Читать интересную книгу Virtuality - Станислав Миронов

Поезд подъезжает к какой-то станции. Название я не услышала, слишком уж увлеклась этой игрой. Своей игрой. Я, делая вид, что смотрю, к какой станции сейчас подъехал поезд, в котором мы с ним едем, резко поворачиваю голову назад. При этом я слегка раздвигаю ноги, на пару-тройку сантиметров. Так, чтобы он увидел, что у меня между ними, под немного оттопырившейся юбкой — ну, там, вы меня понимаете, — но не слишком много. Для начала хватит. А ведь он непременно посмотрит. Я уверена.

Скоро проверю.

Жаль, что я надела трусики. Эффект был бы умопомрачительным.

Я столь же резко поворачиваю голову в ту же сторону, в которую смотрела до её поворота назад. Замечаю, как он — опять же, с необыкновенной резкостью — поднимает свой взгляд чуть выше, на уровень живота. Значит, он смотрел туда. На меня.

Вот теперь я его точно подсадила.

Бедолага.

И вот тут я начинаю играть по-крупному. Я раздвигаю ноги ещё шире и вижу, что он уже как-то завороженно уставился на то, что я ему показываю. Должно быть, он может уже чётко рассмотреть, что у меня там. Если, конечно, у него нормальное зрение.

Он уже не замечает, что я смотрю прямо на него. И я делаю ход конём: смотря прямо на него, прокладываю одну руку между моих ног, закрывая ею столь приятный обзор. Мальчик поднимает на меня взгляд, замечает, что я заметила, чем он так усердно увлёкся, ещё больше краснеет и отворачивается. Я отворачиваюсь тоже. Отсюда, где я сижу, прекрасно видно, как в районе ширинки его штанов что-то немного набухло. Он слегка надавливает на свою промежность, но делает это так, словно он просто почесался. Ну конечно, он всего лишь почесался. Ага, как же.

Я снова убираю руку и замечаю, как он мгновенно смотрит сначала мне в лицо, видимо, с целью узнать, смотрю ли я на него, и, убеждаясь в относительной безопасности наблюдения, продолжает этот полюбившийся ему процесс.

Какие же все мужики наивные. Стоит только приоткрыть им самое сокровенное, так они будут использовать любые возможности, чтобы видеть это дольше. Причём, не так важно, тринадцатилетний ли это мальчик или сорокалетний мужчина — всё равно все они ведутся. Какие же они тупые.

Представляю себе, как этот сорняк сегодня знатно обдрочится.

И вот, мальчик уже снова никак не может оторвать взгляд от моей промежности. Видимо, смотрится и впрямь аппетитно.

Или мне это просто показалось?

Подросток, уже практически не скрываясь, откровенно сильно давит на свою ширинку. Он уже весь побагровел и, кажется, даже вспотел.

А это значит, что он сильно возбуждён.

Или мне это просто показалось?

Не знаю. Но судя по моим ощущениям, мне всё равно. Меня это никак не тронуло, кроме того, что я просто насладилась игрой и тем, что подёргала кого-то за ниточки. Как куклу. И не просто кого-то, а малолетнего подростка. И меня это нисколько не возбудило.

А это значит, что я, всё же, не педофилка.

И что мне делать дальше?

* * *

Она обратилась в нашу клинику с одной проблемой. Она рассказала мне о том, что она очень общительный человек, что у неё очень много друзей, с которыми она очень часто встречается. И что результатом всех этих встреч явилось пристрастие к алкоголизму, от которого, вопреки желанию, она никак не могла избавиться.

А я, как дурачок, в неё влюбился.

Впервые в своей жизни.

Таким образом, у меня была двойная мотивация содействия в её лечении. Во-первых, я был обязан вылечить её, так сказать, по долгу службы, а во-вторых, я очень хотел, чтобы мы были вместе, но на дух не переносил алкоголиков потому, что они всегда напоминали мне о моей маме.

Прошло всего лишь два месяца, и я её вылечил.

Она перестала пить.

И прошёл всего лишь месяц и несколько свиданий, прежде чем мы с ней переспали.

Знаешь, я всегда пользовался презервативами. А в тот раз у меня просто не оказалось его под рукой. И через месяц мы с твоей мамой выяснили, что она беременна.

Вот так вот, по глупости, я и вкрячился в эти семейные дела.

Ты уж прости, но здесь я буду максимально честен. Я хочу излить свою душу. А единственный человек, который меня поймёт — надеюсь, что поймёт — это ты. Так вот, милая, к сожалению, ты была нежеланным ребёнком.

