Одному Богу известно, как ему нужны все те преимущества, которые он смог отыскать. Людей у него, может быть, и больше, только вот четверо из них имели дело только с лошадьми.
Он услышал шаги на лестнице. Из-за угла появилась Шредер в сопровождении четырех мужчин, нагруженных пистолетами.
— Майор, они засели вон в тех кустах, — сообщил Фрэнк, его оранжевые волосы были странно яркими в сумраке. — Видел их из окон. Они скоро окружат дом.
Пистолеты раздали всем, свой пистолет Гарри сразу сунул за ремень.
— Это все оружие, которое у нас есть?
— В кухне полно ножей, — отозвался Мадж с ленивой улыбкой.
— Прихвати их.
Встав в дверях в парадный холл, Гарри оценил обстановку. Здание было трехэтажным, со сводчатым готическим потолком и рядами стрельчатых окон. Вид на подъездную аллею хорошо просматривался, Гарри заметил тени, движущиеся среди листвы.
— Принесите сюда все припасы, — сказал он. — Потом разделитесь, половина остается внизу, половина поднимается на балконы. Если они ворвутся внутрь, мы продолжим обороняться.
— О, они ворвутся, — сказал Трэшер, прыгая с одной ноги на другую. — Гнусный народишко. Гроза Севен-Дайалс.
Гарри увидел, что Шредер пытается вручить ружье Кейт, и остановил ее.
— Нет, — сказал он Кейт, забирая у нее оружие, — в первую очередь нам надо позаботиться о вашей безопасности. — Потом обратился к Фрэнку: — А вы найдите для ее светлости безопасное место. В винных подвалах. — Он указал на западную дверь. — Лучше там.
— Почему я? — запротестовал большой рыжий человек, отступая назад. — Она втыкала в меня булавки.
Кейт пыталась вырвать руку у Гарри.
— Вы не смеете!
— Не возражайте, — скрипнул зубами Гарри. — Идите.
— Нет! — выкрикнула она странно тоненьким голосом. — Я могу помогать!
Гарри подтолкнул ее к Фрэнку, который инстинктивно удержал ее.
— Кейт, у нас нет времени. Им нужны именно вы.
Какого черта он чувствует себя таким виноватым?
Так надо. Она должна остаться жива.
Кейт повернулась к своим слугам, явно ожидая помощи.
— Идите с ним, леди Кейт, — сказал Финни, который выглядел еще более удрученным, чем хозяйка. — Мы придем за вами, как только все закончится, и поедем за леди Би.
Остальные ее люди остались стоять на своих местах.
У нее вырвалось что-то похожее на рыдание.
— Вы уволены, Финни.
Он не двинулся с места.
— Да, мэм.
Предательство слуг, казалось, сломило ее сопротивление. Когда Фрэнк уводил ее, она казалась несчастным, покинутым ребенком. Боже, думал Гарри. Неужели он никогда не освободится от всего этого.
— Фрэнк, возьмите фонарь! — крикнул он.
Стараясь не обращать внимания на упиравшуюся Кейт, Гарри схватился за пистолет.
— Ко мне! — крикнул он своим людям.
Не успели они собраться вокруг него, как вдруг разлетелось окно. Все сгрудились, чтобы увидеть фонарь, разбившийся о каменный пол большого холла, разбрызгивающий вокруг себя масло и огонь.
— Нам следовало бы сказать вам, — сказал Финни, забегая вместе со всеми в холл. — Билли питает особую склонность к огню.
Едва они успели затоптать пламя, как разбилось другое окно — с теми же результатами. Красные и оранжевые языки лизали высокие стены, освещая ночь. Гобелены слева от большого камина занялись пламенем, издавая свистящий звук.
— Сорвите их и бросьте в камин, — скомандовал Гарри. — Здесь сплошь камень. Огонь нам не опасен. Опаснее ружья снаружи. Найдите окно. Я иду на балкон. Половина идет со мной.
Гарри направился было к лестнице, когда увидел, что Финни стоит на коленях перед Трэшером, положив руки на плечи мальчика.
— Давай, парень. Ее светлость нуждается в твоей помощи.
Глаза Трэшера, широко открытые и словно остекленевшие, не отрывались от пламени, лизавшего стены шагах в пятнадцати от него. Голова у него тряслась, губы беззвучно шевелились.
Гарри видел такое раньше.
— Трэшер! — рявкнул он. — Ты умеешь заряжать?
Мальчик очнулся. На его измученном лице появилась дрожащая улыбка.
— Не боись, я в порядке.
Гарри осклабился.
— Возьми у Шредер порох и дробь. Нам надо действовать.
Но мальчишка стоял как вкопанный, языки пламени играли в его неподвижных глазах.
— Быстро!
Голос Гарри загремел, как на параде.
На этот раз сработало. Мальчик еще дрожал, но позволил Финни подтолкнуть себя к лестнице. Рядом с ними взорвалось еще одно окно, дав новую вспышку пламени. Дым клубами поднялся к высокой крыше, но худшее, что сделал огонь, — позволил увидеть их стрелкам, окружившим дом.
— Так, друзья, — крикнул Гарри. — Каждый выбирает себе место. Никто не высовывается наружу.
Он последовал собственным указаниям, перепрыгивая через две ступеньки. Когда он добрался до галереи, там уже был Джордж с лунообразным лицом, который тут же кулаком разбил окно. Повар Морис хлопнул здоровяка по спине и передал ему охотничье ружье.
— Вы уверены, что это имеет смысл? — спросил Гарри.
Морис ухмыльнулся, показав золотой зуб:
— Он знает, как стрелять.
Гарри кивнул.
— Стреляйте, когда они подойдут ближе.
Поощрение Джорджу явно не требовалось. Гарри не успел закончить свою речь, как большой человек выстрелил. Гарри услышал приглушенное проклятие и треск кустов. Обернувшись, чтобы передать Трэшеру ружье, Джордж широко улыбнулся Гарри.
Выбрав себе окно, Гарри разбил его прикладом. Наконец-то он почувствовал прилив адреналина. Его мозг прояснился, время словно замедлилось. Он снова был в сражении. Ночь разрывали звуки ружейных и пистолетных выстрелов, позади него Трэшер непрерывно перезаряжал оружие. Увидев на лужайке движущуюся тень, Гарри выстрелил и передал ружье назад.
Гарри брал из рук Трэшера перезаряженное ружье, когда по лестнице, громыхая, взбежал Фрэнк.
— Сэр, — крикнул он, бросаясь к Гарри. — Мальчишка.
Гарри взглянул туда, где Трэшер дрожащими руками совал в ружье шомпол. Фрэнк немного успокоился.
— Ее светлость беспокоится. Она сказала, что Трэшер перестает соображать, когда видит огонь. Потерял в огне всю семью.
Гарри передал ему ружье и занял прежнюю позицию.
— Вы уверены, что герцогиня в безопасности?
Фрэнк взял ружье и проверил его.
— Как сами здания, сэр. Никто не найдет ее.
Гарри перестал дышать. Ночь вокруг него была живой, наполненной шипением и треском распространявшегося огня и отрывистыми звуками выстрелов. Но Гарри не думал об этом. Он думал только о Кейт, запертой в винном подвале, в самом темном и сыром месте во всем доме.