимость от кавалерии, возможно, последовавшие бы за их постепенным выдавливанием из Европы, были подорваны в XI веке, когда арабским Ближним Востоком завладели турки-сельджуки, недавно обращенные в ислам. Турки были кочевниками, ездили верхом, а пехоту презирали. Так что полная