Я вовсе тебя не планировал. Я тебя не хотел. Ты не была мне нужна. Да, я безумно любил твою мать, но никак не представлял себя в роли отца и примерного семьянина. Я вообще не особо тогда задумывался о своём будущем, во всяком случае, касаемо семейного аспекта. К тому же, я тогда только начинал идти по своей дороге жизни, мне было всего лишь 24 года. И, по крайней мере, ещё лет пять я собирался отдать активной работе, а уже только потом задуматься о семье.

Мы долго думали, стоит ли тебя рожать, где-то два месяца. В итоге, спустя три ссоры мы с твоей мамой решили, что лучше будет, если твоя мать тебя всё же родит. У меня были некоторые накопления, и мы очень быстро сыграли свадьбу, чтобы у нас не было внебрачного ребёнка.

Говорят, по статистике нежеланные дети зачастую рождаются с какими-либо отклонениями.

Не знаю, врёт ли статистика, но в твоём случае это оказалось правдой.

* * *

Она говорит:

— Игорь, меня всё это волнует из-за тебя.

Значит, она всё ещё меня любит.

— А причём тут я?

— Ты торчок, Игорь. Виртоман. Интернет-зависимый. Больной. Ты ещё не понял?

Она врёт.

Не верьте ей.

— И я очень хочу, — продолжает она, — чтобы ты избавился от своей зависимости.

— Зачем? — спрашиваю.

— Да ты сам ещё не понял, что твоя зависимость, она мешает тебе жить?

— Живу же как-то.

— И ты называешь это жизнью? — спрашивает она.

Она спрашивает:

— Разве то, как ты живёшь сейчас, — это жизнь? Разве твои последние полгода — это жизнь?

Она говорит:

— Скажи мне.

Я молчу.

Она говорит:

— Ну же. Давай.

Флешбэк.

Прошлое до прошлого.

Январь этого года.

Моя девушка спит, а я сижу в блоге.

Уже которую ночь.

Как обычно.

Мне по-прежнему пишут. Я по-прежнему отвечаю. Каждый день — много новых контактов. Люди меня любят. Или ненавидят, что ещё лучше.

Самое главное — есть хоть какая-то реакция.

Все эти блоггеры, они — моя энергия. Не знаю, что я бы без них делал.

Добавляю новую запись в блог. Тема: слабости.

«Все люди чем-то увлекаются. Но все увлечения — это слабость. Человеческая страсть к чему-либо — это прекрасные верёвочки, за которые можно дёргать. Субкультуры — это электорат. При необходимости простейшими методами воздействия на массы их можно двинуть в нужном направлении. Если вы комплексуете, это тоже ваша слабость. Человек, определивший ваши комплексы, легко сможет вами управлять, заводя разговор в нужное ему русло.

Ваша любимая музыка — это ваша слабость. Ваши кумиры, которым вы поклоняетесь и чьи постеры вы держите на стенах у себя дома — это самая идиотская ваша слабость. Ваши интересы — это ваша слабость. Человек, знающий о них, легко сможет расположить вас к себе, а затем воспользоваться вами в каких-то своих целях. Если вы кого-то любите, то это самая большая ваша слабость. Вами легко могут манипулировать. Как и человек, которого вы любите, так и люди, желающие этим воспользоваться.

Вы смотрите телевизор? Смотрите дебильные тупые сериальчики и говёные скандальные шоу? В перерывах между ними, а также под видом спонсорства вам пихают всякое говно. Вас уже давно исследовали. У каждой программы на телевидении есть определённая целевая аудитория, и, естественно, во время этих передач будет такая реклама, которая подействует на вас с наивысочайшей вероятностью. Вам интересно тупить перед экраном? На вас в это время уже кто-то заработал.

Вы кому-то поклоняетесь? Кто-то пользуется этим. Вы покупаете идиотскую атрибутику, плакаты, дневники с изображениями кумиров? Кто-то на этом зарабатывает. Вы ярый последователь какой-либо религии? На ваших пожертвованиях отмывают деньги, а при необходимости вас могут даже втянуть в войну по идеологическим соображениям. Вы гражданин какого-нибудь государства, проживающий в чужой стране, или человек, переехавший из другого города? Вы ощутите на себе всю мощь дискриминации объединённых кем-то против вас аборигенов. Вы чем-то отличаетесь от других? Вас втянут в массы и будут вами управлять, зарабатывая на вас.

Вы чем-то увлекаетесь? Это ваша слабость».

Всё, дело сделано. И как всегда, куча комментариев. Сначала десятки, затем сотни.

Мой блог читает больше тысячи пользователей.

Я — тысячник. Человек, популярный в Сети.

Да, я крут.

В Интернете.

Настоящее.

Слышу очередной вопрос:

— Разве ты сам не помнишь, во что ты превратился?

Она спрашивает:

— Игорь, разве ты сам не интернет-зависимый?